Саша почти не дышал, пока слушал ее указания. Не ожидал, что все случится так быстро, а ведь так и не придумал, что скажет Тане. Остался всего один день. Сутки до встречи с мечтой. Ощущал смесь волнения и предвкушения, но внешне сохранял абсолютное спокойствие и хладнокровие.

— Хорошо, — ответил, стараясь казаться как можно более равнодушным. Не хотел, чтобы Ольга догадалась, какие демоны живут у него внутри.

— Саш, зачем тебе это? — вкрадчиво поинтересовалась она. Давно мучил этот вопрос, а задать все не находилось повода.

— Оль, я не хочу это с тобой обсуждать, — честно ответил Саша, юлить и выкручиваться не было никакого желания. — У нас с тобой всего лишь взаимовыгодная сделка. На этом все. Давай не будем переходить черту.

— Я же от чистого сердца… помочь хочу. — Ольга обиженно надула губы. За тот месяц, что они провели бок о бок, думала, что смогла наладить их сложные отношения, но, как оказалось, это было лишь иллюзией.

— Не стоит. Просто устрой мне встречу, а дальше я сам. — Он встал и отошел к окну, наблюдая за тем, как тяжелые тучи снова затягивают небо.

— Не доверяешь мне? — усмехнулась она, верно разгадав его реакцию.

— А что, должен?

— Ты прав. — Она подошла и положила ладонь ему на плечо. — Прошлое так просто не забыть. Но я изменилась. — Перехватила его взгляд в отражении стекла. — Знаю, ты не веришь мне и видишь во всем подвох, но я искренне желаю тебе добра, и если вдруг понадобится моя помощь…

— Я понял, — коротко ответил Саша, продолжая смотреть в глаза. Искал в нем хоть один малюсенький намек на фальшь, но, как ни странно, не находил. Это удивляло. Он не помнил, чтобы Ольга хоть когда-то была такой открытой. Знал ее совершенно другой — циничной, меркантильной стервой и не особо верил в превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя. Хотя Таня тоже казалась другой, а на самом деле оказалась ничуть не лучше…

— Саш, правда, обращайся. Как друг.

— Оль, тебе самой не смешно? — Он резко развернулся и сложив руки на груди, усмехнулся. — Как мы можем быть друзьями после всего, что между нами было?

— Почему нет? — Она удивленно приподняла бровь. — Когда отношения не обременены сексом, все возможно.

— Что на это скажет твой жених?

— Ничего не скажет. Я ему давно все рассказала, он понял меня и к тебе не имеет никаких претензий.

— Какой понимающий. — Саша вновь усмехнулся, вернулся к аппарату УЗИ и достал распечатанные снимки. — Вот тебе твои фотографии.

— Обещай, что подумаешь, — настаивала Ольга, следуя за ним по пятам. Ей непременно хотелось наладить с Сашей контакт и разрушить стену отчужденности. Что это, совесть или что-то другое, она не задумывалась, просто поступала так, как чувствовала.

— Обещаю, — согласился он и проводил ее до двери. — До завтра.

***

Утренний душ не помогал ни взбодриться, ни смыть с себя опостылевшие прикосновения. Таня усиленно терла себя мочалкой, но все равно ощущала грубую похоть на теле. Муж был беспощаден. Она пропустила момент, когда из нежного и заботливого мужчины он превратился в озабоченное чудовище. Как и обещал, Павел каждую ночь появлялся в ее комнате и принуждал к соитию. Никакие уговоры не действовали, он словно обезумел в погоне за ее беременностью, и если она пыталась сопротивляться, просто насиловал и уходил. А Таня, свернувшись калачиком, мучительно переживала свою боль.

Выдержка давала сбой, и мысли о суициде посещали все чаще. Уже месяц она была игрушкой в руках тирана, месяц персонального ада и тотального контроля. Круглосуточное наблюдение, прослушка всех телефонов и отслеживание интернета. Таня словно стала рабыней в своем собственном доме без единой надежды на спасение.

Каждое утро делая ставший обязательным по приказу мужа тест на беременность, она молилась, чтобы он не показал две полоски. Страшно боялась забеременеть от Павла, но методов контрацепции у нее не было и взять было негде. Несколько раз она заходила в аптеку, но за ней неусыпно следил охранник, пыталась позвонить в полицию, но звонок не доходил до абонента, даже интернет — и тот был заблокирован. Любой шаг был как на ладони, Паша знал о каждом ее вдохе, потому мыслей о побеге не возникало. Точнее, эта мысль ее не покидала ни на секунду, но возможностей пока не было. Любимый дом стал тюрьмой, а муж — тюремщиком.

Вытеревшись полотенцем насухо, Таня невольно взглянула в зеркале и обнаружила несколько новых отметин от Пашиной грубости. Он давно перестал считаться с ней, жестко брал, не обращая внимания на ее желания и ощущения. Закусив до боли губу, чтобы не расплакаться, Таня оделась прямо в ванной, прекрасно знала, что муж ждет ее в комнате с результатом. Кое-как успокоилась, взяла тест и вышла из ванной.

— Тест сделала? — холодно поинтересовался Павел, вольготно развалившись на ее кровати.

— Да.

— Результат?

— Отрицательный. — Таня равнодушно пожала плечами, стараясь не выдать свой страх, и вложила в его руку блистер.

— Какого хрена?!

Он раздраженно швырнул тест в стену и навис над женой, словно она была виновницей всех его неудач. Его жутко злила вся эта ситуация. Отчаянно не понимал, почему они никак не могут зачать ребенка. В прошлый раз все получилось без проблем, а сейчас он уже месяц не вылезает из постели жены, натер мозоли на причинном месте, а эффекта ноль.

— Что ты на меня орешь? — взвизгнула Таня, нервы, натянутые, как гитарные струны, лопнули. — Я в этом не виновата!

— А кто виноват в том, что ты ребенка не можешь зачать? Я делаю все, что от меня зависит? А ты…

— А я не хочу ребенка от такого ублюдка, как ты! — выплюнула ему в лицо, и в следующую секунду щеку обожгла звонкая пощечина. Таня невольно схватилась за горящую кожу и подняла на мужа глаза, в которых не было ничего, кроме ненависти.

— Заткнись! — прорычал он, с трудом сдерживая свои эмоции. Не хотел вестись на провокации, но Таня его вывела из себя. — Твоего желания никто не спрашивает. На прием к твоему врачу поедем вместе, у меня есть несколько вопросов к ней, — холодно оповестил Павел и направился к двери.

— Этот врач больше твой, чем мой, — крикнула ему вслед Таня, едва справляясь с наступающей истерикой. Слезы дрожали на ресницах, но она не давала им пролиться, не желая плакать при муже.

Паша остановился и, резко обернувшись, озвучил еще один приказ:

— Приведи себя в порядок. Сегодня в пять я за тобой заеду. Мы идем на благотворительный вечер, с которым я связываю большие надежды.

— Я не поеду с тобой никуда, — с ледяным спокойствием ответила Таня. Обхватив себя руками, чтобы скрыть нервную дрожь, устремила невидящий взгляд в одну точку. Не желала превращаться в марионетку, но Паша не оставлял выбора, закручивая гайки все туже.

— Куда ты денешься? — усмехнулся он, смерив ее предупреждающим взглядом. — В пять я ожидаю увидеть тебя при полном параде, иначе…

— Зачем ты все это делаешь? — перебила она, не желая слышать его очередные угрозы. Ее воля была сломлена, честь втоптана в грязь, а жизнь разрушена до основания. Что он может еще сделать?

— По регламенту я обязан быть с женой. А жена обязана весь вечер улыбаться, поддерживая имидж счастливой супружеской пары. Я доступно излагаю?

— Как я могу демонстрировать счастье, если я пленница в собственном доме?

— Придумай сама, но не дай бог тебе выкинуть какой-нибудь фортель… — Не договорив, Павел вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ.

Оставшись одна, Таня медленно сползла на пол и дала волю слезам. Отчаяние затягивало ее в непролазное болото, и, казалось, спасения нет, но она цеплялась за жалкую надежду на чудо. Должен же быть какой-то выход? Надо его только найти.

***

Весь день Белов пытался сочинить пламенную речь для Тани. Но слова упрямо не складывались в связные предложения. Вот что он должен ей сказать? Как четко обозначить свою позицию? Как донести основную суть? «Я тебя люблю». И че? «Я без тебя не могу». И че? «Мне без тебя плохо». И че? Это «и че» было камнем преткновения в каждой его фразе. Саша никак не мог сформулировать все, что чувствует, и в итоге бросил эту бесперспективную затею, понадеявшись на волю случая. Пока собирался, ощущал, как сердце заходится от волнения. Боялся, что Таня просто не станет его слушать, но терять такой шанс не имел права. Как мантру повторял, что все это ошибка, им просто нужно поговорить и все выяснится. Любовь не могла никуда исчезнуть, а в том, что Таня его любит, он не сомневался. Убедил себя в этом и не позволял усомниться, считая непреложной истиной.