— Саш, я никуда не поеду! — упрямо повторила Таня и развернулась к нему. В глазах горел отчаянный огонь сопротивления, а щеки пылали от негодования. В гневе она была еще прекраснее, и Саша невольно восхитился ее красотой. Такая с виду хрупкая и утонченная на самом деле была очень сильной и несгибаемой.

— Успокойся, — тихо ответил он и протянул к ней руку, но она проигнорировала его жест. Шумно выдохнув, прошла по комнате взад и вперед и вновь остановилась около него.

— Я не хочу успокаиваться! И ехать тоже никуда не хочу! — решительно ткнула в него пальцем, — Я. Тебя. Не оставлю!

— Да перестань. — Саша нежно улыбнулся, с легкостью рассеивая ее злость. Сгреб Таню в охапку и усадил себе на колени. — Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю.

Она лишь вздохнула и удобно устроилась у него на груди. Слушала мерный стук сердца и отчаянно молилась, чтобы все разрешилось благополучно. Обиднее всего, что помочь она ничем не могла. Ради Саши с легкостью отдала бы все, что у нее есть, но от нее больше ничего не зависело.

Трель телефонного звонка нарушила повисшую тишину и заставила вздрогнуть обоих. Саша пошарил по креслу и, выловив непослушный гаджет, взглянул на дисплей. Номер звонившего не определился. Нахмурившись, спустил Таню с колен и встал. Отвечать на звонок чужого телефона было неправильно, но интуиция подсказывала, что звонят именно ему. Несколько секунд напряженных размышлений, он все же сдвинул зеленую стрелку к центру и направился к окну.

— Алло, — ответил сухо и серьезно.

— Александр, если я не ошибаюсь? — Из трубки послышался надменный мужской голос, и Саша невольно почувствовал, как неприятные мурашки поползли по позвоночнику.

— С кем имею честь? — холодно поинтересовался он, оставив вопрос без ответа.

— Мясницкий Глеб Евгеньевич…

В тягостной тишине ответ звонившего был хорошо слышен. Знакомый голос ударил по нервам и заставил вздрогнуть. Таня молниеносно узнала его. Именно с этим человеком разговаривал муж накануне ее побега. Именно он предлагал ее убить…

— Чем обязан? — сухо поинтересовался Саша, нисколько не изменив интонацию и ничем не выдав волнения. Нехорошее предчувствие зародилось в душе Тани и с каждой секундой все больше разрасталось, приобретая масштабы стихийного бедствия.

— Вижу, ты узнал меня…

Таня шумно выдохнула, рухнула в кресло и спрятала лицо в ладонях. Сердце стучало, как сумасшедшее, а тело сотрясала крупная дрожь. Ничего не понимала, но отчаянно боялась. Закрыв рот ладонью, смотрела на напряженную спину Саши и пыталась вникнуть в детали разговора.

— Допустим.

— Это хорошо, — протянул Мясницкий и продолжил в той же развязной манере. — Нам нужно встретиться и обсудить одно общее дело.

— У нас с вами нет общих дел, — грубо прервал его Саша, не желая даже слышать об этом. — И никогда не будет!

— Не горячись. — Глеб усмехнулся. — Общие дела появляются, когда есть общие интересы. Так случилось, что наши с тобой пересеклись. Ты по незнанию забрал то, что принадлежит мне.

— Ошибаетесь. — Он сжал руку в кулак и приложил его к стеклу. Каждое движение давалось с большим трудом, тело как будто налилось свинцом и отказывалось слушаться. Страх медленно растекался по организму, постепенно парализуя его системы.

— Я никогда не ошибаюсь. — В голосе Мясницкого отчетливо послышалась угроза. — А вот твое нежелание вести диалог может стать фатальным, и не только для тебя.

Саша на несколько секунд задержал дыхание и зажмурился, борясь с надвигающейся волной отчаяния. У противника был слишком сильный козырь в этой игре, и он, безусловно, это знал и пользовался.

— Чего вы хотите? — смог взять себя в руки, голос не дрогнул, да и дыхание восстановилось.

— Это не телефонный разговор. Нам нужно встретиться и все обсудить.

— Исключено.

— Ты же неглупый человек. — Глеб замолчал и вкрадчиво продолжил, заколачивая гвозди в крышку его гроба. — Должен понимать, что я в любой момент могу прийти и забрать то, что мне нужно. Я же великодушно предлагаю договориться полюбовно, и никто не пострадает.

— Где и когда? — сдался Саша, принимая ответственное решение. Настало время доказать самому себе, на что готов ради своей семьи.

— Через четверть часа к подъезду подъедет машина и отвезет тебя в одно укромное место…

— Я понял, — бросил он и, завершив соединение, посмотрел на часы. Отсчет пошел.

Пятнадцать минут. Это много или мало? Что можно успеть за это время? Все и ничего одновременно. Секунды стремительно бежали по циферблату, неумолимо приближая момент истины.

— Саша, нет. — Таня обняла его за талию и крепко прижалась к спине. Он шумно выдохнул и прикрыл глаза, наслаждаясь ее близостью. Не жалел ни о чем. Ни об одной секунде, проведенной рядом. Будь у него возможность вернуться в момент их знакомства, не стал бы ничего менять. Даже в их перепалках была своя прелесть…

— Не надо… — прошептала она, и он отчетливо почувствовав, как ее колотит. Развернулся и привлек к себе, пряча в своих объятиях от всего этого кошмара. Должен был что-то предпринять, чтобы уберечь ее, и неважно, какой будет цена.

— Танюш, — тихо прошептал Саша и нежно коснулся виска губами. — Успокойся, не надо паники, — старался говорить как можно более уверенно, чтобы скрыть нервозность и собственные эмоции, но Таню было не провести.

— Ты не поедешь! — воскликнула она и, отстранившись, заколотила кулаками по его груди. — Я тебя не отпущу! Я тебе запрещаю! — Эмоции рвались на волю, сдержанность и спокойствие просто смыло волной удушающего отчаяния.

— Хватит! — попытался вразумить ее Саша, перехватил запястья, завел их себе за спину и крепко прижал ее к груди. Таня пыталась вырваться, но ничего не получалось — он был гораздо сильнее нее.

— Это самоубийство! — крикнула она и уткнулась носом ему в грудь. Тяжелое дыхание царапало горло, а адреналин хлынул в кровь, заставляя сердце стучать с сумасшедшей скоростью.

— Танюш, все будет хорошо, — шептал Саша, мягко гладя ее по спине и волосам, стараясь успокоить, но ничего не помогало. Таня словно взбесилась, не поддавалась на уговоры совершенно.

— Нет, нет и нет! — Она вывернулась из его объятий и принялась ходить из стороны в сторону, словно зверь в клетке. — Ты не представляешь, что это за человек! Это он тогда разговаривал с Пашей! И убил его, скорее всего, тоже он!

— Я знаю. — Саша устало выдохнул, перехватил ее на половине пути и взял лицо в ладони. — Но я должен поехать…

— Зачем? — Таня умоляюще смотрела на него. Он готов был отдать все что угодно за этот ее взгляд, но сейчас просто не имел права отступать. Слишком многое зависело от его решения.

— Чтобы выиграть время.

— Ты понимаешь, что не вернешься? — Голос дрогнул, а слезы застыли в уголках глаз. Саша осторожно стер их губами, скользнул по скуле к губам и нежно поцеловал, вкладывая всю свою любовь и нежность.

— Я вернусь. Я тебе обещаю. — Саша отстранился, но Таня схватила его за руку, не давая сделать и шага.

— Я не могу тебя отпустить.

— Ну перестань, слышишь. — Он улыбнулся и заправил выбившуюся прядь ей за ухо. — Тебе нельзя нервничать.

— Так не заставляй!

— Все. Я поехал, — чмокнул Таню на прощание в лоб и направился к двери.

— Саш! — крикнула она, но голос утонул в пустоте. Кинулась следом, но он уже вышел из квартиры. Жалобно заскулив, Таня опустилась на пуфик.

— Что случилось? — Ольга показалась из комнаты с ребенком на руках.

— Он уехал… — бесцветным голосом пояснила Таня.

— Куда?

— На встречу с Мясницким, — судорожно всхлипнула она и, устремив взгляд куда-то в пустоту, продолжила одними губами: — Он убьет его…

— Спокойно. — Ольга сразу же поняла всю серьезность ситуации. — Никто никого не убьет. Держи ребенка, — передала Тане на руки дочь. — Где мой телефон?

— В комнате. Что ты задумала? — воодушевилась Таня.

— Надо срочно позвонить Максу и все рассказать.

***

Белов вышел из подъезда и, зябко поежившись от пронизывающего ветра, накинул на голову капюшон. Определенного плана действий так и не придумал, но и бездействовать тоже было нельзя. Прекрасно понимал, что отказ Мясницкого не устроит, а соглашаться на любые его условия считал недопустимым. Ситуация складывалась не из простых. Саша понимал, что предоставленное ему право выбора — лишь иллюзия выбора, на самом деле Мясницкий уже все за всех решил, а с ним только играет в жестокую игру. Но не намерен был сдаваться раньше времени.