Тилод стоял на корме, а подгоняемый ветром и веслами «Победитель» полз по мутной зеленой воде между обмелевшими берегами, с которых сползала, выпирала, наваливалась на реку красно-желто-зеленая буйная плоть Юга. Три дня и две ночи в Гибельном лесу. И Тилод начал осознавать, что сон никогда не кончится и придется привыкать в нежеланной судьбе. Гибельный Лес. Оживший кошмар каждого конгая. Даже здесь, посреди широкой реки, Лес старался дотянуться до нежного человеческого мяса. Ночами омерзительные существа вскарабкивались по круглым бортам на палубу и гибли под мечами караульных. Днем крылатые твари, пятнистые южные урги с зубастыми челюстями в локоть длиной, норовили сцапать зазевавшегося моряка. Воины били их из арбалетов, и требовалось не меньше трех болтов[2], чтобы прикончить такого хищника.

И все-таки здесь, на палубе большого корабля, люди были в относительной безопасности. Но кто из воинов не просыпался по ночам от ужасных воплей? Кто не думал с трепетом о том, что когда-нибудь ему придется сойти на берег?

Так шли они три дня, сжигаемые палящими лучами солнца, сквозь душный, влажный, густой, как студень, воздух Юга, под нескончаемые вопли, стоны, уханье, рев Джунглей.

пел за спиной Тилода младший кормчий, раскручивая штурвал.

Широкое русло отвернуло вправо, огибая невысокую, густо заросшую лесом гору.

Наверху, в «вороньем гнезде», пронзительно засвистел впередсмотрящий. Тилод поднял голову. Корабль, следуя руслу реки, завершил полукруг. Открылся западный склон горы – голый отвесный обрыв, источенный отверстиями тоннелей и разлинованный уступами террас. Пещерный город.

– Якорь! – скомандовал старшему кормчему капитан и вопросительно посмотрел на командира моряков-воинов.

Бентан напряженно изучал береговой обрыв. Город казался пустым. Ни одного человека ни на террасах, ни в темных отверстиях пещер. Не верил Бентан этой пустоте. Слухи, ходившие на Побережье про обитателей Города-на-Берегу (их еще называли Хозяевами Реки), заставили бы и беспечного держать руку на эфесе меча. В команде «Победителя» беспечных не было. Военный корабль глядел на берег тремя десятками баллист левого борта. Большой корабль с воинским отрядом почти в двести мечей. Не много ли – против каких-то дикарей?

Но во дворце Великого Ангана решили: народец, запросто расположившийся в Гибельном Лесу, может оказаться опасным. Владыка Конга не желал иметь на своей, пусть пока не освоенной, земле никаких независимых селений. Тем более что, по слухам, там были даже беглые ссыльные. В последнее, впрочем, мало кто верил: Гибельный Лес – надежный сторож.

– Спрыснуть их огненным зельем – полезут, как крысы! – возбужденно проговорил солдат, стоящий рядом с Несмехом.

Осторожничает сотник Бентан: подойдешь на расстояние залпа – и, кто знает, не получишь ли сам огненное приветствие? Что там, в этих пещерах? А корабль на реке – как на открытой ладони!

– Два десятка – к высадке! – отрывисто приказал «строенный меч».

– Две шлюпки – на воду! – эхом отозвался капитан.

Минута – и две шлюпки, гонимые слаженными ударами весел, понеслись к правому берегу. Гребцы ловко развернули их у нижних террас, высадили солдат и отошли на положенные двенадцать локтей, взмахами весел удерживая лодки на месте.

Шло время. Густая зеленая вода с шорохом терлась о борта стоящего на якоре «Победителя».

С правой стороны реки доносились обычные звуки полуденных джунглей.

Береговой Город безмолвствовал.

– Они нас ждали! – произнес старший кормчий, ни к кому не обращаясь.

– Нормально, моряк! – отозвался Бентан после небольшой паузы.– Разве мы таились?

– Лучше б им держаться вместе! – нахмурился старший кормчий, заметив: перед тем как войти в пещеры, солдаты разбились на четыре группы.

– Обычный порядок,– отвечал Бентан, думая о другом.

Он подошел к ограждению и посмотрел с высокого борта вниз, в мутную воду. Не то чтобы сотник опасался нападения оттуда. Водившиеся в реке твари у любого отбили бы охоту подобраться к кораблю вплавь. Но когда жизнь человека в течение десятка лет постоянно находится под угрозой, у него вырабатывается особое чутье на опасность. Сумел ли сотник разглядеть что-то в текущей воде? Неизвестно. Крохотная стрелка воткнулась ему в верхнюю губу, и Бентан мешком повис на ограждении, а потом, перевалившись через перила, с шумом плюхнулся в зеленую воду. И прежде чем его тело, увлекаемое тяжестью лат, исчезло в пучине, вокруг корабля – слева, справа, сзади, спереди – вскипела вода. Все происшедшее было полнейшей неожиданностью для конгаев. Десятки маленьких стальных крючьев впились в фальшборт. Десятки смуглых стремительных тел выбросились из воды, будто вздернутые привязанными к крючьям тонкими канатами.

Часть солдат от неожиданности даже не успела взяться за оружие. Это на какое-то время сохранило им жизнь. Те же, кто успел выхватить меч или поднять арбалет, умерли сразу. Быстротой нападавшие были подобны демонам. Совершенно голые, вооруженные лишь короткими трубками в полтора локтя длиной, они щедро сеяли вокруг себя смерть – крохотные стрелки с ядом, убивавшим меньше, чем за мгновение. Нападавших было не больше трех десятков, но вся палуба, казалось, заполнилась мелькающими телами.

Несмех был среди тех, кто не сумел приготовиться к бою. Фарангец не успел бы взяться за меч, будь у него и вчетверо больше времени. Ошарашенный, Несмех пару мгновений тупо глядел перед собой, а потом смуглая рука мелькнула у его лица, твердое ударило в лоб, и свет дня погас.

Очнулся Несмех в полутемной душной пещере. Руки и ноги были умело связаны: пошевелить нельзя, но жилы не перетянуты. Голова побаливала. Но не там, куда пришелся удар. Пол пещеры покрывал тонкий слой щекочущей ноздри пыли. Приподняв голову, Несмех увидел еще нескольких человек, связанных, лежащих на полу.

Следующий час Несмех провел, лежа ничком и пытаясь вытолкнуть языком деревянный кляп с дыркой, позволявший дышать, но мучительно растянувший челюсти. А потом в пещере на миг стало еще темнее и в нее вошли двое. Хозяева Реки.

Среднего роста, мускулистые, поджарые, они двигались плавно и быстро, с той грацией и точностью движений, какие отличают подкрадывающихся кошек. Несмеха освободили одним из первых. Узлы, связывающие юношу, были распутаны почти мгновенно. Пока один из туземцев сворачивал веревки, второй быстро и больно прошелся пальцами по телу Несмеха. А потом оба перешли к следующему конгаю. Боль от тычков твердых, как дерево, пальцев прошла быстро, а вместе с ней исчезли и боль в голове, и мучительное оцепенение от долгого лежания на камне.

Хозяева Реки развязали уже многих. Несмех сообразил, что победители оказались среди плененных врагов, без всякого прикрытия, не вооруженные. Это могло быть бесстрашием, беспечностью, полной уверенностью в себе или попросту провокацией. Но, несомненно, это было и вызовом для воинов, привыкших силой решать свои проблемы.

Несмех заметил, что один из уцелевших десятников украдкой обменялся тайными знаками со своими людьми. И солдаты, вставшие на ноги, чтобы размять затекшие тела, будто невзначай приблизились к распутывающим очередного пленника смуглокожим. Те, казалось, не замечали опасности.

Солдаты Конга отлично обучены. Шестеро набросились на двух туземцев практически одновременно. Нападавшие не издали ни звука и, безусловно, должны были обезвредить туземцев быстро и бесшумно, не привлекая внимания тех, кто, возможно, оставался снаружи. Да, никто – ни напавшие, ни Хозяева Реки – не издали ни звука. Больше того, туземцы даже не прервали своего занятия. Стремительное мелькание тел, десяток глухих ударов – и все шестеро конгаев валяются на полу, а туземцы, освободив очередного пленника, переходят к следующему. Будто ничего не произошло.