Отодвинув тех, кто толпился впереди, Нил шагнул на первую ступеньку лестницы. Он видел и арбалетчиков в окнах, и женщину, прижавшуюся к дверям.

– Вот паскудник! – бросил великан Хихарре.– Девкой прикрыться вздумал!

Теллу он не узнал. Страх исказил ее черты.

Зато Телла узнала своего «Тура», хотя его внешность переменилась гораздо больше. Она узнала бы Нила, будь у того даже другое тело. Вмиг сердце ее согрелось… и упало. Она поняла: великан смотрит на нее как на чужую. Не узнал. Забыл. Вот тут она испытала настоящий ужас:

– Нил…– прошептала она.

Сын вагара повернулся к толпе:

– Да вы, кажется, хотите войти, парни? – пробасил он.– Хотите войти, а вас не пускают?

Толпа заревела. Нил поднял руку, требуя тишины.

– А, может, они правы? – прорычал он.– Ведь это чужой дом, верно?

Ответом ему было молчание, а потом – глухой ропот.

– Чужой! – гаркнул Нил, перекрывая его мощью собственного голоса.– Зато ублюдок, что спрятался в нем, он – ваш! А? Так надо сказать ему – выходи! Выходи, слизень, если ты – мужчина! И тогда никто не тронет ни твоего дома, ни тех, кто в нем! Верно? А иначе все они отправятся в Нижний Мир!

«Все – умрут…» – услышала Телла. Другие слова как-то прошли мимо, остались только эти.

– Килон! – приказал Даг.– Убей бычка!

Слуга поднял арбалет. Широкая спина Нила была превосходной мишенью, а сам Килон – отличным стрелком. Он прицелился чуть ниже левой лопатки Нила и нажал на спусковой крючок.

На миг опередив сухой щелчок выстрела, Нил успел откачнуться вправо – все-таки он был сыном вагара. Стрела, оцарапав его плечо, угодила в грудь одного из фарангцев. Ноздри великана раздулись. Меч будто сам прыгнул ему в руку, свирепый рык выплеснулся из груди. Одним прыжком Нил преодолел лестницу.

Телла медленно поползла вдоль двери вниз – колени подогнулись. Нил схватил ее за плечо, чтобы отбросить в сторону… и узнал!

– Телла! – воскликнул он в изумлении.

Толпа реагировала куда медленнее великана. Он уже был у двери, когда первые качнулись вперед, устремившись за вожаком.

– Телла! – воскликнул Нил.

И, развернувшись, встал между нею и фарангцами.

Те едва не налетели на его меч.

– Стоять! – кугурром взревел сын вагара, повергнув фарангцев в полное замешательство. Мысль его лихорадочно работала, а меч был по-прежнему обращен к толпе.

«Почему они не стреляют, те, кто в доме?» – подумал он.

– Вниз! Все вниз! – приказал Даг.– Быстрее, крысы!

– В окна! – гаркнул Нил.– Стрелять в окна! Бей! – и, через плечо, Телле.– Не бойся, девочка! Я тебя не отдам!

Те в толпе, у кого были луки и арбалеты, принялись обстреливать дом. Им ответили несколькими выстрелами.

– Посторонись, моя маленькая! – сказал Нил ласково, отодвигая Теллу в сторону. И резко ударил ногой в дверь.

Крепкая дверь с грохотом влетела внутрь, опрокинув слугу, стоявшего прямо за ней. И Нил увидел Килона с поднятым арбалетом в конце длинного коридора. Щелкнул выстрел, и Килон исчез.

Нил выбросил руку… и поймал стрелу в полулокте от груди Теллы.

– Не любят тебя здесь! – заметил он и проткнул мечом вынырнувшего откуда-то сбоку слугу Дага. Потом оглянулся.

За спиной пыхтел Хихарра, сбоку – невозмутимый Онкронк, а уж за ними бесновалась толпа, швыряя в окна все, что попалось под руку.

Обеими руками Телла схватила левую руку Нила:

– В доме – мой сын! – проговорила она умоляюще.

– Понял! – ответил гигант.– Хихарра! Вот моя женщина! Помнишь ее?

– Как не помнить! – отдуваясь, пробасил кормчий.

– Этот дом – ее дом! Не пускай никого! Всю мерзость я вымету сам! Слышали, парни? – рявкнул великан через голову приземистого Хихарры тем, кто стоял позади.– Сам!

И, капитану:

– Побереги ее, брат! – кивнув в сторону Теллы.

А сам ринулся по коридору туда, где исчез Килон. Он заметил, что из окон больше не отстреливаются, и чувствовал: надо спешить!

Минуты ему оказалось достаточно, чтобы убедиться: в доме никого, кроме трех служанок и насмерть перепуганного повара. Чтобы определить, куда ушли Даг и остальные, Нилу, полувагару, потребовалось и того меньше. Когда два десятка людей спасаются бегством, они оставляют немало следов!

Краем уха слушая, как Хихарра зычным голосом успокаивает толпу, великан ощупал стенные панели и легко отыскал фальшивую. Один хороший удар, и он – перед черной норой в подземный тоннель.

Великан сбежал по неровным ступеням и бесшумными прыжками ринулся по хорошо утоптанной земле тайного хода. Темнота не смущала его: он был уверен, что беглецы прошли совсем недавно – запах масла, сгоравшего в светильниках, и сладкая гарь факелов еще висели в сыром воздухе.

Свет забрезжил впереди даже раньше, чем Нил рассчитывал. Подойдя ближе, великан увидел масляную лампу, поставленную на землю посреди коридора.

Он беззвучно рассмеялся. Экие простые ребята!

В кармане нашлась медная монета. Нил запустил ее в светильник, и алебастровый колпак разлетелся вдребезги. Светильник ярко вспыхнул и погас. Один из подстерегавших погоню арбалетчиков послал стрелу наугад. Второй – таращился в темноту, когда Нил промчался мимо, наградив каждого увесистым тычком в лоб. Время, когда Нил был носителем Дара, приучило великана не убивать без необходимости.

Нил спешил. Он хотел нагнать беглецов прежде, чем те выйдут на поверхность. При свете дня любая случайность могла отнять у него победу. Здесь же он был абсолютным хозяином положения.

И Нил догнал их. По движению световых пятен определив, что это не новая ловушка, а сам отряд, Нил замедлил шаг, перехватил меч в левую руку и вынул из кошеля еще несколько монет.

Через полминуты он возник за спиной беглецов. Три светильника, два факела и дюжина людей, двое их которых несут Дага, а третий – маленький сверток, издающий слабый писк.

Отлично!

Нил с возможной быстротой метнул одну за другой четыре монеты и взревел укушенным хуругом.

Два светильника погасли, третий разбился, упав на земляной пол. Разлившееся масло вспыхнуло. Упал и один из факелов – монета угодила в глаз того, кто его нес. Второй факел еще горел, но Нил, прыгнув, вырвал его из рук слуги и зашвырнул далеко вперед.

Кто-то сбоку, порасторопнее, попытался подсечь ноги великана клинком. Нил подпрыгнул, левой рукой сломал расторопному челюсть и бросился в самую гущу мечущихся теней.

Среди всей этой суматохи он больше всего опасался за ребенка, а потому, выхватив младенца из рук слуги, гигант проскользнул меж топчущихся и орущих, отбежал шагов на двадцать назад и положил ребенка у стены тоннеля. Нил знал: крыс в подземном коридоре нет.

Когда он вернулся к беглецам, то обнаружил, что бой кипит вовсю. Слуги размахивали мечами, орали и топтались вокруг горящей лужицы масла – потому что тут было светлее. Кого-то уже задели мечом, Дага уронили, и он возмущенно вопил.

Когда Нил возник из темноты тоннеля, многим он показался еще одной огромной тенью, но тенью довольно активной, потому что вмиг расшвырял тех, кто стоял на пути и, схватив Дага за шиворот, увлек в пасть тьмы, как демон уволакивает заблудшую душу. Блюститель мыслей вяло трепыхнулся у него в руке и притих. На бегу Нил подхватил младенца и помчался назад. Он опасался погони: с ребенком в одной руке и Дагом – в другой он стал куда более уязвимым. Но среди даговых слуг не оказалось таких, что ценили бы жизнь хозяина выше собственной

Хихарра без особого труда удерживал толпу на пороге. Даже самые ретивые требовали пропустить их внутрь не слишком настойчиво – больше для вида. Кто хочет схлопотать арбалетную стрелу? К тому же рядом с Хихаррой стоял капитан Онкронк-Рубец, а у него была репутация человека, который предупреждает только один раз.

И все же Нил появился вовремя.

Передав ребенка Телле, он поднял потерявшего сознание Дага и швырнул его прямо в толпу.

– Он – ваш! – крикнул великан.– Забирайте его и постарайтесь не забыть, что вы – фарангцы, а не убийцы!