Я задерживаю дыхание, когда чувствую его теплые касания на тонкой коже. Предатели-мурашки тут же дали о себе знать.

- Ты такая хрупкая. – Шепчет, обводя гематомы. – Думаешь, мне так нравится причинять тебе боль? М? – Снова смотрит мне в глаза. При свете солнца их радужка просто невероятная. Кажется, что это линзы.

- А как иначе? – Вновь перехожу на шёпот, а его рука поднимается выше. Гладит скулу, и проводит большим пальцем по губам, словно хочет стереть несуществующую помаду. – Так что? – Нико резко убирает от меня ладони, и снова укладывается на подушки. – Ты хочешь узнать кто я, и чем занимаюсь? Тогда рассказывай... – Закидывает руки за голову, и широко раскидывает ноги.

- Что тебе рассказать? – Я подбираю свои ноги, и прижимаю колени к груди. – Спрашивай.

- Ммм… Тебе двадцать семь. Твой отец умер. А мать начала пить… Почему ты бросила её? Почему не пытаешься вернуть её к нормальной жизни?

- Я пыталась. – Хмыкаю, не желая обсуждать болезненную для меня тему. Да, я пыталась. И очень много раз. Я даже переехала обратно к ней, глупо полагая, что так смогу её контролировать. Возила её на кодирование. Но она всегда находила момент, чтобы выпить. Крала мои деньги, прятала бутылки. В запале проклинала меня и отрекалась. Это повторялось из раза в раз, словно кошмарный сон. Запах перегара от родной мамы вызывал во мне ни с чем несравнимое отвращение.  – Много раз пыталась. Но ей это не нужно. Ей нет до этого дела. Как, впрочем, и до меня.

- Это она тебе так сказала?

Он что, решил покопаться в моей душе?

- Да. Но это и без слов было понятно.

- Почему? Как ты это поняла?

- Зачем тебе это? – Недовольно хмурюсь и поворачиваюсь к нему.

- Просто мне непонятно, как можно бросить мать на произвол судьбы. Оставить спиваться в доме, который сейчас даже жилым не назовёшь…

Ох… больно.

- Я присылала ей деньги. Она звонила, и говорила, что завязала. И я верила, потому что её голос действительно тогда был трезвым. Но, как выяснилось позже, она пропивала всё до копейки. – Злюсь и, кажется, он это замечает.

- Так, как ты поняла, что ей нет дела до дочери?

- Очень просто. – Поднимаю взгляд к потолку, потому что чувствую, как крошечные слезинки копятся в уголках глаз. Что станет с того, что я ему расскажу. Он забудет об этом на следующий день после моего убийства. – Она и рукой не пошевелила, когда меня пытался изнасиловать её собутыльник. Просто прошла мимо моей комнаты. Ей было плевать.

Я замолчала, кусая губы, и вновь окунаясь в тот кошмар. Мне невероятно повезло, что этот гад был сильно пьян, и под моей рукой оказалась тумба, на которой я оставила кроссворды с ручкой. Если бы не эта ручка, которую я вонзила ему в бедро… Я бы, жить не захотела дальше.

- И что? – Его грубый голос выхватил меня из воспоминаний.

- Что? – Не понимающе озираюсь на Николаса.

- Изнасиловал?

Холодный взгляд проходил сквозь меня. Мне стало не по себе.

- Нет. – Машу головой, и откидываю мешающие волосы назад. – Я проткнула его ногу шариковой ручкой и сбежала.

Он хмыкает и дёргает уголком полных губ. Ему кажется это забавным?

- Не такая уж и трусиха… Да, снежок?

Я не успеваю ничего ответить, как он встаёт. Спешно поднимается, и спрыгивает с кровати. Поправляет футболку, а после, засовывает ноги в грязные ботики.

- Ты ничего мне не скажешь?! Да?! – Повышаю голос от обиды. Он просто уходит, так ничего мне и не рассказав.

Мужчина открывает дверь, и переступив порог, всё-таки оглядывается.

- Это будет сказка на ночь, Агата…

Мне хотелось, чтобы этот день тянулся вечность. Я с ужасом ждала вечера. И уж, тем более, ночи. Мне не нужна была эта сказка. Я давно не маленькая, и прекрасно понимаю, чем всё это могло закончиться. Ощущение неизбежности... оно как густая тягучая трясина. Чем больше ты пытаешься из неё выползти, чем сильнее и глубже она тебя засасывает. Сжирает. Переваривает даже кости, стирая их в белёсый порошок.

Отсутствие часов, делало ожидание ещё более мучительным. Будто я снова оказалась в чертовом казино, где часов в принципе не бывает.

Ориентируясь исключительно на свои биологические часы, и на небо за стеклом, я понимала, что время неумолимо подходит к вечеру.

Я оглаживала пальцами решётку на окне, в надежде, что металлические прутья расплавятся под теплом моих рук. Всматривалась в горизонт, пересчитывая макушки высоких елей и сосен. Наблюдала, как они розовеют, окрашиваясь цветами заката. Красиво.

И страшно. Это было ещё одним знаком того, что скоро придёт Нико.

Сегодня я видела оружие. Много оружия. Целый ящик. Несколько мужчин выгрузили из большого пикапа два деревянных ящика. Вскрыли их там же, на зелёном газоне. Внутри они были забиты автоматами. Я плохо разбираюсь в оружии, но автомат, мне кажется, даже дурак отличит.

Мужчины восторженно рассматривали содержимое. Доставали, крутили в руках, целились в воображаемую жертву. Громко смеялись. Словно мальчишки, которые ухватили лучшие пистолетики в саду. Только это были не просто мальчишки, и в руках у них были не игрушки.

Они занимаются оружием? Господи... куда я попала? Что будет со мной дальше?

Я пыталась отыскать под своим окном следы крови, что оставила утренняя казнь. Но ничего. Абсолютно никаких признаков того, что в ранние часы здесь убили человека. Я пыталась не думать об этом. Но каждый раз, завидев во дворе собак, на меня накатывало чувство тошноты.

- Всё сидишь?

Женский голос за спиной, заставил меня отпрянуть от окна, и одна нога нечаянно соскользнула с подоконника.

Анна, с привычным подносом вошла в мою комнату. Поставила его на кровать, и разгладила на постели складки. Она впервые заговорила со мной.

- Они уехали. - Проворчала, даже не глядя на меня. Словно говорит со светлым покрывалом, а не со мной. - Бежать тебе надо, пока цела.

А у меня вся кровь в этот момент приливает к голове... что?

Женщина заходит в ванную и машет мне головой, веля следовать за ней. Я спрыгиваю и спешу ту да же, за ней. Застываю на пороге, видя в её руках белую пластиковую карту. Она протягивает её мне. Впихивает в мою ладонь.

- От гаража. Охрану сейчас есть позову. Собак в вольере закрою. У них тоже ужин...

- Спасибо... - Шепчу, начиная понимать, о чем идёт речь. Поверить не могу... хочется спросить "А как же вы? Что будет с вами?" Но понимаю, что сейчас я должна думать только о себе. - Я сразу сообщу всё в полицию...

- Дура! - Шипит пожилая женщина. - Полиция тебя сюда и вернёт первым делом! Лесом беги. Не лови попутку, пока не убедишься, что это не наши. Не вылазь на дорогу. Увидишь Жигули, значит, лови... точно не наши...

- Я поняла. - Мои руки трясутся. В этот момент вспоминаю о кроссовках, которые я спрятала под кроватью, чтобы их не забрали обратно. Я умница.

- Домой к себе не беги. Беги дальше. Спрячься там, где надёжно. А дальше, как знаешь. - Анна окидывает меня жалостливым взглядом. - Ох, и жалко мне тебя, Агатка. Ты хоть и нравишься ему, но не отпустит он тебя. Себе оставит. На забаву. А как надоешь, прибьёт...

Я сглатываю чёрствый комок в горле и киваю. Переминаюсь с ноги на ногу, готовая сорваться в любой момент.

- Дверь не закрою, скажу, что недоглядела. Спустишься, и шуруй сразу под лестницу. Под ней кладовка. Из кладовки выход в гараж. - Смотрит на мои ноги. - Иди Босая. Обувь в руках неси. И не смотри так. - Хмыкает, заметив на моём лице замешательство. - Знаю, что тапки под кроватью спрятала.

Я снова киваю. Сжимаю в кулаке карточку.

Я не могу упустить этот шанс. Мой шанс на спасение. Шанс на жизнь?

- Из гаража - тихо на улицу. Доберешься до калитки, с торца дома... прям напротив будет. Там дверь увидишь, серую. Код двести пятьдесят, девятьсот шестьдесят четыре. Повтори.