В поле моего зрения появляется уже знакомый мне мужчина. Кажется, он единственный здесь, кто носит костюм. И эти туфли...

Он, сунув руки в карманы брюк, медленной походкой приближается к двум о чем-то спорящим мужикам. Они сразу замолкают, и устремляют всё своё внимание на него. На мужчине белая рубашка, и я вижу, как под тонкой тканью перекатываются упругие мышцы. Его спина напряжена. Я впиваюсь глазами ему в затылок. Тёмные короткостриженные волосы. Он светлокожий, в отличии от Нико. Кто из них двоих здесь главный?

Он что-то тихо им объясняет, и указывает рукой в сторону припаркованного недалеко фургона. Они кивают и топают туда.

Он в это время поворачивается лицом к дому. Снова прячет руки в карманы, и достаёт из одного из них телефон. Что-то на нем просматривает, зависает на пару секунд... и поднимает голову наверх. Ловит меня тяжёлым взглядом. Цепляет. Держит. Сейчас я сама чувствую себя собакой. Так смотрит хозяин на своего питомца, когда показывает ему своё превосходство. Сама не замечаю, как сжимаю пальцами тонкие занавески. Не могу отвести взгляд. Словно он мне не позволяет этого сделать. Сглатываю ком в горле. С трудом.

Мужчина просверливает в моём лбу дырку, а мне кажется, что я сейчас потеряю сознание. Этот взгляд обещает мне много проблем. Обещает, что легко мне не будет. Он кажется мне страшнее всех тех псов, что бегают по широкому двору.

Ещё пара секунд, и он отводит глаза сам. Снова опускает их в телефон. Бьёт большим пальцем по экрану, и подносит к уху. Бросает в мою сторону ещё один быстрый взгляд, и уходит в направлении дома. Я его уже не вижу, но меня до сих пор не отпускает. Почти трясёт. Чувствую, как взмокла моя шея. Липко. Неприятно.

Слезаю с подоконника и подхожу к зеркалу. В отражении на меня смотрит уставшая барышня. Глаза остаются опухшими, сколько бы я их не промокала полотенцем, смоченным в ледяной воде из-под крана.

Мне нечем стянуть свои волосы. Я приняла душ и помыла голову. Поэтому они сохли сами по себе. Легли на плечи беспорядочными волнами, создавая видимость неопрятности. Мне не нравится. Я заплетаю недлинную косу, оставляя концы несвязанными.

Я сняла с себя тряпку, именуемую платьем, и одела ту одежду, что принёс мне Нико. Это оказался свободный трапецевидный сарафан длиной чуть выше колена. Белоснежный. Льняной. Кажется, этот мужчина питает слабость ко льну. У меня не было бюстгальтера, поэтому, в этом наряде, я ощущала себя некомфортно. Моя грудь просвечивалась через тонкую ткань. Мне хотелось прикрыться. Но было нечем. Я искоса посматривала на белоснежную наволочку…

 Я застирала свои трусики, и нацепила их на себя влажными. Не очень приятно, но выбора у меня нет. Просить его принести мне нижнее бельё… всё равно, что провоцировать пса… Ну, вот. Снова в голове эти собаки.

Мне до ужаса хочется спать. Но мне страшно. Страшно, что кто-то войдёт сюда в то время, как мои глаза будут закрыты, в то время, когда я буду к этому не готова.

Вздыхаю и сажусь на кровать. Мне остаётся ждать. Смотреть, следить, запоминать. И ждать.

Глупая. Глупая и неосмотрительная. Я обещала себе не спать, но все же позволила своим глазам закрыться. Провалилась в сонную негу, наплевав на осторожность, о которой сама себе талдычила.

Сейчас же, я продолжаю лежать, укутавшись в стеганное светлое одеяло. Я пробудилась от тихого шелеста в своей комнате. Приоткрыла глаза, замечая мужской силуэт, который придвигал стул ближе к кровати. Я даже перестала дышать. Закрыла глаза, проклиная свои веки, что так предательски дрожали. Но он не должен был заметить. В комнате было темно. Ночь, или же поздний вечер. Из открытого окна доносилась стрекотня сверчков, и редкий лай местных клыкастых сторожил. Никакого гомона, и грубых мужских голосов.

Было настолько тихо, что я слышала дыхание человека напротив. Не тяжёлое, не шумное. Размеренное, тихое. Но я его слышала. Из-под полуприкрытых ресниц, я незаметно наблюдала за ним. Это был Нико. Я поняла это тогда, когда он достал телефон. Яркий свет от экрана озарил его лицо. Немного хмурое. Он провёл ладонью по коротким волосам, от лобной части до затылка. Спустил руку на шею, и размял ту пальцами. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Отложил телефон на стол. А после вытянул длинные ноги вперёд, закидывая обе руки за голову.

- Тебя не найдут. - Проговорил в полный голос, заставляя меня открыть глаза полностью. Он знал, что я не сплю? Снова? - Как бы сильно тебе этого не хотелось. Агата.

Я продолжаю молчать и искать в темноте его глаза. Мне нечего ему ответить. Да, и есть ли смысл?

- Ты сделаешь всё, что я тебе скажу. - Продолжает чуть тише. - Сделаешь, и тогда я тебя отпущу. И мы представим, что никогда друг с другом не встречались. Ты забудешь всё, как страшный сон. - Он меняет позу, и складывает локти на коленях, подпирая сплетёнными в кулак пальцами подбородок. - Я всё ещё не доверяю тебе, снежок. Поэтому, ты будешь делать только то, что я тебе скажу.

- А если нет? - Смелею, и тут же об этом жалею. Сжимаю губы, прикусывая их зубами.

- Я сделаю тебе очень больно. Тебе, и твоей одинокой маме.

Беспроигрышный вариант. Шах и мат, Агата... шах и мат.

Я сглатываю накопившуюся слюну. Слишком громко. Боюсь пошевелиться. Продолжаю лежать, подложив под щеку ладони. Он не сказал, что убьёт меня. Он сказал, что сделает мне больно. Это гораздо хуже. Кто знает, насколько больна его фантазия и насколько он жесток?

- Что вы от меня хотите? - Мой голос хрипит, и я тихо прочищаю горло, откашливаясь в одеяло.

- Для начала, не так уж много.

Для начала? Очень воодушевляет...

- Ты когда-нибудь работала курьером?

- Нет.

Мне не по себе от его наводящих вопросов и долгих пауз. Он будто специально проверяет меня на стойкость. Это пугает ещё больше.

- Сядь. - Нико расцепляет пальцы и машет кистью вверх.

Я поднимаюсь, не выпуская одеяло из рук. Прижимаю его к груди, и усаживаюсь на колени, опуская бедра на пятки.

- Это не так уж трудно. Я о доставке. - Поясняет мне суть разговора. - Взяла, принесла, передала, ушла. Всё проще простого. - Щелкает пальцами, и двигает стул вплотную. Ударяется деревянными ножками о корпус кровати.

Я молчу, переваривая информацию. Меня до сих пор смущает фраза "для начала"... что именно я должна доставить? Почему именно я? Неужели нет другого человека, который сможет это сделать? Зачем им впутывать в свои дела постороннего? Или... наоборот. Им не хочется подставляться???

- Что я должна передать? - От мысли, что это, скорее всего, наркотики, меня бросает в жар. Меня посадят после этого. - Наркотики? - Озвучиваю свои догадки.

- Что? - Он тихо смеётся, и вслед за жаром, меня пробирает озноб. Словно, я из горячей сауны выскочила на мороз. - Нет. Никаких наркотиков. Это подарок. Небольшой презент от старого знакомого. Сюрприз... ничего криминального. – Чуть заметно качает головой.

Звучит жутко. Я крепко стискиваю зубы и закрываю глаза, осмысливая его речь.

- Есть хочешь?

Нико так быстро меняет тему, что я не успеваю за ним. Есть?

- Нет. - Машу головой. - Я не голодна.

Единственное, чего я сейчас хочу, так это, чтобы он ушёл. Одно его присутствие, и такая близость, вызывают во мне неподдельный ужас.

Я хочу домой. Я хочу в свой старенький дом и на свою тесную кухню, где когда-то счастливая... и трезвая мама жарила нам с папой дырявые блинчики... где на подоконнике, в большой клетке жил зелёный волнистый попугайчик Сева, который умел говорить лишь три слова: "Сева - мальчик", и "Агата"...

- Зато я голоден. - Мужчина громко отодвигается вместе со стулом. Поднимается, и, не без удовольствия, разминает затёкшие плечи. Забирает со стола телефон и прячет его в кармане штанов. - Вставай.

Он снова подходит, и дёргает моё одеяло. Бросает короткий взгляд на мои ноги, а после осматривает на мне тот сарафан, что принёс днём. Задерживается на груди, и я громко втягиваю воздух. Мне хочется прикрыться. Я понимаю, что в темноте он не видит того, о чем знаю я, но это не спасает ситуацию.