Не зная, что Мистра лишила колдунью доступа к магической материи, я больше всего боялся, что Арфистка готовится произнести заклинание, лишающее возможности пошевелиться. Я сунул руку в украденную абу и вытянул кинжал.

– Малик, смотри, как высоко мы над землей! Я не стал смотреть, иначе у меня не хватило бы смелости действовать.

Я отвел руку с кинжалом назад и нацелился нанести удар в конскую грудь гиппогрифа.

– Нет! – завизжала Руха. – Ты убьешь нас обоих!

– Ничего подобного, не обоих! – ответил я, но тут заклинание Мистры заставило меня добавить: – Я защищен магией Тира!

Стоило мне произнести эти последние несколько слов, как ведьма стукнула по загривку чудище и отдала короткий приказ:

– Фас!

Моя рука с кинжалом начала наносить удар, и в ту же секунду гиппогриф, выгнув шею, наклонил голову, чтобы напасть. Лезвие кинжала угодило ему в горбатый клюв, скользнуло по верхней челюсти и глубоко погрузилось в глаз.

Серебряное Облако издал дикий крик и выпустил меня из когтей. Я полетел вниз, чувствуя, как живот поднимается куда-то к горлу, а гиппогриф со своей наездницей тем временем превратились в две песчинки в небе. Я отвесно падал и, пролетая мимо вершины утеса, увидел Халу, продолжавшую нестись галопом по горной дороге. Долина с каждой секундой становилась все ближе, в конце концов, я угодил в пышную крону огромного дуба, пролетел сквозь нее, сломав ветку толщиной с мое тело, и скатился на землю.

– Будь они прокляты, эти пронырливые арфистки!

У подножия гор Алфранн собралась тысяча пеших лондетаров. В руках они держали около сотни осадных лестниц и собирались штурмовать усыпанный валунами горный склон. Из вражьего замка на них сыпался сплошной дождь стрел и камней, раненые валились десятками. Чем ближе подбирались лестницы к цитадели, тем меньше оставалось людей, чтобы нести их дальше. Из-за стен крепости доносился лай боевых псов. Серафим Смерти наблюдал за происходящим с острого гранитного шпиля, а по полю брани бродили шесть аватар Темпоса, бога Войны.

В помятых доспехах, с опущенными забралами, с окровавленными руками, они все выглядели как ода, хлопоча на склоне: вырывали стрелы из павших воинов, залечивали раны и отправляли пехотинцев обратно к лестницам целыми и невредимыми. И все же продвижение войска замедлилось. Лондетары знали, что им никогда не взять цитадели, и даже присутствие самого Повелителя Битв не могло убедить их в обратном.

Мистра объявилась рядом с одной из аватар Темпоса, которая как раз в эту секунду нащупывала в кожаных доспехах воина стрелу, угодившую в легкое. Лицо бедняги, обычно темно-красного цвета, теперь стало белым как простыня, а вид двух богов, склонившихся над ним, казалось, поразил его больше, чем стрела, торчащая из груди. Он перевел взгляд с одного божества на другое, всхлипнул и зашелся безумным смехом.

Мистра дотронулась пальцами до его лба, а когда воин успокоился, обратилась к Темпосу:

– Как странно, сначала лечишь их, а потом отсылаешь обратно, чтобы они получали новые раны.

– Только так можно продолжить битву. – Темпос поднял голову в шлеме с опущенным забралом, и Мистре стало не по себе от острого взгляда глаз, которых она не видела. – Лондетары обожают свои боевые заклинания. Удивительно, что они вообще идут в атаку, ведь ты лишила их чародеев всякой магии.

Мистра пожала плечами:

– Не моя вина, если их колдуны пренебрегают своей учебой.

– Ни один смертный не может учиться по двадцать часов в день. – Темпос зажал стрелу между пальцев и вытянул ее из груди воина; наконечник вышел чистым, без каких-либо следов крови или гноя. – У них не было времени ни есть, ни спать, не говоря уже о том, чтобы вести войну.

– Последнее – хуже всего, не так ли?

– Ты даже не представляешь, насколько хуже. – Темпос прижал ладонь к ране и произнес какое-то таинственное слово. Из-под его руки вырвалось кольцо дыма, воин пронзительно вскрикнул. – Но ты сюда явилась не затем, чтобы обсуждать славные сражения. Чего ты хочешь?

– Я пришла поговорить об Адене. Скажи, какой магией воспользовался Кайрик, чтобы довести его до сумасшествия?

Темпос чуть сдвинул на сторону шлем, но ничего не ответил. Мистре опять стало не по себе от его пронзительного взгляда, но она никак не могла заглянуть под забрало и увидеть выражение его лица. Боевые псы залаяли еще громче, а в ответ откуда-то с гор донесся зловещий вой. В плечо богини угодила стрела и сломалась надвое, богиня почувствовала себя под взглядом бога Войны не такой уж неуязвимой.

Темпос вновь повернулся к своему пациенту и отвел от его груди руку. На доспехах воина отпечатался алый след от божественной ладони, но ни отверстия от стрелы, ни других признаков раны не было. Темпос помог воину подняться и подтолкнул его к ближайшей лестнице.

– Ступай и сделай так, чтобы тобой гордилась твоя жена.

Несмотря на напутствие Темпоса, воин не ринулся в битву, а еле-еле переползал с одного камня на другой.

Бог Войны презрительно покачал головой:

– Этот угодит к богу Смерти, хотя Келемвар, конечно же, не накажет его, как он заслуживает.

– Нечего менять тему разговора. Ответь мне, какую магию использовал Кайрик против Адона?

Темпос промолчал, даже голову не повернул в сторону Мистры.

– Пока я усложнила жизнь только твоим военным чародеям, – сказала Мистра. – Если не хочешь, чтобы я отняла доступ к магии вообще всем колдунам, занятым в войне, отвечай.

Темпос повернулся к Мистре:

– С какой стати мне знать что-то о Кайрике и твоем патриархе?

– Потому что Кайрик стоит за этим судом. Он с тобой в сговоре.

– Со мной? – Темпос покачал головой. – Это не так. Он не имеет никакого отношения к моим обвинениям, разве что должен ответить на них.

Мистра нахмурила брови, зная, что не в привычках бога Войны лгать. Всегда предпочитая открытую битву интриге, он либо говорил правду, либо молчал.

– Кто тебе сказал, что Кайрик стоит за этим судом? – Темпос начал подниматься по склону, но, не перебираясь через валуны, как смертный, а проходя их насквозь. – Мне не нравится, что кто-то распространяет обо мне ложь.

– Никто мне ничего не говорил про Кайрика. – Мистра парила в воздухе рядом с богом Войны. – Я сама пришла к такому выводу, после того как Келемвар сказал: «Нашим бедам еще не пришел конец».

Бог Войны остановился и присел рядом с воином, лежавшим без сознания с проломленным черепом. Темпос проник в рану двумя пальцами и поставил осколки на место.

– Вашим бедам, действительно, не пришел конец… но за всем этим стоит Маск, а не Кайрик.

– Маск?

Темпос кивнул:

– Он надеется вернуть то, что украл Кайрик.

Сердце Мистры упало. Больше всего надежд она возлагала на разговор с Темпосом, надеясь разузнать, каким образом действовал Кайрик, насылая на ее патриарха напасть: Адону с каждым часом становилось все хуже. В последний раз, когда она к нему заглядывала, он терзался все теми же страхами: а ведь отвар из ласаля больше не туманил его сознание. Она так и не осмелилась пошарить в его мыслях из страха, что окончательно сведет его с ума.

Мистра вперилась строгим взглядом в Темпоса, который, прижав ладонь к голове раненого, слегка шевелил пальцами. Магия тут же ушла из пальцев бога Войны, и павший воин так и не очнулся.

Темпос поднял голову и испепелил взглядом Мистру:

– Ты посмела лишить магии меня?

– Да, чтобы спасти Адена. Твои обвинения сейчас совершенно не ко времени. Может быть, отзовешь их?

– Ты не можешь так поступить! – предостерег Темпос, – Совет…

– Рассмотрит мои действия на суде. А до тех пор тебе придется исполнять свой долг, не прибегая к помощи магической материи. – Мистра окинула взглядом побоище. – Интересно, как будет выглядеть Фаэрун спустя неделю войны?

– Даже тебе не остановить войну. Она продолжится и без магии. – Голос Темпоса звучал скорее задумчиво, чем зло. – Но, возможно, мы сумеем договориться.