Воцарилась глубокая тишина. Потом Рэйн проговорил очень тихо:

– Что там, что там насчет того, что я один готов рискнуть семейным достатком…

– Больше потеряем, если будем продолжать бездействовать, – заявила Янни. – Пора нам уже собирать единомышленников, будь они из Удачного или Чащоб!

– Вроде Грэйга Тениры? – спросил Рэйн.

– А я, кстати, не думаю, что он бежал именно сюда по простому стечению обстоятельств. Тем более его приютил не кто-нибудь, а семья Грове, у которой с семейством Тенира давние и прочные связи.

– И уйма сочувствия ко всякому, кто готов пойти против сатрапа, – добавил Рэйн задумчиво.

– С каких это пор мой меньшой братец так заинтересовался политикой? – удивился Бендир. – Мне-то казалось, мы чуть не силой выпихнули тебя на то собрание в Удачном…

– Ну и хорошо, что выпихнули. У меня с тех пор на многое открылись глаза, – спокойно ответил Рэйн. Потом обратился к матери и предложил: – Почему бы нам не пригласить Грэйга Тениру на ужин? И всех Грове, конечно.

– По-моему, мудрая мысль! – Янни посмотрела на старшего сына, и, когда тот согласно кивнул, мать тайком вздохнула с большим облегчением. Она ведь не сможет жить вечно. А значит, чем скорее ее сыновья научатся сообща работать, тем и лучше. И она решила переменить тему: – Итак, Рэйн… Удалось ли тебе извлечь нечто осмысленное из этих старых бумаг?

И она кивнула на древние свитки, лежавшие забытыми на столе.

– Кое-что. – Рэйн нахмурился и придвинул их поближе к себе. – Там встречается куча незнакомых слов… То, что я разобрал, одновременно обнадеживает и разочаровывает. Насколько я понял, упоминается еще один город, расположенный гораздо ближе к верховьям…-Он потер чешуйчатое пятнышко на щеке. – Если я правильно понял, этот город находится довольно далеко, почти на границе мест, которые кое-кто называет Горным королевством. Если такой город действительно существует и удалось бы обнаружить его… Это стало бы величайшей находкой со времени основания Трехога!

– Бредни, – отмахнулся Бендир. – Были же поездки вверх по реке. И никто ничего не нашел. Так что если и есть где другой город, то, уж верно, засыпан он еще основательней Трехога!

– Почем знать? – не сдавался Рэйн. – Говорю тебе: из того, что мне удалось перевести, следует, что он гораздо ближе к верховьям. Может, он вообще разрушения избежал! – Он задумался. – Я даже не исключаю, что там мог уцелеть кто-нибудь из Старших. Вообрази только, чему они могли бы нас научить!… – Он не заметил обеспокоенных взглядов, которыми обменялись его мать и брат. – Я думаю, здесь еще нужно исследовать и исследовать. А еще я хочу обратиться к драконице и послушать, что она скажет.

– Нет, – произнес Бендир тоном прямого и окончательного отказа. – Я думал, Рэйн, уж тут-то никаких неясностей нет. Тебе запрещено входить в чертог Коронованного Петуха. Очень уж большую власть приобрело над тобой это бревно!

– Это не бревно. Там драконица. Ее необходимо выпустить.

Янни и Бендир уже не прятали своего беспокойства.

– Надо было давным-давно распилить проклятое бревно, как только я заподозрил, насколько ты подвержен его влиянию! – почти зло сказал Бендир. – Вот только время еще не пришло. Это последнее бревно диводрева, причем самое крупное. А значит, и корабль, который мы из него выстроим, будет нашим последним живым кораблем… Если только ты не окажешься прав в отношении второго города. Может, там найдется еще запас диводрева…

– Без меня тебе его не найти, – негромко заметил Рэйн. – А если ты убьешь драконицу, я нипочем не стану тебе помогать.

Бендир скрестил на груди руки. Янни очень хорошо знала этот жест. Бендир гневался на младшего брата, но старался сдержаться. Рэйн, ученый и мечтатель, слишком часто выводил из себя деловитого и земного Бендира. До сих пор Янни надеялась, что со временем братья начнут дополнять качества друг друга. Теперь она страшилась, что они всегда будут на ножах.

– Никакой драконицы не существует, – медленно и окончательно проговорил Бендир. – То, что заключено в бревне, умерло много столетий назад. А перед тем как умереть, скорее всего, еще и свихнулось. Все, что сохранилось от него, – это память, заключенная в диводреве. Настоящей жизни тут не больше, чем в живых кораблях. Диво-древо впитывает воспоминания и хранит их, вот и все. Если бы дело обстояло иначе, мы никогда не смогли бы потрошить эти бревна и предоставлять жителям Удачного набивать их новыми воспоминаниями. Всякий, кто говорит с живым кораблем, на самом деле беседует с собою самим да еще с фамильными воспоминаниями, заключенными в диводреве. И все, Рэйн! Когда ты «разговариваешь» со своим бревном, ты слышишь отзвуки своих собственных мыслей, преломленных безумной памятью какого-то несчастного создания, умершего задолго до того, как мы открыли этот город! – И Бендир добавил почти умоляюще: – Право, Рэйн!… Не позволяй мертворожденной памяти говорить твоими устами. Не поддавайся!

На лице Рэйна в самом деле отразилась некая неуверенность… Но потом его черты снова отвердило упрямство.

– Все очень легко опровергнуть или доказать, – проговорил он. – Помогите мне вытащить бревно на свежий воздух, на солнечный свет. Если ничего не произойдет, обещаю раскаяться в своей нынешней глупости!

– Ничего себе легкое доказательство! – всплеснул руками Бендир. – Да оно же громадное! Всю макушку холма пришлось бы срывать! Или пытаться пробиться сбоку, к бывшему входу… рискуя всю постройку обрушить. Ты видел трещины в стене над воротами? Даже если бы мы разгадали замок и открыли створки, стена немедленно рухнет. Рэйн, это даже не смешно!…

– Драконица существует, и она жива, – упрямо повторил Рэйн. – И она говорит, что с радостью поможет Малте и ее семье. Подумайте об этом! Подумайте, какого могучего союзника мы могли бы приобрести!

– Или неимоверно могучего врага, – сердито возразила Янни. – Рэйн, неужели надо в тысячный раз одно и то же тебе повторять? Даже если внутри бревна вправду таится нечто живое, мы не можем его выпустить… а если бы и могли, это было бы величайшим безумием. Ну все! Хватит об этом! Разговору конец! Ты понял меня? Мы это больше обсуждать не будем. Я запрещаю!

Рэйн приоткрыл рот… Его челюсть ходила ходуном, нижняя губа дрожала – прямо как когда-то в детстве, когда он собирался истошным ревом объявить о нанесенной ему обиде. Но Рэйн больше не был ребенком. Он закрыл рот, лязгнув зубами. А потом молча поднялся и направился прочь от стола.

– Мы еще не кончили говорить! – предостерегла Янни.

– А я кончил.

– Нет, ты не кончил. Немедленно вернись за стол и расскажи нам, что именно ты вычитал в пергаментах на сегодняшний день. Я требую!

Он повернулся к ним лицом. Его глаза налились ледяной тьмой.

– Требуешь? – спросил он. – Ну тогда и я кое-чего потребую. А то как бы у меня желание не пропало всем этим заниматься. Если так уж не хотите отдать мне драконицу, отсыпьте немножко ваших драгоценных денежек. Потому что я так или иначе все равно помогу той, которую полюбил. Я не собираюсь отправиться в Удачный на бал, взять ее за ручку, потанцевать с ней разок-другой и потом оставить ее как была, без денег и без надежды. Не дождетесь!

– С каких это пор ты уже перестал быть членом этой семьи? – прорвало Бендира. – Тебя что, задабривать надо, чтобы ты свой долг исполнял? Мы еще платить должны за то, чтобы ты отдал нам частицу того, что от нас же и получил? Да чтоб я сдох – не получится!

– Ну и сдохни, – холодно ответствовал Рэйн.

– Рэйн, Рэйн, – Янни старалась не поддаваться чувствам. – Давай говорить прямо. Чего именно ты от нас добиваешься? Что мы можем тебе предложить, чтобы ты похоронил эту бредовую драконью мечту?

– Мама, я отказываюсь…-начал было Бендир.

– Тихо, сын! – перебила она. – Выслушай, прежде чем говорить «нет»! – А про себя сотворила молитву, чтобы по этому намеку они не разгадали ее истинный план. Пускай Рэйн поверит, будто все совершилось по его собственной воле. – Так чего ты просишь, сынок?