Он сидел и ждал, когда разразится гроза.
Ни та, ни другая не заплакала. Не закричала. Не заподозрила, что он им солгал…
Кефрия спрятала лицо в ладонях.
– Уинтроу… – прошептала она. – Мой мальчик… Маленький мой…
Роника, та просто старилась прямо на глазах. Ее плечи опускались все ниже, морщины на лице делались глубже. Она почти ощупью добралась до кресла и села, глядя в никуда. Брэшен ощутил, как ложится на его плечи тяжкий груз ответственности за происходившее. Правильно, а чего он ждал?… Ну, на самом деле он успел загодя навоображать себе кое-что. Например, Альтию с яростно горящими глазами. «Брэшен! – говорит она. – Ты – мой лучший друг! Помоги мне вызволить корабль!…» А в действительности получилось – вот что.
Он чувствовал себя так, словно своей рукой нанес удар в спину семье, которая когда-то принимала в его судьбе дружеское участие.
Потом раздался какой-то писк, звучный удар в дверь… Дверь распахнулась, и в проеме выросла Альтия. Она тащила перед собой растрепанную и отбивающуюся Малту.
– Кефрия! – начала она прямо с порога. – Паршивка снова подслушивала! Она всюду шныряет, подсматривает и подслушивает, и мне это до смерти надоело. Что за поведение для члена нашей се… Брэшен! Ты-то здесь откуда? Что случилось? Что вообще происходит?…
Она так резко выпустила Малту, которую держала, как котенка, за шкирку, что та шлепнулась на пол, звучно приземлившись на него мягким местом. Альтия же смотрела на Брэшена круглыми глазами, так, словно он внезапным ударом оборвал ей дыхание.
Он шагнул ей навстречу и принялся рассказывать по новой:
– «Проказницу» захватили пираты… Я сам видел ее в разбойничьей крепости, и на мачте у нее развевался флаг Ворона. Это флаг Кеннита, а кто он такой и какова его репутация, ты знаешь не хуже меня… Говорят, если он ловит работорговое судно, то убивает всю команду. Но что случилось с людьми Кайла, мне доподлинно не известно…
Пронзительный вопль Малты похоронил все, что кто-либо собирался сказать. Кое-как переведя дух, она вскочила на ноги. И бросилась на Брэшена, беспорядочно размахивая кулаками:
– Нет! Нет! Это вранье! Вранье! Ты все врешь! Папа обещал, что вернется и все поправит! Он вернется и сделает нас снова богатыми, и выкинет отсюда Альтию, и заставит всех хорошо со мной обращаться! Не смей врать про него, скотина, свинья! Ты лжешь, лжешь! Мой папочка не мог погибнуть, не мог!!!
Ей удалось стукнуть его всего дважды. Он перехватил одно ее запястье, потом и другое. Он думал, после этого она обмякнет и сдастся. Куда там! Малта еще и принялась лягать его по ногам.
– Малта! Прекрати немедленно! – резко прозвучал приказ Роники.
– Хватит! – закричала Кефрия. – Хватит! Все равно этим ты ничему не поможешь!…
Альтия обошлась без пустого сотрясения воздуха. Подойдя, она сгребла Малту за волосы и резко дернула назад, так, что девочка взвизгнула от боли. Брэшен немедленно выпустил ее руки. Альтия же сделала то, чего он никак не ожидал от нее. Она обняла Малту. Грубо, с силой – и все равно это было объятие.
– Ну хватит, хватит, – хрипло шептала она в ухо бьющейся племяннице. – Побереги лучше и силенки, и ум… Нечего нам тратить их на то, чтобы сражаться друг с дружкой. У нас общий враг теперь есть. И надо сообща все бросить на то, чтобы вытащить наших… Малта, Малта, послушай… Я-то знаю, какой это ужас! Но надо нам держаться друг друга и думать, что предпринять… а не в истерике биться!
Малта внезапно успокоилась. Потом с яростью оттолкнула тетку и не забыла отскочить подальше, прежде чем напуститься на нее с обвинениями:
– Ты, верно, довольна, что это стряслось, да? Вижу, что довольна! Тебе чхать на моего папочку, ты всегда его ненавидела! Ты хочешь заполучить себе корабль! И ты надеешься, что папочку убили, ведь так? Я знаю, надеешься!!! Ты и меня ненавидишь! И не притворяйся, будто любишь меня!!! – Она смотрела на Альтию, дико оскалившись. Некоторое время царила гробовая тишина.
– Ошибаешься. Я люблю тебя, – проговорила Альтия с каменной невозмутимостью. – Верно, большей частью я от тебя совсем не в восторге. Но я – твоя тетка. Судьбе было угодно свести нас в одну семью, а теперь она делает нас еще и союзницами… хотя бы и поневоле. Вот что, Малта. Давай-ка спрячь куда подальше свои истерики и дутье. Лучше подумай о том, что нам теперь делать. Надо нам всем вместе подумать! О том, как вызволить семейный корабль и спасти тех из команды, кто, может быть, еще жив. Вот на что надо силы употребить!
Малта все еще мерила ее подозрительным взглядом:
– Ты пытаешься сбить меня с толку… Ты наш корабль хочешь себе заграбастать!
– Верно, я по-прежнему хочу командовать им как капитан, – легко согласилась Альтия. – Но наш спор с твоим отцом вполне может подождать до того часа, пока «Проказница» благополучно не ошвартуется в Удачном. А до тех пор все, что нам нужно – нам всем! – это выцарапать ее у пиратов. Так уж получается, что женщины в этой семье редко могут единодушно на чем-либо согласиться… Но вот это произошло, а посему – хватит себя вести точно испорченная пигалица… с куриными мозгами притом!
Альтия обвела глазами комнату, не пропустив ни матери, ни сестры.
– Не время сейчас кому-либо в этом доме поддаваться чувствам. А насчет того, что нам делать… Я лично вижу только один путь. Надо собирать деньги для выкупа. Сумма, вероятно, потребуется значительная. Думается, это самый верный способ вернуть корабль и уцелевших членов команды живыми и более-менее здоровыми…-Она тряхнула головой. – Честно говоря, у меня зубы болеть начинают от мысли, чтобы выкупать то, что и так нам принадлежит… Вот только иначе мы «Проказницу» навряд ли вернем. Быть может, нам повезет, и мы сумеем переправить туда деньги и получить обратно корабль… Но, между прочим, Брэшен прав… Слыхала я про этого капитана Кеннита. Как же… Так вот, если уж он погнался за «Проказницей» и сумел ее взять, то, скорее всего, намерен оставить себе. А значит, мы можем только молиться Са, чтобы у него хватило ума оставить живыми членов семьи и кого-то из знакомой команды, чтобы Проказница не свихнулась… Это я для тебя говорю, Малта. Видишь, у меня тоже есть резоны желать, чтобы твои отец и брат жили и здравствовали…
И Альтия сумела даже вымучить нечто вроде улыбки. Потом продолжала:
– Завтра вечером торговцы Удачного собираются на Совет. Будет слушание жалобы семейства Тенира по поводу сатрапских таможенных пошлин, присутствия в гавани калсидийских сторожевиков… так называемых… и рабов в Удачном. Я пообещала Грэйгу прийти туда и всячески поддержать его отца. Мама, Кефрия! Вам также следует непременно пойти. И других, кого сумеете, с собой позовите! Настало время нам, торговцам, разуть глаза и увидеть, что происходит вокруг! Пираты совсем обнаглели и творят форменный беспредел, и благодарить нам за это надо сатрапа… Это я все к тому, что можно будет улучить благоприятный момент и рассказать, что случилось с «Проказницей». Если не удастся склонить весь Совет к тому, чтобы нас выручить, хоть попросим помощи у других семей, где есть живые корабли. Это ведь не только на нас отзовется, но и на всех!… И ты, Малта, пожалуйста, не обижайся, но, на мой взгляд, все случилось в первую голову из-за рабства. Если бы Кайл не превратил «Проказницу» в судно для перевозки невольников, с ней не стряслось бы несчастья… Все очень хорошо знают, что этот пират, Кеннит, гоняется в первую очередь за работорговыми кораблями. Общеизвестно также, – произнесла она чуточку громче, видя, что Малта собралась было перебить, – что калсидийские каперы торчат у нас в порту именно из-за возросшей угрозы пиратства. Если Удачный займется пиратами самостоятельно, нам, может, удастся доказать сатрапу, что нам без надобности его сторожевики. И что платить за них мы не будем… – Она посмотрела в окно, за которым догорал вечер. – Ну, а коли мы преуспеем, то, чего доброго, Удачный проснется окончательно и поймет, что ни Джамелия, ни сатрап ему давно уже не нужны… Что он сам вполне способен за себя постоять!
