— Никому ни слова! — затрясся пан Теодор. — Ни одной живой душе!

— А если подумать?

Тут пан Теодор окончательно скис.

— Да... может быть... кто-то... От Кшися узнал...

Внутри у меня все так и оборвалось.

Ох, не напрасно я беспокоилась, глядя, как вокруг Кшися вьются целые табуны женщин!

Но ведь не в тюрьме же он американской провел эти несколько лет! В Штатах тоже большой выбор девушек. Наши красивее, что ли? Перед американками устоял, а нашим соотечественницам покорился? Возможно, все дело в том, что американки — хищницы? Допустим, там его защищал здоровый инстинкт самосохранения, а в родной стране он расслабился. А парень Кшись не бедный и не жадный. Да к тому же чертовски обаятельный! И тут меня словно стукнуло чем-то по темечку... Ведь была же рядом с Кшисем одна дамочка, молодая, красивая... Жена пана Теодора! С которой у последнего произошел разлад...

Да что там разлад. Настоящая драма! От наших общих знакомых я была наслышана о страстях, кипевших меж паном Теодором и его красавицей женой. Еву я знала лично и мнение свое о ней составила в первый же день знакомства. Признаюсь, мнение было сугубо отрицательное. Господи, да ее, мягко говоря, недостатки в глаза бросались. Кому угодно, только не пану Теодору. Он прожил с ней почти десять лет и ничего не замечал. Свое чудо красоты он вознес на самый настоящий трон, из кожи вон лез, угождая и выполняя капризы женушки. К ногам любимой так и сыпалось движимое и недвижимое имущество. А потом произошла катастрофа, подробности которой покрыты мраком неизвестности. Великой любви настал конец. Лично я только обрадовалась. Мне было ужасно жаль пана Теодора. Жадную бабенку я терпеть не могла и только дивилась слепоте мужа. Порой меня так и подмывало вмешаться, но деликатность не позволяла.

Слухи ходили разные. То ли пан Теодор застал свою супругу в постели с любовником, то ли жена обокрала его, обнулив общие банковские счета, то ли на людях обозвала импотентом, то ли за супружеские ласки стала требовать материальных поощрений, достойных миллиардера Онассиса, — догадкам конца-края не было.

Во всяком случае, у пана Теодора открылись глаза. И, осознав, что супругу интересуют только денежки, он быстро перекрыл их поток. Виновника развода официально определять не стали. Тем более что совместное проживание супружеской четы тем самым закончилось.

А надо сказать, что это совместное проживание ничего хорошего пану Теодору не принесло. Однажды пан Теодор чуть не проговорился на эту тему, но вовремя спохватился. Насколько я поняла, красотка Ева воровала у него идеи и продавала их. Может, любовникам, а может, и конкурентам. Скорее любовникам — несть же им было числа. В итоге реализация конкретной идеи выгоды не приносила никакой, и пан Теодор вновь был вынужден трудиться засучив рукава и придумывать что-то новенькое. Может, это был один из методов повышения производительности труда супруга?

Развод состоялся, но предстоял еще раздел имущества — а это вам не фунт изюма. В свое время (в приступе слабоумия, не иначе) пан Теодор нацарапал свою подпись под какой-то бумажкой, а из бумажки следовало, что бывшая супруга имеет право на половину всего имущества бывшего супруга на момент раздела. Безумие, да и только.

Надо сказать, что пан Теодор, которого бесславный конец супружеского союза разорил чуть ли не до нитки, вышел-таки из кризиса и потихонечку-полегонечку стал снова богатеть. А хитрая мадам затягивала раздел. В этом были свои плюсы, поскольку бывший супруг постепенно обрастал жирком, и свои минусы — процедура раздела имущества запутывалась окончательно. К тому же экс-супруга могла ворваться к нему в любой момент с ревизией. Словом, дележка нажитого висела над ним дамокловым мечом.

Положение казалось безвыходным, ко всему прочему, пан Теодор явно был не большой спец по таким делам, да и старые чувства давали о себе знать. Ясно было одно: он не мог долго оставаться в подвешенном состоянии. А что делать, и сам не знал.

Ну хорошо. Но ведь то жена, а то Тупень. А есть ведь еще и Кшись... С Кшисем Ева была знакома. Покушалась ли она на нашу собственность, на наш источник удачи в лице Кшися?

Все это промелькнуло у меня в голове с невообразимой быстротой.

Ну может быть, и не такой уж невообразимой. Это я так, для красного словца.

Если бы я отбросила свою утонченность и старосветское воспитание, то не исключено, что узнала бы несколько больше насчет Евы и ее участия во всем этом деле. Но на мою беду, вернулся Гурский.

— Что сказала тетка, которая вперлась в квартиру вслед за вами? — без промедления начал он.

Я призадумалась.

— Господи... Что-то вроде: да сделайте же наконец что-нибудь, чтобы она тут больше... Не знаю, что она имела в виду.

— Все сходится. У вашей жены есть ключи?

Понятно, что вопрос был обращен не ко мне, у меня жены нет.

Пан Теодор мрачно покачал головой:

Нет. Вернее, они у нее были, но я поменял замки.

— А сегодня она к вам не наведывалась?

Пан Теодор опять принялся мямлить:

— Я не в курсе... Кто-то, помнится, звонил... Но у меня был гость, и я... того... не открыл. Только моя жена позвонила бы несколько раз...

Кажется, я начинала кое-что понимать. Тупень наши материалы не заграбастал лишь потому, что ему помешали. Иначе пану Теодору вряд ли удалось бы отделаться от незваного гостя. Тупень испугался, что его застукают в квартире, а пан Теодор попросту не сумел связать два факта: звонок в дверь и неожиданное отступление нахального мерзавца. Экс-супруга наверняка примчалась проверить, насколько сведения, добытые от Кшися (если, конечно, она действительно с ним снюхалась), соответствуют реальности. Не зная, дома ли бывший, она сунулась к соседке...

— Она всегда расспрашивает о вас соседку? — услышала я свой голос. — Пристает к ней?

— Всегда. Прямо не отвязаться, — сухо ответил Гурский вместо пана Теодора. — Нам повезло, а то я уже опасался, как бы дело не зависло. А тут кое-что прояснилось. А вы (вопрос ко мне) по-прежнему не интересуетесь политикой?

Я кивнула.

— Даже, наверное, не знаете, что погибший собирался занять новую должность?..

— И что же? — оживилась я. — Вы что, и впрямь подумали, будто это я его грохнула?

— Меня бы такой поворот не слишком удивил. Только соседка выскочила из своей квартиры, едва заслышав скрежет ключей. Ни на какие преступные действия у вас просто не было времени.

— А пан Теодор? Мы тут пришли к выводу, что таксист должен был видеть Тупня еще живого!

Гурский удивленно посмотрел на меня:

— Кого, простите?

— Ну да, вы ведь не знаете. Покойного господина министра.

Я объяснила происхождение прозвища. Гурскому это настолько понравилось, что он даже раскрыл служебную тайну.

— Пан Бучинский тоже вне подозрений, таксиста мы уже нашли. Вы, пани Хмелевская, должны понимать, что я в первую очередь пытаюсь исключить ненужные элементы. Алиби господина Бучинского легко проверить. Если хотите поехать домой, я дам вам человека, а то этот сержант из патрульной машины упрям как осел, все талдычит, что у вас документов нет. Так что поскорее займитесь ими. А что касается ваших компьютерных игр, — он махнул рукой в сторону лежавшей на письменном столе бумажки, — знать ничего не хочу. Детские забавы меня мало интересуют.

Гурский встал и направился к двери. Но я уже успела прийти в себя.

— Эй, кроме шуток! Пусть сержант вернет паспорт Мартуси! Он ему совершенно не нужен. Просто не пришей кобыле хвост. Заберите у него паспорт, пожалуйста! Она сегодня за ним примчится!

Гурский остановился и, немного подумав, кивнул. За дверью состоялось короткое совещание, после чего документ был мне возвращен. Одной головной болью меньше.

Мы снова остались одни. Я сидела и таращилась на пана Теодора. А он на меня.

— Вы едва не рассказали о наших расчетах, — неожиданно произнес он с упреком, взяв листок бумаги в руки. — Вот была бы история.