Малгося со мной согласилась.

Вечером позвонила Мартуся. Новостей пока не было. Дануся не заходила к Иольке, но еще ничего не потеряно, завтра она все точно выяснит. Тогда и перезвонит.

Пришлось согласиться потерпеть.

На следующее утро, около десяти часов, неожиданно заявился Гурский, злой как черт. Хорошо, не на меня. Я-то как раз была успокаивающим фактором.

— Хоть что-то у вас как полагается, — сказал Гурский, не обращая внимания на стилистические тонкости фразы. — В десять утра вы у себя дома и нигде не носитесь.

— Точно. Я страшно не люблю начинать день утренними пробежками. В своей жизни я достаточно набегалась.

— Ну да, ну да. На это я и рассчитывал.

Не дожидаясь, пока Роберт объяснит причину своего появления, я постаралась побыстрее воспользоваться случаем и прямо в прихожей начала:

— Я отдала вам кассету. Вы ее уже просмотрели?

— А то нет!

— Дело в том, что кассета и мне бы могла пригодиться. Надо было сделать две копии, а не одну. Телевизионного оригинала нам не видать как своих ушей, и я уж и не знаю, вернете ли вы мне копию.

— Зачем она вам?

— Глупый вопрос, уж извините. Что предпочитаете, кофе или чай? Давайте присядем, я тысячу раз говорила, что не умею разговаривать стоя.

— Чай, если не затруднит.

Мы устроились за кофейным столиком в гостиной. Гурский, задав вопрос, обязательно ожидал ответа. Профессиональный недостаток, не иначе. Отвечу, куда ж я денусь.

— Один раз вы материал просмотрели, а может, и не один. Всю ночь, поди, любовались. Да и раза хватило бы. Такое не забывается. На кассете толпы людей, чуть ли не половина всей элиты бизнеса и высокопоставленных чиновников. А вы в курсе, что я их не знаю? Ни фамилий, ни лиц, у меня все перемешалось. Ну разве что с помощью этой кассеты чему-нибудь научусь, выясню наконец, кто есть кто и кто с кем?

— А зачем, позвольте полюбопытствовать?

Я недовольно посмотрела на него. После стольких лет знакомства мог бы и догадаться.

— А как вам кажется? Не цветы же я им собираюсь посылать на каждые именины?

— Нет-нет, — встревожился Гурский. — Ни в коем случае... Пожалуйста, не откалывайте таких номеров!

— Автомат я пока, пожалуй, откапывать не буду. Но знать, кто там занимает первые места среди потенциальных мишеней, обязана. Вдруг пригодится?

Гурский пил чай, озабоченно посматривая на голый куст жасмина за окном.

— Похоже, с этим убийством разобраться не удастся. Кто-то и выгоду поимел, и безнаказанным останется. Так что держитесь от этих дел подальше.

— Так, значит, копию вы мне не вернете? — обиделась я, и тут до меня дошло. — Что вы сказали? Как безнаказанным?!

— А вот так. Прокуратура вот-вот закроет дело. Спишут на случайного грабителя.

— Вы что, за идиотку меня держите? — чуть не задохнулась я. — Какой случайный грабитель?! Вы что, до сих пор не знаете, кто пришил Тупня?

— А вы знаете?

Я помолчала. С одной стороны, я желала убийце всего самого наилучшего, с другой не собиралась подставлять Кшися под удар (тем более что и сама была не уверена в его виновности), с третьей — мне было страшно интересно, кто настоящий убийца.

— Я — нет, — сухо ответила я. — Но и ничего и не знаю о связях Тупня с прочими моральными отщепенцами. А вот полиция... Я не исследовала отпечатков пальцев на орудии преступления. А вот полиция...

— Отпечатки пальцев на орудии преступления! — раздраженно фыркнул Гурский. — Куда уж проще! Если бы только они там были!

— То есть как?! — возмутилась я. — А я-то специально не дотрагивалась до камня, чтобы не оставить своих отпечатков поверх прочих!

— Зря старались. Отпечатки пальцев на орудии преступления были бы бесспорным вещественным доказательством. Но их там нет!

— Не может быть! В жизни не поверю! Хорошо, допустим, убийца их стер, вымыл камень, вернул на место... Но ведь весь камень был в крови! Преступник сперва его вымыл, а потом выпачкал? Ударил чем-то другим, а кварцевого коня подбросил в прихожую, чтобы следы замести?

— Характер ранений указывает на кусок кварца как на орудие преступления. Но камень выскользнул у убийцы из рук, и даже там, где удалось кое-что обнаружить, отпечатки смазаны. Не разобрать. О, вспомнил. Может быть, вы в курсе, с какой целью используется миндальное масло?

Вопрос Гурского застал меня врасплох.

Смотря какое. Добавляется в пирожные, еще в косметических целях...

— Одно и то же масло?

— Вот уж не знаю! С кулинарией я не дружу. А косметическое миндальное масло почти совсем не пахнет. Собака почувствует, человек — нет. Такое масло у меня было.

— И что вы с ним делали?

— Втирала в ногти. Оно великолепно действует на сухие и ломкие ногти. Способствует регенерации. И вообще рекомендуется для сухой кожи.

— А оно скользкое?

— Еще какое скользкое! А что, вы обнаружили на Тупне миндальное масло?

— На трупе нет. На орудии преступления. Так и быть, я вам скажу, мне уж все равно. Косвенных улик — море, но веских вещественных доказательств нет. Без доказательств к подозреваемым даже не подступиться, а мне не хочется возвращаться в дорожный патруль. Вы удовлетворены?

Нет, удовлетворена я не была.

— А микроследы? Ведь кто-то живой был там последним... Нет, точнее, предпоследним, поскольку последней была я. И этот предпоследний не летал, ходил по полу, прикасался к мебели, в лаборатории должны определить очередность, они это умеют!

Гурский пожал плечами:

— Уметь-то умеют. Но микроследы ведь надо еще собрать, сами по себе они не появятся. Никого не впускать кроме техников, исследовать дом чуть ли не с микроскопом... А что мы имеем? Приперся один тип, активно противодействовал экспертам, все перетрогал, везде побывал и заявил, мол, не стоит портить квартиру невинному человеку. Полицейские — тоже люди, послушались, произвели рутинные действия, и только потом оказалось, что экспертизу надо было проводить тщательнее... Кто бы это был, а?

Ядовитый человек. Так и прыщет сарказмом.

Борясь с угрызениями совести, я напомнила Гурскому, что если бы эксперты посетили квартиру до прибытия домработницы, то очередность следов на полу наверняка была бы установлена.

— Только к тому времени все уже было затоптано. Полицейские тоже по земле ходят, не по воздуху. Да и наверху уже проснулись, — ответил Гурский. — И вот, получите. Убийца должен остаться неизвестным. Этакий неопытный, примитивный бандюган. Только такой неумелый кретин, как я, мог не справиться с розыском.

Да уж. Отдуваться за все придется Гурскому. Какой там Кшись! Это кто-то из высокопоставленных мафиози избавился от Тупня. Поди его теперь достань...

— Все понятно. К пану Бучинскому забрался грабитель...

— А мне еще надо все обосновать и худо-бедно объяснить, за каким лешим убитый встретился с грабителем в чужой квартире, да еще после того, как ушел оттуда, — свирепо перебил меня Гурский. — Ведь имеются показания, и их уже не изменишь. Убитый вышел вместе с хозяином дома, их видел таксист...

Ну тут я помочь могу с легкостью!

— Как только они ушли, грабитель, таившийся за дверью террасы, пробрался в дом. Тупень, благородный человек, не сразу уехал, машина ждала его где-то неподалеку. Тупень неторопливо направился к машине, закурил (варианты: высморкался, поковырял в носу). Через окно он заметил в квартире незнакомца. Но ведь он знал, что дома никого нет! Тупень забеспокоился, нельзя же оставить дом пана Бучинского на разграбление! Сад, открытая дверь на террасу и министр в квартире. Бандит перепугался, психанул и пристукнул нежелательного свидетеля. Потом бандит удрал, не успев ничего украсть. Ну как, годится?

Гурский выслушал с большим интересом.

— Если бы еще бандюган где-нибудь оставил следы...

— В саду, — живенько предложила я. — Обрывок ниток на кусте. Если хотите, могу вам дать. кусок старой тряпки.

— Сад-то, к сожалению, очень основательно обыскали. Да, через него кто-то проходил, по никаких клочков на кустах не оставил.