— И кто это придумал? Прокуратура?

— А вы полагаете, я?

— А у нее какие перспективы?

— Довольно радужные. Никто не станет копаться в этой куче дерьма. Больше всех на этом заработаю я. Получу повышение по службе, это точно.

В голосе Гурского чувствовалась горечь. Я постаралась взглянуть на все с другой стороны. Повышение повышением, но и оставшаяся безнаказанной Бледная Холера может принести какую-то пользу...

— Знаете, а это неплохая мысль, — задумчиво произнесла я, — оставить ее в покое, не трогать. Ведь характер человека — это навсегда.

— Что вы задумали? — подозрительно спросил Гурский.

— Да так... С Тупнем все прошло как по маслу, спустили на тормозах, так, может, теперь возьмется за очередного сановника? И так, шажок за шажком...

— О господи...

— А разве не об этом мы беседовали, когда только познакомились, несколько лет назад? Прикиньте, какую выгоду всем принесло даже это одиночное преступление. Помнится, идея индивидуального террора пришлась вам по душе. А тут и овцы целы, и волки сыты.

Гурский посмотрел на меня, покосился на Малгосю, выпил вина, устремил взгляд вдаль и отчетливо произнес:

— Никогда и ничего такого я не говорил. Всем известно, какая вы выдумщица!