Талла думала о том же. Значит, отец послал весть другим Великим, и безопасно уже не будет нигде. И всё же… Она вспомнила стену, в которую провалился старик. Неужели это Итер сделал? А что ещё он теперь может? Ей не терпелось узнать, но пока Марбл была рядом... Да, “пока”. Как бы ни ныло в груди от предчувствия одиночества, но нельзя платить за добром своими неприятностями. Талла встретилась взглядом с рысьими глазами торговки:
– Знаешь, мы не обидимся на тебя, если ты решишь сейчас пойти своей дорогой. Ты и так сделала для нас очень много, слишком много, чтобы подвергать тебя даже малой опасности. Но сначала… – она приложила ладонь к груди, под слоями повязки едва-едва угадывались контуры последних драгоценностей. Пора прощаться. – Могла бы ты сделать для нас последнее одолжение?
– Вообще-то я не собиралась сбегать, но и в одолжении не откажу, – Марбл улыбнулась, – Давай, милая, не робей!
– У нас не то чтобы совсем не было денег. У меня есть дорогие вещи. Две. Если их продать, можно получить достаточно, чтобы мы смогли здесь обосноваться и не выглядеть последними голодранцами. Понимаешь? Но я уже пробовала продать другие украшения в Соланире и… Если коротко – вышло из рук вон паршиво. Они по-настоящему ценные, можешь мне верить.
– Я всё поняла, не поясняй. Сделаем тебе денег!
Талла отвернулась к глухой стене дома и вытащила золотой кулон и оставшуюся серьгу – одинокая, она напомнила о Фади. Как она там? Счастлива ли?
Марбл покрутила в руках украшения:
– Где же ты взяла такие? Мне было бы жалко с ними расставаться… Надо же…
– Мне жалко, – сказала Талла, глядя в сторону, куда угодно, лишь бы не на любимые вещицы, исчезающие в сумке Марбл. – Можешь взять процент.
– Ещё не хватало! – торговка посмотрела на Таллу так сердито, что та прикусила кончик языка. – Я пойду, только вы держитесь поодаль, ладно? А лучше вообще останьтесь тут, я вас найду. Без обид, но ваш вид не внушает никакого доверия, а мне придётся применить всё моё обаяние.
Марбл покусала губы, отчего те налились алым, точно спелые вишни, поправила волосы и уверенно зашагала по самому людному проспекту. Сейчас торговке ничего не стоило уйти насовсем. Просто раствориться среди красивых людей, незнакомых улиц, среди запаха зелени и начищенной обуви. Вдруг доверие в этот раз сыграло шутку ещё худшую, чем неумелый торг в Соланире? Хотя… Куда уж хуже.
Они с Итером сели на бортик маленького фонтана с бронзовой фигурой в виде коня с двумя рыбьими хвостами. Если Талла помнила верно, раньше так изображали бога моря, шторма и неистовой силы. Странно, что не разрушили, или уже забыли…
– Это ты сделал? – тихо, чтобы резвящиеся с другой стороны фонтана мальчишки не услышали. Только Итер.
– Что?
– Там, со слепым стариком. Это ты сделал?
– А у тебя есть другие варианты? – Итер посмотрел на неё будто бы снисходительно, с тенью усмешки.
С каждым разом встречаться с ним взглядом, особенно, когда он оказывался близко, становилось всё сложнее. Талла никак не могла разгадать, что означает то или иное выражение его лица, смеётся он по-доброму или издевается… И каждый раз эта его тёмно-зелёная радужка глаза не давала покоя – видит плохое, злое, уродливое. Видит уродливой её. Так и хотелось воскликнуть: не смотри на меня!
– Почему нельзя просто сказать? Неужели так сложно?
– Я.
– Спасибо, – она поставила локти на колени и принялась изучать узор трещинок на песочного цвета плитке. – Значит, силы возвращаются? И много ты теперь можешь?
– Несравнимо меньше, чем раньше, но кое-что, как видишь.
– Да уж… Но знаешь, наверное, тебе не стоит показывать свои силы вот так. То есть… Ты всё сам, конечно понимаешь, да?
– Понимаю что? Что было бы неловко из мести разрушить все ваши города до основания? Боюсь, пока я на это не способен.
Талла снова взглянула на него. На короткое мгновение, быстрее судорожного вдоха, лицо Итера изменилось. Губы сжались, взгляд единственного глаза устремился вдаль, будто видел не только сквозь людей и стены домов, но через пространство и время. И взгляд этот был полон ярости и злой жажды. И тут же – пустота. Таллу словно придавило стопой гиганта, а когда она смогла свободно дышать, захотелось отшатнуться, спрятаться… Вместо этого она схватила кисть Итера, зажала между своих ладоней. Та оказалась тёплой, но будто неживой с жёсткими стальными прутьями вместо подвижных костей. У Таллы закололо пальцы то ли от страха, то ли от волнения.
– Пожалуйста… – тихо-тихо заговорила она, склонив голову. Смотреть на него было выше всяких сил. – Я знаю, ты злишься. За всё. И можно всё разломать, так и не насытившись, а можно попробовать изменить. Мы будем изо всех сил стараться.
– Ты очень уж в это веришь, – рука Итера наконец ожила, шевельнулась, словно своими ладонями Талла отогрела закоченевшую птицу. – А если нет?
– Если нет, то разрушить всё ты всегда успеешь, – она усмехнулась, хотя мысль была совсем не смешной.
– Справедливо.
Он снова шевельнул пальцами, и Талла выпустила руку Итера из своих. С облегчением и ещё каким-то непонятным тянущим чувством… Сожалением? Молчать после этого стало окончательно неловко, и она спросила то, что сразу нужно было:
– А он жив? Тот слепой старик, он остался жив?
– Ну да, – брови Итера на мгновение дрогнули непониманием, – Думаешь, я его в стену замуровал? Тяжело быть тобой… Я просто создал для него дорогу, вряд ли стражи быстро его найдут, если найдут вообще..
Конечно, конечно же… Почему она только сомневалась? Талла улыбнулась с благодарностью – сам-то старик не мог.
– Это хорошо, что ты решил помочь ему. Ведь в какой-то мере он пострадал вместо тебя.
– Помочь? – удивился Итер, и Талла не смогла разобрать, искренне ли. – Просто отвлек внимание от нас.
Нет уж, в это она верить не будет. Есть миллион других способов отвлечь внимание. Правда же? Но спросить она не успела, совсем рядом на каменный бортик фонтана присела девушка. Слишком близко, чтобы продолжать разговор, да теперь и не очень-то хотелось. Вместо этого Талла принялась украдкой разглядывать невольную соседку.
Её чуть округлые щёки горели, из украшенной цветами причёски выбились волнистые волоски, а грудь часто вздымалась, будто она сюда не шла, а бежала. Девушка сунула руку в воду, поболтала пальцами. Охладиться? Она показалась Талле очень грустной, даже захотелось спросить, всё ли хорошо, но забота наряженного в дрань парня вряд ли способна улучшить настроение. К тому же Талле и своих тревог хватало.
Ведь Марбл ушла уже давно… Или только показалось, потому что время от ожидания ползёт невозможно медленно? А ведь уже начало вечереть, резвящиеся поодаль мальчишки разбежались, окна домов разожглись изнутри тёплыми огнями. Обманула? Что-то случилось? Талла даже сорвалась было – искать, помочь, но опомнилась. Куда она пойдёт, не зная города? Только заблудится и не отыщет место встречи. Если Марбл не вернётся, что им делать?
Талла отчаянно оглядела рассыпавшуюся соломку улиц.
– Что-то случилось, юная леди?
Холёный мужчина в тёмно-зелёном атласном жилете и перчатках таких белых, будто он ими никогда ничего не касался, приблизился к сидящей на бортике фонтана грустной девушке. Хоть кто-то задал этот участливый вопрос, если уж сама Талла не смогла. Девушка вдруг всхлипнула, чуть подалась вперёд, откликаясь на заботу. Щёголь казался наполненным уверенностью, точно дождевая бочка в ливень, и внушал желание довериться ему.
– Вы вряд ли поможете мне, господин, – тихо всхлипнув, произнесла девушка, – но спасибо, что вам небезразлична беда незнакомки.
– А вы попробуйте, расскажите.
– Что ж… Отчим хочет выдать меня замуж.
– Да разве ж это беда? – щёголь улыбнулся с ободряющим сочувствием.
– Может, и не беда, если жених – не трижды вдовец, и каждая из прошлых жён умерла страшно и странно. Но это правда не ваша забота, простите.
– Ну что вы, говорите, прошу… вы сбежали?