– Крепче, – услышал он знакомый голос. – Крепче затягивайте вожжами, не жалейте! Если что-нибудь у него сломается, невелика беда. Пусть знает, что его ждет.
Его поставили на ноги. Он открыл глаза. И задрожал.
Перед ним стоял Стенолаз. Биркарт Грелленорт.
От удара в лицо у него полыхнуло в глазах, щека и глаз загорелись словно прижженные железом. Стенолаз отодвинулся, ударил его еще раз, теперь слева, обратной стороной руки в перчатке. Рейневан почувствовал во рту вкус крови.
– Это было, – тихо пояснил Стенолаз, – только для того, чтобы обратить твое внимание. Чтобы ты сконцентрировался. Ты сконцентрировался?
Рейневан не ответил. Выворачивая голову, пытался увидеть, что происходит за монастырской калиткой, что за кони там кружат и что за кнехты бегают. Ясно было одно – это не черные всадники из Роты. Те, которые его держали, походили на обычных наемных убийц. Рядом с убийцами стоял человечек с круглой физиономией в одежде, выдающей в нем валона. Именно этот валон, догадался Рейневан, сбросил его с седла заклинанием.
– Ты тешил себя надеждой, – процедил Стенолаз, – что о тебе забыли? Или что я тебя не отыщу? Я предупреждал, что у меня везде есть глаза и уши.
Он размахнулся и ударил Рейневана еще раз, прямо по уже распухающей щеке. Болевшее после предыдущего удара веко начало слезиться. Потекло и из-под другого. И из носа. Стенолаз наклонился к нему. Очень близко.
– Мне казалось, – прошипел он, – что ты все еще не относишься ко мне с полной серьезностью. А я требую – полной. Напряги думалку. И выслушай предложение. Ты влип. Живым тебе не уйти. Но я могу тебя из этого вытащить. Могу спасти шкуру. Если ты пообещаешь провести меня к… Ты знаешь, к кому. К тому астралу, который маскируется под полного идиота. Спасешь свою жизнь, если приведешь меня к нему…
– Э-эй! Господин Гелленорт!
С высоты седла на них смотрел рыцарь в полных пластинчатых латах. На коне, прикрытом попоной в сине-золотых узорах. Рейневан знал его. Помнил.
– Князь требует, чтобы мы доставили его к нему. Немедленно.
– Ну как? – успел прошипеть Стенолаз. – Приведешь?
– Нет.
– Пожалеешь.
На монастырском дворе толпились конные, бегали пешие. В отличие от пестрых и скорее обшарпанных убийц Стенолаза стрелки и кнехты во дворе были одеты прилично и одинаково, в черно-красные цвета. Меж конных было больше всего латников и оруженосцев. И гербовых.
– Давай его сюда! Давай гусита!
Рейневан знал этот голос. Знал фигуру, красивое мужественное лицо, модно по-рыцарски выбритый затылок. Знал черно-красного орла.
Вооруженными людьми на монастырском дворе командовал Ян, зембицкий князь. Собственной княжеской персоной, в плаще, обшитом горностаями, поверх миланских лат.
– Давай его сюда, ближе, – властно кивнул он головой. – Господин маршал Боршнитц! Господин Грелленорт! Давайте его сюда! А того валона уберите с глаз моих! Терпеть не могу колдунов!
Рейневана подвели ближе. Князь взглянул на него с высоты рыцарского седла. Глаза у него были светлые, серо-голубые. Рейневан уже знал, кого напоминали ему глаза и черты лица настоятельницы.
– Господь Бог медлителен, но справедлив, – проговорил Ян Зембицкий патетически и с прононсом. – Медлителен, но справедлив, да, да. Ты пренебрег религией и крестом, Беляу, Иуда. Занимался чернокнижеством. Готовил покушение на меня. За преступление тебя ждет кара, Беляу, за преступление будет кара.
Когда он кончал фразу, то уже не смотрел на Рейневана. Смотрел в сторону монастырского сада. Там стояли четыре монахини. Среди них настоятельница.
– В этом монастыре, – громко возгласил Ян, поднимаясь на стременах, – скрывали гуситов! Здесь давали укрытие шпионам и предателям. Это не останется безнаказанным! Слышишь, женщина?
– Не тебе меня наказывать, – ответила настоятельница звучным и бесстрашным голосом. – Не тебе! Ты нарушаешь закон, князь Ян! Нарушаешь закон! Ты не имеешь права заходить на территорию монастыря!
– Это мои земли, и здесь моя власть! А этот монастырь стоит здесь со времен моих дедов и прадедов!
– Монастырь стоит по Божьей милости! И не подчиняется ни твоей власти, ни юрисдикции! Ты не имеешь права ни входить сюда, ни пребывать тут. Ни ты, ни твои вооруженные люди! И не этот мерзавец, и не его люди.
– А он? – Ян Зембицкий поднялся на стременах, указал на Рейневана. – Имел право находиться здесь? Все лето? Что, можно, госпожа сестра, скрывать здесь еретиков? Таких вот, как тот, который вон там лежит?
Рейневан взглянул туда, куда указывал князь; там, где стена, окружающая сад, сходилась с покрытой сухими стеблями плюща стеной инфирмерии, лежал Бисклаврет. Рейневан узнал его по сшитой по размеру курточке из телячьей кожи, которую француз недавно себе справил и требовал, чтобы ею все восхищались. Только по курточке его и можно было узнать. Труп был жутко изуродован. Светловолосый miles gallicus, бывший Ecorcheur, Обдирала, должен был, когда его окружили, тяжко драться. И взять себя живым не дал.
– Так как? – ехидно спросил князь. – Неужто у монастыря было разрешение привечать кацеров и преступников? Знаю, что не было! Посему – замолчи, женщина, замолчи. Смирись. Господин Вершнитц! Прикажи людям обыскать те вон сараи! Там могут прятаться другие!
Стенолаз схватил связанного Рейневана за воротник, приволок к настоятельнице, встал очень близко, лицом к лицу.
– Где, – заскрипел он, – его дружок? Гигант с мордой идиота? Говори, монашка.
– Не знаю, о чем ты, – бесстрашно ответила настоятельница. – И о ком.
– Знаешь. И скажешь мне, что знаешь.
– Apage[786], дьявольский помет.
В глазах Стенолаза зажегся адский огонь, но настоятельница и на сей раз не опустила глаз. Стенолаз наклонился к ней.
– Говори, баба. Или я сделаю так, что ты горько пожалеешь. Ты и твои монашенки.
– Э-эй, Грелленорт! – Князь не тронул коня, только гордо выпрямился в седле. – Это еще что? Ты действуешь самостоятельно? Приказы здесь отдаю я! Я сужу, и я наказания выношу! Не ты!
– Монашки укрывают больше кацеров, милостивый государь. Я уверен. Они скрывают их в клаузуре. Думают, что мы туда не войдем, и смеются над нами.
Ян Зембицкий помолчал, кусая губы.
– Значит, обыщем и клаузуру, – решил наконец холодно. – Господин Боршитц!
– Ты не посмеешь! – крикнула настоятельница. – Это святотатство, Ян! Тебя за это отлучат!
– Отодвинься, сестра. Господин Боршнитц, за дело.
– Рыцари! – крикнула настоятельница, воздевая руки и преграждая вооруженным дорогу. – Солдаты! Не слушайте безбожные приказы, не выполняйте волю вероотступника и святотатца! Если вы его послушаете, проклятие падет и на вас! И не найдется для вас места меж христианами! Никто не подаст вам ни пищи, ни воды! Солда…
По данному Стенолазом знаку его наемники схватили настоятельницу, один стиснул ей лицо рукой в железной перчатке. Из-под перчатки потекла кровь. Рейневан рванулся, вырвался из рук изумленных слуг. Подскочил, несмотря на связанные руки, пинком перевернул одного из разбойников, плечом оттолкнул другого. Но зембицкие кнехты уже сидели на нем, повалили на землю. Колотили кулаками.
– Обыскать постройки, – приказал князь Ян, – всю клаузуру тоже. А если найдем там мужчин… Если найдем хоть одного укрываемого гусита, то клянусь Богом, монастырь дорого за это заплатит. И ты заплатишь дорого, госпожа моя сестра.
– Не называй меня сестрой! – выкрикнула, отплевываясь кровью, вырывающаяся из рук убийц настоятельница. – Ты мне не брат! Я отрекаюсь от тебя!
– Обыскать монастырь! А ну, живо. Господин Боршнитц! Господин Рисин! Чего вы ждете? Я приказал!
Боршнитц поморщился, пробормотал проклятие. У подгоняемых приказом зембицких оруженосцев и кнехтов мины были растерянные. Многие зло бурчали себе под нос. Сестра-экономка расплакалась. А небо неожиданно похмурнело. Князь Ян глянул наверх. Как бы с легким опасением.
786
Изыди (фр.).