— Все правильно, капитан, — согласился Виман.

Приятно командовать толковыми офицерами.

— Тогда… Из чего же они стреляли? На том стрельбище, возле Глотки, — витус Арил не желает униматься.

А гражданский чинуша не настолько туп, как хочет казаться.

— Ответ на этот вопрос завтра узнают бойцы капитана Келтума, — ответил Виман. — Капитан Келтум, с вас детальный план наступления на космопорт. Часа через четыре, как будете готовы, свяжитесь со мной.

— Есть, — ответил капитан Келтум.

— Все свободны, — Виман закрыл совещание.

Представитель министерства неуклюже заковылял к выходу. Ей-богу! Как будто в штаны наложил.

Виман отстегнул ремни и, легко оттолкнувшись, поднялся из кресла. Он уже ухватился за скобу возле дверей, а чиновник не протопал и трети до выхода. Вот почему настоящие космонавты липучками не пользуются. Перемещаться по кораблю короткими прыжками гораздо быстрей, чем ковылять по полу, словно муха с оторванными крыльями.

Виман направился в свою каюту. Всесильная бюрократия требует очередное жертвоприношение. Раз переговоры с бунтовщиками с треском провалились, то придется писать очень толстый отчет. Главное максимально правдоподобно оправдать расход казенных средств и, не приведи господи, солдатских жизней.

Чем больше звезд на погонах, тем больше кадровый офицер превращается в бюрократа. Эту простую истину Виман усвоил больше тридцати лет назад, когда свежеиспеченным младшим лейтенантом прибыл на линкор «Ингар» для прохождения военной службы.

— Э-э-э, витус! Минутку! Подождите!

Кретин от Министерства колоний что-то там пищит вослед. Но Виман сделал вид, будто по старости туг на оба уха и нырнул в колодец-переходник между уровнями. Пусть себе орет. Пусть. Бог даст, сорвет горло — все тише будет.

Первый этап спуска на поверхность планеты занимает больше всего времени, зато он самый спокойный и безопасный. Сорок минут назад десантный челнок «Торнадо» покинул борт транспорта «Каштома», преодолел безвоздушное пространство и погрузился в верхние слои атмосферы. С каждой секундной трясет все больше и больше.

Для космических пехотинцев высадка на планету происходит вслепую. Что в боевой машине пехоты, что в спускаемом модуле, в котором заперта БМП, начисто отсутствуют окна. Что поделаешь — военная необходимость. Любая дырка в бронированном корпусе — потенциальная уязвимость. А как было бы здорово выглянуть наружу и полюбоваться на Свалку с огромной высоты. Но… Не положено. Настоящий солдат не должен страдать излишним любопытством.

Мелкая вибрация переросла в жестокую тряску. Кажется, будто при очередном толчке желудок, печень и селезенка вылетят через ненароком открытый рот. Пилот челнока меньше всего думает о комфорте десантников, зато головой отвечает за их безопасность. А ведь дальше будет только хуже.

Кто знает этих чокнутых аборигенов? Могут и зенитной ракетой пальнуть. Чем ближе челнок к поверхности планеты, тем больше вероятность поражения. Да, их прикрывает звено АКИ. Но наипервейшая цель для вражеской ПВО более громоздкие и менее юркие десантные челноки.

Недаром спускаемый модуль, в котором заперта БМП, называют летающим гробом. Очень хреново, когда от тебя ничего не зависит. Сиди, жди и надейся. Можно еще молиться. Фесс нервно сжал губы. Хреново, когда приходится доверять собственную жизнь кому бы то ни было, пусть даже это профессиональный пилот «Торнадо». Он ведь, зараза, в любой момент может катапультироваться из подбитого челнока. А запертые в двойном гробу десантники обречены на гибель.

Сильная тряска чуть стихла, зато добавилась боковая болтанка. Значит, «Торнадо» достиг поверхности

Свалки. На бреющем полете десантный челнок повторяет рельеф местности и, для большей надежности, дергается из стороны в сторону. Пусть у Фесса в активе нет ни одного боевого десантирования, зато выматывающих душу учений в обстановке, максимально приближенной к боевой, хоть отбавляй. Одних только спусков с орбиты не меньше двух десятков.

Прибыли, почти. Последние минуты перед высадкой самые мучительные. Как хорошо, что лицо укрыто бронированным забралом. В БМП светло. Белые лампочки над узким проходом освещают сидящих вдоль стен пехотинцев. Бронескафандры покрашены под местный ландшафт в несколько оттенков красного. В такт рывкам космодесантники качают головами.

Фесс скосил глаза влево. Вол, друг и напарник, сидит молча. Из-за непрозрачного забрала невозможно разглядеть его лицо. Каждый раз, после очередной учебной высадки, Вол торжественно клянется на вилке с котлетой, что в этот самый момент выражение его лица самое что ни на есть решительное. Каждый раз Фесс пытается проверить его слова, и ничего не получается.

Проход между пехотинцами упирается в двухстворчатую дверь. А за ней… Фесс отвел глаза

Волнение накапливается в груди и все больше и больше мешает дышать. Скоро, совсем скоро, сбудется давняя мечта — повоевать по-настоящему. Пять лет в пехотном училище… Целый год в Пятой роте… И все ради сегодняшнего дня. Слава Великому Создателю: операция по подавлению мятежа на Свалке не скатилась к очередному учебному десантированию. «Ветеран боевых действий» — звучит здорово. Когда еще подвернется такая удача.

Едва прозвучит команда на выход, как отделение за считанные секунды выскочит наружу через ту самую двухстворчатую дверь. Как самый молодой, Фесс сидит дальше всех от выхода. Хотя нет: самым последним из БМП выбежит сержант Ерлаев, командир отделения. Интересно, за какие заслуги его прозвали Юлой?

В зажиме над левым плечом покоится автомат «ЭМА Импульс 2М». Над черным стволом выделяется коробка электронного прицела. Электромагнитный автомат — основное оружие космического пехотинца. Уж сколько с ним побегано по всяким полигонам и расстреляно мишеней. Зато сегодня, скоро совсем, через электронный прицел он наконец-то увидит реального противника, а не нарисованный на куске пластика силуэт на той стороне стрельбища. Скорей бы.

Фесс скосил глаза вправо. За символической перегородкой из двух стальных стержней сидят операторы РСПП — роботизированных систем поддержки пехоты. Четыре боевых робота «Муравей — 4М6» притаились на внешней броне «Шельмы». Когда БМП выскочит из спускаемого модуля, они соскочат на землю и прикроют выпрыгивающих из боевой машины пехотинцев. «Муравьи» вполне могут действовать самостоятельно, они даже понимают голосовые команды, но до полноценного разума им все равно далеко. Операторы направляют респов на путь истинный и не дают заблудиться в трех соснах.

Фесс невольно вздохнул и уставился на собственные коленки. От вынужденного безделья в голову лезут глупые мысли. Когда вчера вечером капитан Келтум объявил о боевой высадке на планету, Фесс от радости едва не станцевал танец живота прямо на столе. А сейчас, когда до выхода осталась жалкая минута, к сердцу подступил страх. Вдруг война окажется самой настоящей? Такой, какой ее описывают очевидцы — боль, разрушения и гибель близких людей.

Фесс улыбнулся. Наверно, только от избытка чувств можно додуматься до такой ерунды. Скорее всего, колонисты не сдюжат и разбегутся по норам. Да что они могут противопоставить вооруженным по последнему слову науки и техники космическим пехотинцам Федерации Мирема? Дубинки, рогатки и катапульты?

Под полом заурчал движок «Шельмы». Началось! Сердце испуганно екнуло.

— Внимание! Мы на месте, — прозвучал в наушниках голос Юла.

Десантный челнок сильно тряхнуло. Движок под ногами взревел, «Шельма» резко дернулась с места. Боевая машина наклонилась немного вперед и тут же с легким толчком выпрямилась. Сейчас будет команда на выход. Фесс приготовился резко выдернуть из зажима верный автомат.

Команды нет. Фесс немного расслабился. Без толчков и рывков боевая машина уверенно катит вперед. Перед высадкой Юл объяснил, что командование решило высадить первый и второй взвод на взлетнопосадочной полосе местного космопорта, в двух — трех километрах от центрального здания. Раз «Шельма» уверенно катит по бетонной полосе, значит, противник не проявляет активность вовсе. Хреново. Неужели аборигены уже разбежались по норам? Будет очень обидно.