Витус Арил, бросая сердитые взгляды, развернулся и смешно заковылял к выходу. Наверняка сейчас запрется в каюте и начнет строчить доносы. Ну и пусть, хоть на время займется делом и перестанет ныть. Ястреб выискался.

Виман устало прикрыл глаза. Общение с идиотами, да еще облеченными властью, отнимает массу сил. Но одно ясно точно — это его последнее боевое задание и последний космический поход. В лучшем случае, перечисляя заслуги и вручая цветы, его отправят в отставку. По крайней мере, пенсию он заработал и вполне может позволить себе приличный домик у кромки соснового леса.

— Связь с капитаном Келтумом, — Виман открыл глаза.

Через десять секунд штабной офицер объявил:

— Капитан Келтум на связи.

На тактическом дисплее появился командир космических пехотинцев.

— Витус, — вопросительно произнес капитан Келтум.

— Капитан, сколько вам потребуется времени для завершения операции по спасению попавших под завал пехотинцев? — устало спросил Виман.

— Не могу сказать точно, адмирал. Ветер крепчает. С юга надвигается шторм. Возможно, — капитан, разглядывая что-то перед собой, опустил глаза, — нам придется оставить погибших под развалинами. Мы постараемся вытащить живых, но… мертвых, скорее всего, придется оставить.

— Почему?

— Без тяжелой строительной техники, без последовательной разборки всего административного здания мы не сможем добраться до самых нижних уровней, где находится большинство погибших. Глотка была заминирована снизу, тектонический удар пришел снизу. Нижние уровни сложились в гармошку.

Проклятье! Еще проблема. Впрочем, в первую очередь нужно думать о живых.

— В общем так, капитан, — решил Виман. — Мой приказ о немедленной эвакуации остается в силе. Делайте все возможное. А когда закончите, мы вас заберем.

— Слушаюсь, — коротко ответил капитан и отключился.

Пора возвращаться в свою каюту. Война на сегодня закончена. Виман расстегнул ремни и тяжело выплыл из кресла. Небольшой, точно рассчитанный прыжок и — вот он у выхода из штаба.

Тяжелая батарея минометов заткнулась и, хвала Великому Создателю, больше ни разу не вякнула. Фесс просидел под завалом больше двух часов. Его вытащили, когда на Глотку налетел шторм.

Небо заволокло черными тучами. Видимость упала до нуля. Тугой ветер валит с ног. О продолжении спасательных работ не может быть и речи. Капитан Келтум приказал вернуться.

Колонна БМП с большим трудом добралась до базового лагеря. Всю дорогу сильный ветер раскачивал «Шельму» и скреб песком по броне. Поутру, едва рассвело, десантники вернулись к разрушенной Глотке.

Нижние этажи всмятку. Да и верхние не внушают доверия. Ночной шторм нанес в развалины тонны песка и снега. Впору вспомнить детство и копать в плотных сугробах подземные ходы. Делать нечего: космические пехотинцы достали саперные лопатки и принялись разгребать красноватые кучи песка и снега.

Ближе к полудню Дайзен так прогрел воздух, что началась самая настоящая оттепель. Снег потемнел, потяжелел, пропитался влагой и начал таять. В огромные ямы, где как раз шла самая отчаянная работа по спасению, устремились мутные ручейки. Поначалу Фесс оказался по колено в красной жиже, а через полчаса по самый пояс. Какие в таких условиях могут быть спасательные работы? Да и что может сделать кучка людей, которых учили не спасать чужие жизни, а наоборот — отнимать их. Спасательную операцию свернули окончательно.

С тяжелым сердцем Фесс залез в боевую машину и плюхнулся на свое место у правого борта. На полу остались жирные отпечатки ног. «Шельма» взревела мощным движком и покатила обратно в лагерь.

За живых товарищей десант боролся до конца. Вытащили всех, чья телеметрия показывала биение сердца. Но повезло далеко не всем. Мертвых пришлось оставить. Одна надежда: аборигены откопают погибших и все же похоронят их по-человечески. В конце концов они же не первобытные дикари.

Космический десант славится мобильностью. Базовый лагерь свернули в считанные часы. Шесть «Торнадо», ревя движками на всю округу, подхватили спускаемые модули и унесли их обратно на орбиту в бездонные трюмы десантного транспорта «Каштома». Последними, как обычно, в дальнюю дорогу собрались космические пехотинцы.

Развернуть базовый лагерь вблизи Щитовой горы — далеко не лучшее решение. Только благодаря скоротечности боевой операции у аборигенов не хватило времени затащить на гору парочку гранатометов и обстрелять базовый лагерь. Первый взвод ушел по взлетно-посадочной полосе на запад, где всего пару дней назад они высадились на этой чертовой планете.

— Отделение! — громко скомандовал сержант Турханов, новый командир первого отделения. — Произвести посадку в БМП!

Ну вот и все. Фесс бросил последний взгляд на космопорт, на Щитовую гору и на садящееся за горный хребет старое светило Дайзен. Там, впереди, «Торнадо» уже заходят на посадку. Поблизости воют аэрокосмические истребители прикрытия. Привычно нагибая голову, Фесс первым заскочил в «Шельму». Автомат вставить в зажим над левым плечом, присесть и пристегнуться.

Бронированная дверь захлопнулась за последним пехотинцем, унылый красный пейзаж исчез с глаз долой. «Шельма» дернулась вперед. Спустя пару минут колеса стукнулись о пандус спускаемого модуля. Визг тормозов, сила инерции толкнула вправо. Финальный грохот закрывающегося модуля. «Торнадо», быстро набирая скорость, оторвался от поверхности Свалки.

Тряска потихоньку сошла на нет. Судя по ощущениям, челнок вышел в открытый космос. Радоваться бы надо. Фесс печально склонил голову. Он возвращается с самого первого в своей жизни боевого задания живым и невредимым.

Он воевал самым настоящим образом, как уже давно никто не воевал. Вокруг него свистели самые настоящие пули и рвались отнюдь не учебные гранаты. Он потерял лучшего друга. Второй напарник умер от ран, его так и не успели довезти до госпиталя. Но… Что-то сломалось внутри.

Война и в самом деле грязное, кровавое и очень тяжелое дело. В ней нет романтики. Может, и в самом деле пойти на ветеринара? Фесс встрепенулся и поднял голову. А что? Ему всего двадцать один. Жизнь еще можно начать с чистого листа. Заново. И к черту эту армию, Свалку и генералов с адмиралами! Пусть воюют, если им так хочется.

«Торнадо», стреляя тормозными импульсами, аккуратно влетел в широкий шлюз десантного транспортника.

Прошедшей ночью бушевал песчаный шторм. Зима злится, огрызается морозными ночами, нежданными снегопадами и сильными ветрами, но дни ее сочтены. Утром, едва ветер стих, первый взвод Народной армии отправили в дозор на юго-восточный склон Щитовой горы. Командование собирается расположить за горой батарею тяжелых гранатометов и накрыть базовый лагерь противника. Но гранатометы игрушки дорогие, тяжелые и неповоротливые, не приведи Создатель потерять. Поэтому первый взвод получил приказ укрепиться за Щитовой горой и не дать противнику обойти батарею с востока.

Ближе к полудню наметенные за ночь сугробы начали таять. Склон Щитовой горы прорезали мутные ручейки. Так-то ничего страшного: борг герметичен, ноги не промочить. Вот только ходить нужно очень осторожно. Не дай бог поскользнуться на красной жиже, шлепнуться лицом в грязь и заляпать оружие.

Третье отделение засело на восточной оконечности Щитовой горы. Если продвинуться дальше на восток, то можно запросто разглядеть конец взлетно-посадочной полосы. Пять солдат несут караульную службу, следят за прилегающей территорией. Остальные пять засели в небольшой промоине с гладкими стенами и предаются блаженному отдыху.

Военная служба быстро научила спать где угодно, когда угодно и в каком угодно положении. Главное, чтобы на расслабон было благословение командира, точка опоры для головы и не меньше тридцати минут времени. Каменный склон не очень похож на кровать, маскировочную накидку сложно назвать одеялом, но Чаг шикарно устроился и, закрыв глаза, «чутко бдит службу».