Черт бы побрал Вимана. Вилы ему в бок! Мало космопорта, так еще и Глотку решил прихватить для коллекции. Эх! Права была мама: зря он пошел в пехотное училище. Старался еще, задницу рвал, будто там медом намазано. Идиот! Но самобичевание помогает слабо. Фесс снова отвел глаза от пустых мест напротив.

— Внимание! Отделение! Приготовиться к выходу!

Долгожданная команда сержанта Ерлаева. Хватит сидеть на месте и наливаться черными мыслями. Еще минут двадцать болтанки, прыжков на местных ухабах и можно смело записываться на прием к психиатру. Активные действия — самое лучшее лекарство от хандры. Нужно собраться, подтянуться и выбросить из головы все лишнее. Взгляд опять упал на пустые места напротив. Даже если это лишнее — память о погибших товарищах. Впереди самый настоящий бой. Учения, такие миленькие и опрятные, где все так реально и все понарошку, остались в прошлом.

— Отделение!

Фесс рывком выдернул из стойки автомат.

— На выход! На выход!

Занимать круговую оборону не требуется, но момент выхода из боевой машины самый опасный. «Шельма» замедляет ход и секунд десять едет прямо — самый удобный момент подцепить на борт шальную гранату.

Отделение дружно выскочило из БМП и рассыпалось за «Шельмой» широкой цепью. Четыре «Муравья» соскочили на землю и выбежали вперед перед боевой машиной. Как самый последний, Фесс оказался в центре цепочки.

Техническая обслуга и пара десятков «Муравьев» остались караулить базовый лагерь. Командование бросило на штурм Глотки все силы. Фесс посмотрел по сторонам: куцые силы. Космические пехотинцы широким фронтом наступают на тюрьму, как говорится, в лоб. Не разбить бы.

Глотка похожа на конус с выпуклыми боками, к которому прицепили два крыла. Центр административного здания выделяется более толстым и круглым основанием. Говорят, с Глотки началась история Свалки. Поэтому тюрьма так и осталась единственным крупным зданием на поверхности планеты.

Адмирал обещал сравнять Глотку с землей и как следует шугануть аборигенов — не получилось. Пушки «Шельм» превратили стены в сыр, а термобарическая бомба большой мощности перекрасила тюрьму в черный цвет. Аборигены, поди, до сих пор давятся от смеха. Это надо же так лопухнуться.

Если возле самой Глотки аборигены немного разровняли поверхность земли, то уже в пятистах метрах от здания начинается первозданная пустыня. Обточенные водой и ветром валуны торчат из плотноутрамбованного снега. Пусть звуковые фильтры великолепно отсекают вой ветра, но все равно чувствуется, как при каждом шаге шальная атмосфера Свалки норовит опрокинуть тебя на спину.

Дальше за Глоткой торчит гладкая вершина с тупым названием «Три дробь восемь». Правее от нее не менее умная «Четыре дробь два». Между ними находится Ущелье ветров, крупнейшая на Свалке электростанция — вот что надо хватать в первую очередь. Без электричества аборигены быстро признают законную власть.

Четвертому и пятому взводам выпала самая блатная задача — обойти административное здание с флангов и прикрыть основные силы от возможного удара в тыл. Остальные три взвода штурмуют Глотку в лоб. Видать, первый и второй взводы мало потеряли бойцов. Капитан держит аборигенов за дураков. Как будто они вылезут из своих нор под стволы «Шельм». Для прикрытия флангов вполне хватило бы и взвода. Первого, например.

«Шельма» перед Фессом натужно гудит перегруженным двигателем. Широкий корпус едва пролезает между больших камней. Толстые колеса пробуксовывают в засыпанных снегом канавах и ямах. Только «Муравьи», перебирая стальными лапами, без видимых усилий бегут впереди пехотинцев — вот что значит превосходство ног над колесами по пересеченной местности.

Громко фыркнув, «Шельма» встала. Дальше бронетехника не пойдет. Загонять внутрь Глотки ее не будут, трехсот метров для огневой поддержки вполне достаточно.

Едва цепочка пехотинцев отошла на десяток метров, как БМП дружно дали залп. Свист рассекаемого воздуха. На подступах к Глотке земля вспучилась земляными фонтанами. Жаль, калибр маловат. Еще залп. На нижних этажах здания появились новые дыры. С интервалом в пару секунд «Шельмы» методично засыпают тюрьму снарядами.

Хорошо воевать, когда на твоей стороне подавляющая мощь. Боевые машины создают так называемый «огненный вал» — давят защитников Глотки, не дают им высунуться из укрытий и открыть ответный огонь. Другое дело, когда пехота подойдет к зданию вплотную, массированный обстрел прекратится — слишком велик риск угодить по своим.

Вот как выглядит наступление космической пехоты по всем правилам. «Шельмы» растянулись широким фронтом поперек старой грунтовой дороги. На этот раз с боевых машин соскочили «Муравьи», чуть позже высыпали космические пехотинцы. Нужно признать — в кино, в многочисленных фильмах с метрополии, атака пехотного подразделения выглядит куда более грандиозным и захватывающим зрелищем. Наверно, не хватает спецэффектов и бравой музыки.

Но… Вид наступающего противника давит на психику. С высоты седьмого этажа подступы к Глотке как на ладони. Неприятно осознавать размер силы, которая прет на тебя.

— Красиво идут. Только не в ногу, — неудачно пошутил Як.

Нервничает молодой, переступает с ноги на ногу, будто ждет кого-то, очень долго и нетерпеливо ждет. Впрочем, уже дождался.

— Им в ногу и не надо, — ответил Чаг. — Давай-ка отойдет подальше. Не ровен час, стрелять начнут. Не нравится мне, как «Шельмы» стволами водят.

Последнее слово потонуло в грохоте. «Шельмы» дружно открыли огонь. Первый залп лег точно возле стен Глотки. Второй разворотил нижние этажи. Едва Чаг с напарником отбежал вглубь, как третий залп накрыл верхние этажи. На многострадальной стене появились новые дырки.

— Им что? Дыр мало? Или хотят еще добавить? — спросил Як.

— Дурень ты, это «огненный вал» называется, — пояснил Чаг. — «Шельмы» пехотинцев прикрывают, нам высунуться не дают. Тебя чему на курсах учили?

— Так это, — молодой солдат смутился, — подзабыл, если честно. На теории толковали о чем-то там. Наш сержант больше на практику налегал. Маршброски, стрельба, метание гранат, окопы и так далее.

— Ладно, не дрейфь, теорию на практике выучишь, — улыбнулся Чаг.

Человек ко всему привыкает. На этот раз они остались на седьмом этаже, но канонада и треск раздираемого бетона уже не пугают, как раньше. Чаг прислонился к стене. Присесть бы, а еще лучше прилечь, но нельзя.

— И долго мы вот так загорать будем? — спросил Як.

— Не долго, — заверил Чаг. — Сейчас пехотинцы ближе подойдут, «Шельмы» враз заткнутся, чтобы своих не прибить, — предупреждая следующий вопрос, пояснил Чаг.

Как профессиональный военный, Чаг провел гораздо больше часов на теоретических занятиях. Знать тактику врага — первейшее дело. Очередной залп потряс верхние этажи и обстрел прекратился. Что и следовало ожидать.

— Пошли! — коротко приказал Чаг. — Как договаривались: я к пулемету, ты к гранатомету. Только позицию после каждого выстрела меняй. А то пристрелят в два счета.

— Вас понял. Менять позицию, — торопливо ответил Як.

Нервничает молодой. Нервничает. Недаром из него снова посыпался устав. Чаг подбежал к «Защитнику». Крупнокалиберный пулемет не пострадал. Бетонная крошка засыпала ствольную коробку, ленту и ящик с патронами, но это мелочи.

Потянув рычаг на себя, Чаг дослал патрон в патронник и осторожно выглянул наружу. Так и есть: цепочка космических пехотинцев подошла почти вплотную. «Муравьев», которых вечно посылают вперед в пекло, не видно. Чаг насколько возможно опустил ствол. Рукоятка для переноса пулемета едва не уперлась в подбородок.

— Ну держись! — Чаг нажал на спусковой крючок.

«Защитник» мягко запрыгал на станке. Подпружиненные лапы это что-то. Стальные гильзы с лязгом посыпались на пол. Квадратная ручка несколько раз с треском ударилась о шлем борга. За стеной ухнул гранатомет, Як пустил первую гранату. Дымовой след протянулся к стоящим в отдалении «Шельмам».