Тогда мне было двадцать, и я не знала, что надо вести себя иначе. А наутро, когда я всё ещё надеялась, что он, ушедший спать на кухню, убедит меня в том, что все хорошо, он вышел ко мне и спокойно произнес:

«Я больше не люблю тебя, Тань».

Таня

Этой ночью я спала очень плохо. Переживала и, закрыв глаза, видела огромный жёлтый бульдозер с глубоким ковшом. Он медленно подъезжал к зданию моей пекарни и с соответствующим грохотом сносил стену дома. Стянув свое несчастное тело с постели, я на автомате привела волосы и лицо в порядок, надела любимый деловой костюм, выпила чашку чёрного кофе и покормила кота. Едва рассвело, зашла в свой кабинет и включила рабочий компьютер.

Я не смогу успокоиться, пока эта история с продажей не закончится. Мне нужно взять себя в руки и перестать реагировать на ситуацию столь остро. Знаю, дело в том, как именно мы с Айвазовым встретились. Если бы я увидела Тимура в магазине или ресторане, всё было бы гораздо проще. Но он со смаком трахал другую женщину на моих глазах. И я никак не могу пережить этот момент достойно. Сейчас бывший муж — мой враг, и то, что он единственный мужчина, которому я признавалась в любви, ничего не меняет. Только с ним я такая сумасшедшая: ревнивая, жадная, смелая. Без преувеличения бешеная. Наше общее прошлое изменить невозможно, но реальность жестоко разбросала нас по разные стороны баррикад, а, значит, надо бороться.

— У тебя точно всё нормально с банком и кредитами? — Прикусываю кожу ладони, прижав кулак к губам.

— Милая, успокойся, ты спрашиваешь в двадцатый раз.

Ира подходит к столу и подает мне чашку с водой, куда до этого накапала несколько капель валерьянки. Я переспала с мыслью о том, что угомонюсь, но, как только пришла на работу, и Ирка стала расспрашивать о вчерашнем разговоре с Тимуром, всё началось сначала.

— Ты всегда была вулканом страстей рядом с ним, а Айвазов упирался рогом. Ничего нового не произошло.

— Я излечилась, была спокойна, я работала, пока не сходила в этот твой элитный писичный клуб.

— Это не о письках. Это о свободе, — мечтательно вздыхает Ира.

— Каменная глыба, гранит! — Истерично раскладываю бумаги.

— Ты была застывшим вулканом, но все они рано или поздно пробуждаются.

— Прекрати говорить глупости.

— Да, Танюш, я думала, что ты повзрослела с момента вашего развода, а ты ничуть не изменилась. Он женат?

— Вроде нет, в интернете об этом ни слова, — выдаю себя с потрохами, пробалтываясь о том, что искала информацию о нём. — Тимур свободно трахал ту бабу, — пожимаю плечами. — Хотя, я не знаю, может его новая супруга не против. Ему принадлежат с десяток отелей на побережье, у него есть яхта и три ресторана на Измайловском. Сдалась ему моя пекарня.

— А я смотрю, ты во всё уже вникла, — улыбается Ира, сидя перед моим столом и закидывая ногу на ногу.

— Ира, у меня не было выбора.

— У тебя никогда нет выбора, когда дело касается Тимура. Крышу уже сорвало? А как же Игнат?

— Ира, причем здесь Игнат? У меня с Игнатом ничего не будет.

— Конечно, теперь точно нет, — хохочет Ира. — Ты как Тимура увидела, мозгами тут же поплыла. Восемь лет ждала, когда он на горизонте появится.

— Ничего я не ждала! — сейчас я уже и на подругу ору.

— Игнат, как наш юрист, мог бы разобраться сам, но ты накрасила губы и кинулась на амбразуру, как говорится: «Бегу и волосы назад».

— Я думала, что он не чужой мне человек и войдет в положение.

— Ну и как он? Вошёл?!

Я поджимаю губы и молчу.

— Айвазов всегда был козлиной. Он и в молодости бросил тебя, потому что нормально разговаривать и объясняться — не его профиль. Мог бы вашу придурошную соседку в жопу послать. Вопрос был бы закрыт. Но нет, гордый турецкий орел отчитываться не привык. Сейчас купит у тебя дом и землю и исчезнет, а ты ещё десять лет на луну будешь выть. Плохо быть однолюбом — это вредно для здоровья.

Я закрываю глаза и выпиваю валерьянку, залпом опрокинув в себя чашку с водой. Сижу и жду, но успокоение не приходит, внутри по-прежнему бурлит негодование. Никогда не понимала, каким образом пять капель валерьяны должны успокаивать.

— Ну было же в нем что-то хорошее… — Задумчиво откидывается на спинку стула Ира.

Усмехаюсь.

— Он отлично готовит лахмаджун.

— Турецкая пицца. Точно, — подхватывает подруга, — я помню, пробовала у вас в гостях, когда вы ещё в той квартире жили, на седьмом этаже.

— Он отлично целуется и очень умный. С ним интересно, знаешь, нет этих пауз, когда нужно придумывать, о чем поговорить. Рядом с Тимуром хорошо, спокойно, мне нравилось чувство уверенности и небольшого превосходства над обстоятельствами.

Мы замолкаем одновременно, каждая размышляет о своем.

— Думаю, он изменился, другой человек, — подытоживаю. — Столько лет прошло, теперь он незнакомец в дорогом костюме.

— Точно, изменился и стал еще хуже, — смеётся Ира.

Оборачиваемся на стук. В кабинет входит Игнат. Он привычно улыбается, интересуясь моим самочувствием. У него красивая и добрая улыбка. Он из тех мужчин, что при необходимости окружают женщину заботой и любовью. Чисто выбрит, пахнет дорогим одеколоном и смотрит очень внимательно, участливо заглядывая в глаза.

Пялится на меня без остановки, а я стараюсь подавить раздражение.

— Я собрала вас здесь, потому что у меня есть идея.

Слегка приподнимаюсь в своем кресле, нервничаю. Затея рискованная, и Айвазов, скорее всего, взбесится, но выбора у меня нет. Театральная пауза затягивается, очень надеюсь, что это способ сохранить мой бизнес в целости.

— Скажи, Таня, что ты придумала, как устроить несчастный случай для Айвазова! — хохочет Ира.

Мне сейчас не до шуток.

— Мы пойдем к конкуренту Айвазова и попробуем договориться с ним.

Игнат округляет глаза, но бумаги смотрит.

— Михаил Сафронович Дусманис?! — читает Ирка. — Звучит сексуально. Я уже возбудилась.

Закатываю глаза, поднимая руку, пытаясь заставить Иру замолчать.

— И какая разница? — встревает Игнат. — Купит землю он или Айвазов? Мы же не хотим её продавать!

— Разница есть!

— Тише, не кричи, Танюш, — улыбается Игнат.

Что, опять ору? Не заметила.

— Я спокойна. — Убираю волосы. — Наш знакомый…

— Твой бывший муж, — ехидно поправляет Ира, с удовольствием наблюдая за сереющим лицом нашего юриста.

Вот же зараза.

— Хорошо. — Медленно закрываю и открываю глаза, делая над собой усилие. — Мой бывший муж — разрушитель. Его стиль — сносить всё под ноль и строить новое. А мы обратимся к человеку, который любит вкладываться в существующий бизнес. Я на это надеюсь, потому что узнала всё это в интернете.

— Танюшка, ты только, пожалуйста, успокойся.

Если он ещё раз попросит меня успокоиться, я выколю ему глаза ножом для бумаг.

Игнат предлагает идеи презентации нашего бизнеса, а я слушаю вполуха. Мне известно, что я сделала не так в нашем браке с Тимуром. Вчера ночью я выплакала всё это в подушку, вспоминая, осмысливая, анализируя. Если бы я не была такой дурой, а он таким мудаком, возможно, у нас получилось бы. Но вину я свою чувствую.

— Ладно, мне пора, дела сами не делаются. — Встает Ирка, а Игнат продолжает на меня смотреть.

Нежно, трепетно, с пониманием.

Отчего женщин будоражат мужчины с хищным взглядом, вроде того, каким осматривает меня бывший муж? Что за неуëмная жажда быть пойманной в сети? Вот у Игната взгляд добрый и спокойный. Мне повезло. Бери и веди в ЗАГС, хоть сейчас.

— Почему вы развелись? — неожиданно спрашивает Игнат, посылая сквозь меня новую волну ностальгии. — Он изменил тебе?

Смотрю на Игната с подозрением. Очевидно, он желает всколыхнуть во мне ненависть к бывшему мужу. Это хитрый ход. Напомнить мне, что Айвазов — мудак, и не стоит даже думать о нём. А вот он — хороший, молодой, заботливый, и всегда рядом. Самопиар в чистом виде. Раздражает. Решаю сказать правду.