Я не очень хорошо знаю Лондон, но судя по тому, что я видел, мы направлялись к центру. Иногда мы проплывали мимо чего-то вроде багряных плотов, стоящих на якоре.
– Крыши лондонских автобусов, – усмехнулся Теско. – Красиво, правда? А посмотрите-ка вон туда. – Он ткнул стволом обреза. – Полицейская машина на крыше дома. Каково? Ее туда забросило цунами.
– Цунами? – переспросила Кейт, вытаращив глаза.
– Ага. Тут пару месяцев назад на Гринвич-вей был ха-ароший взрыв.
– А что взорвалось?
– Хер его знает! – выкрикнул человек с вопросительным знаком на щеке и дико заржал.
– Мы видели кратеры. Взрываются подземные газовые карманы от нагрева.
– Фигня, – мотнул головой Теско. – Каждый знает, что это вон те деятели снизу.
– Серые?
– Серые, серые люди, картофельные головы – называйте как хотите.
Теско привалился к борту, наслаждаясь скоростью, опустив пальцы в воду.
– Ты их видел? – спросил Стивен.
– Нет и не хочу.
– Но нам, – встрял Ковбой и мерзко усмехнулся, – случалось забавляться стеми, кто их видел.
– И вы, я думаю, оказали им ваше неповторимое гостеприимство?
– Неповторимое гостеприимство? – Теско уставился на меня горящими глазами. – Что ты имеешь в виду?
– Он имеет в виду, – завопил человек с вопросительным знаком, – что мы их отжарили как хотели, а потом скормили крысам!
Ковбой, Теско и татуированный захохотали.
Я затряс головой и выругался сквозь зубы. Стивен сдавил мне руку в знак предупреждения.
Поздно. Теско уже прицепился.
– А в чем проблема, Рик? Ты не одобряешь то, что мы делаем?
– Ритуальные убийства? Почему бы тебе не спросить, одобряют ли их те бедняги, которых вы замучили?
– Ах, простите, мистер Неженка!
– Чего этот говнюк говорит? – заорал татуированный, вскакивая так резко, что лодка тревожно качнулась. – Чего он воняет?
Теско очаровательно улыбнулся в мою сторону.
– Он считает, что мы шайка зверья, Чудик.
– Тихо, Малыш К! Дипломатично, ладно?
Тот, кого назвали Чудиком, впился в меня глазами. Татуированный вопрос запылал у него на щеке, было видно, как он шевелит мускулами. Он сильно хлопнул себя по коленям, лодка качнулась еще раз. Кейт ахнула и схватилась рукой за борт.
– Чего он... чего... чего он...
– Не берите в голову, – успокоительно произнес Стивен. – Мы ничего плохого не хотели сказать. – Он повернулся к Теско. – Слушай, нам надо действовать вместе. Не осложняй жизнь, о’кей?
– Я осложняю?
Чудик заводился все сильнее, все время сверлил меня глазами и бил себя по коленям.
– Чего он... чего... чего он... – Слюна стекала у него изо рта. – Чего он... чего... чего он...
– Может, хватит, Теско? – Стивен сердито посмотрел на него. – Этот тип сейчас лодку перевернет.
– Чудик? Он так легко расстраивается...
А Чудик все лупил себя по коленям, плевался и повторял:
– Чего он... чего... чего он... – Вдруг он наставил на меня палец и заорал: – Это он! Он моего друга убил!
– Чудик! – предостерег его Ковбой. Он и сам встревожился.Если Чудик на меня бросится, он наверняка перевернет лодку и вывалит нас в мерзкие воды потопа. – Остынь, чудик. Сядь!
– Он его убил! Он меня убил! Не давайте ему! А то он меня убьет! Не...
Ковбой сердито глянул на Теско:
– Это ты виноват!
– Я?
– Да, ты!
– Ну и ну, – покачал головой Стивен. – Нашли тоже место, где затевать ссору. Остыньте оба!
Кмоему удивлению, они все заткнулись. И я снова восхитился умением Стивена обращаться с людьми. Бен Кавеллеро не ошибся, выбирая лидера.
Успокоился даже Чудик. Он раскачивался, бормоча себе под нос, будто нянчил невидимого ребенка.
Мы плыли по озеру, ровно рокотал мотор. Плыли мы вдоль бывшей улицы, дома стали выше. Будто плывешь по реке с утесистыми берегами, все более высокими. Только утесами были пятиэтажные дома, а вода стояла на уровне вторых этажей.
Ковбой сбавил ход, петляя между препятствиями – фонарями и дорожными знаками. Один из них, заляпанный слизью, был стрелкой с надписью “Трафальгарская площадь”.
– Жуть, правда? – спросил Теско, приглушив голос, как человек, входящий в собор.
Лодка дошла до перекрестка двух затопленных каньонов-улиц. Ковбой приподнял шляпу и вытер лоб тыльной стороной ладони. Чем глубже мы заплывали в эту новую Венецию, тем напряженнее он держался. Дома становились выше, их тяжесть давила. Ковбой все поглядывал на них, будто боялся, что где-то сидит снайпер, уже взявший его в перекрестье прицела.
Он свернул в боковую улицу налево. Волны от лодки плеснули на табличку с названием – по этому можно было судить о глубине воды. Представьте себе очень высокого человека. Теперь представьте себе, что вы встали ему на плечи. Если это упражнение вы проделаете на затопленной улице, по которой мы плыли, то как раз выглянете над поверхностью воды. А ваш высокий приятель останется в вонючем озере.
А на табличке было написано: “Черинг-Кросс-роуд”.
Я ходил по ней десятки раз. Кормился в пиццериях и забегаловках. Однажды допился до свинского состояния в Поркьюпайне (и еще залил пивом самые дорогие ботинки, которые у меня были за всю мою жизнь, – синяя замша, хотите верьте, хотите нет), а потом шатался пьяный по улицам.
В мире до пожаров, наводнений и голода Черинг-Кросс-роуд, одна из главных торговых улиц Лондона, была набита книжными магазинами, кофейнями (с небесным запахом свежесмолотого кофе); на ней были рестораны, сувенирные лавки, где продавался флаг “Юнион Джек”, футболки (с лозунгами вроде “Мой папочка ездил в Лондон и привез только эту вшивую футболку”); куколки “бифитер”, сувенирные шляпы полицейских – помните сами, наверное: когда мы были пацанами, случалось набраться наглости, подойти к копу и задать вопрос: “Простите, сэр, я хотел спросить: вы полицейский или это у вас сиська на голове?” – и тут же давать стрекача.
Все умерло и похоронено. Или затоплено?
Теперь Черинг-Кросс-роуд выглядела как инопланетный пейзаж. Если тут и есть призраки, они бродят под водой. А вода до вторых этажей. Все знакомые витрины покрыты вонючей слизью, похожей на варево с плавающими обломками.
Лодка продвигалась вперед, натыкаясь на бутылки, доски, книги, дохлых кошек, на павлина (все с теми же радужными перьями), на предметы одежды. Сотни пластиковых мешков плавали под самой поверхностью, как рыбы брюхом кверху.
Теско поднял руку:
– Глуши мотор.
Ковбой выключил двигатель.
Тишина обрушилась на нас внезапно. Секунду был слышен только плеск воды о стены зданий. И никаких признаков человеческой жизни. Полное запустение. Дома сгниют и уйдут в озеро.
Теско показал в воду, потом махнул рукой влево.
– Сколько там внизу магазинов! – произнес он почтительно. – Видите вон ту вывеску кафе? У меня там была берлога. Два блядских года я там спал между дверями в спальном мешке. – Он посмотрел на нас. – Вы думаете, что сейчас страдаете? Так это рай по сравнению с тем, как я жил. Знаете, сколько раз меня пинали на ходу? Сколько раз, Кейт, сколько?
Кейт покачала головой.
– Не знаю, Теско.
Он изобразил жизнерадостную улыбку:
– И я не знаю. Но часто. – Он погасил улыбку. – Отличное развлечение – пнуть бездомного на ходу ногой в морду. "Смотри, дружище, как я ему сейчас наподдам!”
Тишина давила. Сцена становилась все более тревожной. Затопленная улица, плещущая в окна вторых этажей вода. За одним окном стоял высохший труп и будто глядел на нас.
Черт, хорошо бы отсюда убраться подальше. Ковбой снял свою стетсоновскую шляпу и держал возле груди. Будто жест почтения к тому, мимо чего мы плыли.
– Ты им расскажи, Теско, про тех людей в “порше” и что они сделали тебе с губами, – сказал он.
Теско грустно улыбнулся.
– Мы с моей девчонкой спали там в переулке. Целый день был дождь, и спальники промокли. Я проснулся, когда подъехал “порше” и вышли два мужика. Здоровенные белые люди. В кожаных шмотках. Они побежали в переулок и отфигачили нас ногами до полусмерти. – Он показал на шрамы, расходящиеся у него от губ, как лепестки от чашечки цветка. – А моей девчонке почку отбили.
