Белых зашел на почту и позвонил Невьянцеву:

— Прибыл гость.

— Хорошо. Действуйте, как договорились...

С работы Белых отпросился пораньше. Дома гость стал расспрашивать о делах.

— У меня есть четыре человека, на которых я могу твердо надеяться. Они выполнят любое задание. Каждый из них подбирает себе помощников, которые будут участвовать в восстании. Я могу познакомить вас с членами организации. Но сейчас не рекомендую, ГПУ после пожара на базе свирепствует...

— Нет, знакомиться я не буду. Я привез деньги, листовки, последний номер нашего журнала «Крестьянская Россия». Грачев просил предупредить, чтобы вы были особенно осторожны с листовками и журналом. Он просил также узнать, какие есть возможности для сбора сведений о Дальневосточной армии...

— К сожалению, возможности очень ограничены. Мы наблюдаем лишь за перемещениями воинских частей по Амуру.

— Главная ваша задача — готовить людей к восстанию. Накапливать силы, оружие. Япония подтягивает войска к границе, и очень скоро может наступить подходящий момент.

— Я учту это в своей работе. Теперь несколько замечаний по статье «Современное внутреннее состояние России». Наряду с правильными, для нелегальных организаций в СССР, установками в ней содержится несколько неприемлемых пунктов. Так, говорится, что развертывание промышленности идет больше в порядке рекламном и совершается за счет бумажноденежной эмиссии. Рекламность выражается в том, что одновременно с созданием единиц новых фабрик и заводов десятки и сотни прежних идут дальше по пути разрушения. Но это в корне неверно. В России за последние годы построены сотни новейших промышленных предприятий, которые намного превосходят дореволюционные. Это — очевидный факт! Там, в Харбине, может быть, и поверят, а здесь крестьяне стали во всем разбираться.

Или, например, говорится: армия не представляет собой прочной опоры власти. Этот тезис нельзя считать серьезным. Недооценивать это ТКП не имеет права.

— Что ж, вы предлагаете хвалить большевиков?

— Почему обязательно хвалить? Но к оценке обстановки подходить объективно. В результате неправильной оценки могут быть ошибочные выводы в работе.

— Хорошо. Я передам ваше мнение.

На следующий день Белых провожал Гришу во Владивосток. По дороге на вокзал Гриша рассказал:

— Два месяца назад мы командировали в Приморье четырех человек. Обули, одели, вооружили, но они как в воду канули. Ни слуху, ни духу. Последнее письмо было из Пограничной с сообщением, что они переходят границу. Предполагаем, что засыпались и попали в ГПУ, так как Грачев не допускает мысли, что они испугались. Смелые были мужики. Мне поручено их разыскать.

В тот же день Дерибас приказал Невьянцеву:

— Возьмите группу оперативных работников и произведите обыск на острове, где под видом рыбаков орудуют участники антисоветской организации. Необходимо изъять оружие, собрать улики и арестовать всю группу.

Во Владивосток была послана телеграмма:

Гриша приехал во Владивосток поздно вечером. Прямо с вокзала направился по данному Грачевым адресу на Алеутской улице. Ориентировался он здесь неплохо, так как бывал в этом городе не один раз. Еще издали увидел небольшой флигель, окруженный штакетником. Вошел во двор. Постучался.

Дверь открыл мужчина в пальто.

— Вам кого?

— Петра Федоровича.

— Это я.

— Вам привет от Александра Александровича.

— А Анна разве в Хабаровске?

Ответ никак не вязался со словами приветствия, но это был пароль. Значит, он встретил того человека, который ему нужен. Гриша вошел в чисто прибранную комнату.

— Раздеваться не предлагаю, — сказал хозяин, — сегодня не топлено. — Хозяин развел руками.

— Я ненадолго. Вот посылка от Герасима Павловича. На рассвете я уйду.

Гриша рассказал о работе ТКП, о Грачеве и Мореве. Расспросил о делах «приморской группы ТКП».

— Грачев считает, что во Владивостоке работу можно развернуть шире, с меньшей опасностью, — инструктировал Гриша руководителя владивостокской группы.

Спустя неделю группа Комиссаренко — Чумакова была арестована.

Две недели поджидали пограничники банду Куксенко. В районе вероятного перехода границы были выставлены усиленные пикеты. Бойцы день и ночь мерзли в снежных сугробах и напряженно всматривались в сторону Уссури, откуда должен был появиться недобитый «атаман».

Наготове были резервные части, которые должны отрезать нарушителям границы обратный путь в Китай.

Тайга металась и скрипела стволами наклонившихся под тяжестью снега сосен. Погода менялась часто.

Первые нарушители появились на советском берегу в четыре часа утра.

— Идут! Передай по цепи...

Отряд Куксенко двинулся в лес. Куксенко хорошо ориентировался на местности — вокруг родные места. Он вел отряд к железной дороге.

Спустя полчаса путь преградил, отряд пограничников:

— Бросай оружие! Ни с места!

Куксенко вскинул винтовку, выстрелил и повел группу в атаку — хотел пробиться в тайгу. Но пограничники преградили путь бандитам. Раздался дружный залп. Три бандита упали. И снова послышался властный голос:

— Сдавайтесь, вы окружены!

Куксенко понял, что поход провалился. Начинался рассвет. Куксенко решил возвратиться в Китай. Шли медленно, по старым следам. И когда показалось, что граница совсем рядом, снова услышали приказ:

— Бросайте оружие! Сдавайтесь! — Теперь голос раздавался со стороны границы.

— Будем прорываться! — приказал Куксенко.

Но едва диверсионная группа попыталась продвинуться вперед, как ее встретил мощный оружейный огонь. Один из бандитов был ранен, громко стонал.

— Занять оборону! — приказал Куксенко.

Стало совсем светло. Пурга утихла, и тайга стояла безмолвная, чистая, покрытая инеем. В стороне границы в просветах между деревьев виднелись лошади. Куксенко понял, что попал в западню. Но сдаваться не собирался. Отлично понимал, что его ждет. Оставалось испробовать еще один путь: вдоль границы. «Может быть, удастся проскользнуть?»

Приказал дать залп. Когда началась перестрелка, оставил двух человек для прикрытия и повел отряд на север. «Найду выход из мешка! Найду!!!»

Путь оказался свободным, и отряд изо всех сил пробивался сквозь лесную чащу. Снег выпал глубокий, и двигаться было трудно. Шли медленно. Но, казалось, выход найден.

Через час впереди показалось большое поле. Чтобы не выходить на открытое место, Куксенко решил снова свернуть к границе. Но едва прошли метров триста, как снова услышали:

— Бросай оружие! — И увидели пограничников.

Куксенко заметался. Отряд пограничников шел по пятам, не давая передышки. Бандиты отстреливались. Но патронов становилось все меньше и меньше. С каждым истраченным патроном таяли надежды на выход из окружения.

Но Куксенко не падал духом: «Продержимся до темноты, а там проберемся в зарослях к границе». И они шли, метались, петляли, не подпуская к себе пограничников.

Наступали сумерки. Целый день бандиты ничего не ели. Их силы быстро таяли, так же, как и боеприпасы. И все же они надеялись: «Скоро наступит ночь! Под покровом темноты удастся прорваться». Куксенко с тоской посматривал на небо: сквозь верхушки деревьев проглядывали звезды. Облака, еще днем сплошной пеленой покрывавшие горизонт, исчезли. Даже в наступивших сумерках люди на снегу просматривались хорошо. И с каждой минутой у главаря таяла надежда на успех...

Воспользовавшись паузой, бандиты подкрепились. Была полночь, когда Куксенко решился на последний шаг.

— За мной! — тихо скомандовал он.