Наверху, под потолком, в мешанине труб, соорудил засадное гнездышко: вскрыл один из узловых венткоробов, уложил на дно пенку и рюкзак, чтоб по железу не бухать. Устроился в ближнем углу комнаты, над выходом из коридора в транспортную галерею – но так, чтоб в прогалах между труб видеть место побоища и под обстрелом держать. Чтоб не попасть под сканер, сверху приспособил лист жести – забраться внутрь и закрыться, словно крышкой. Ничего, в тесноте да не в обиде.
Чучело собрал из хлама, что в изобилии валялся в этой и двух соседних комнатах. Туловищем послужил кусок жестяной трубы, на который Серега напялил плащ-накидку и броник, голову сотворил из скатанного спальника, нахлобучив сверху шлем. Пробив ножом «туловище», воткнул две изогнутые трубы поменьше – типа руки. Немного помучался с «автоматом», но в итоге получилось неплохо: к трубе присовокупил изолентой магазин от калаша и выставил из-под накидки, вроде как только ствол и магаз виднеются. Посадил шедевр зодчества на ржавый трехногий стул, отодвинул за бандуру агрегата у стены, чтоб из коридора незаметно было – и, отступив шагов на пять, окинул взором критика-искусствоведа. Ничего, покатит. Руки-ноги есть, башка торчит, пуха в руках серьезного калибра. А накидка, броня и шлем только добавят процент опознаваемости.
И заключительным аккордом выставил мины. Так чтоб с трех сторон ударило: две по флангам, одну по фронту. Переднюю нацелил повыше, может, и зацепит оптику, а боковые – пониже, лапы и корпус накрыть. Ставил их в примерно-расчетном месте – чтоб ухлопать человечка, машине нужно небольшой крюк сделать, зайти чуть дальше от угла, не вплотную. Вот на этот пятачок три на три и прицелился.
Закончив, прикинул снова, все ли верно рассчитал. Западня получилась целевая, именно на страуса. Другой контрóллер не встрянет. Четырехсотый-пятисотый не увидят железного пацана из коридора, а кентавр или паук – и тем более ППК, – даже и опознав его лазерником, все равно пройдут мимо: сканер плотности покажет простое железо, пусть и собранное в странную человекоподобную статую. А вот страус, прочитав конфигурацию и получив совпадение с фигурой человека, вынужден будет подойти для визуальной идентификации.
Забравшись под потолок, Серега прилепил в угол еще одну камеру, сориентировав ее на железного пацана, залез в свою колыбельку и затих. Теперь оставалось только ждать.
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Народная поговорка. И если со вторым он готов был поспорить – все ж какое-никакое движение, активность, – то ожидание… Можно просидеть и час, и два, и сутки – и так и не дождаться нужного. Как-то сразу вспомнилась ему та самая Зарница, когда всей группой они провисели под потолком шесть часов с гаком. Впрочем, засады – это составная часть охоты и войны. И очень важная часть. Фактически довольно большую часть времени на охоте боец проводит в засаде. Тут важен настрой, дисциплина и некоторая часть здорового пофигизма. Погрузиться в себя, впасть в некую созерцательность – но и не выпускать из внимания окружающую действительность и быть готовым отреагировать.
Два часа прошло в полнейшей тишине. Лишь ровно и монотонно, с тихим гулом, дышала вентиляция да за стеной иногда что-то шуршало и поскрипывало. Серега дорого бы дал, чтоб узнать, что может там шевелиться, за толщей стали и бетона. Ребенком он часто думал, что там скрываются неведомые чудища. Опасался, конечно, – а ну как пролезут внутрь? Ровно до тех пор, пока батька не рассказал ему о строении стен. Научники опытным путем – с помощью сверла-бура – установили, что толщина стали тюбинговых колец в транзитной галерее составляет солидные полтора метра. Во второстепенных коридорах, переходах и узлах паутины – поменьше, до полуметра порой доходило. А ведь еще и бетон… Какое чудище такую махину пробьёт? Тогда только мелкий Сережка успокоился. А вопрос – остался; интересно все же, кто там шурудит. Не крысы же…
Ближе к вечеру, начиная с шести, по транзитной обозначилось движение. Сначала кадавры протопали, двое организмов в сопровождении четырехсотого, потом через полчаса пара пятисотых прошла. Около девяти послышалось было обнадеживающее громыхание вдали – двухтонник! – но по перестуку множества лап Серега сразу предположил: идет многоногое. И точно: вскоре на экранчике возник узнаваемый силуэт кентавра. Как он и предполагал, ни один механизм на комнату даже внимания на обратил. Лишь двухтонник задержался на мгновение – похоже, отработав лазерным, следом обстрелял коридор и излучателем – и двинул дальше по своим делам. Серега перевел дух – хоть и выбрал засидку так, чтобы не попасть под ОРРИ-сканер, все же ёкнуло на душе.
И снова в джунглях воцарилось безмолвие. Серега, съежившись на дне жестяного короба, клевал носом – тишина убаюкивала. Два раза он одергивал себя, заставляя встряхнуться – но затем дрема наваливалась сильнее. Ну, это уж как водится: солдат спит – служба идет. Бывало, на последних курсах в любом месте и в любом положении пытались урвать. Хоть пять, хоть десять минут. Отвернется Рыков – а курсанты уже примащиваются. И на тумбочке сколько раз спали… И главное – стоя! Вот где ржака-то…
Сквозь дрему Серега чувствовал, что начинает постепенно подмерзать. Раскрыл один глаз, глянул на механический термометр, пристегнутый карабинчиком к рюкзаку – плюс пять. А по ощущениям так ниже нуля. Внизу в засаде сидел железный пацан со спальником вместо башки… Забрать бы его, завернуться да согреться – но Серега об этом лишь помечтать себе позволил. Да и то самую малость. Чего душу травить…
Говорили, раньше в Джунглях стояла жара. До сорока градусов доходило! А потом, после Грохота, температура упала ближе к нулю и теперь держится без изменений. Сейчас бы плюс сорок… Хотя – это еще поспорить, что хуже. При сорока градусах тоже особо не повоюешь. И воды с собой сколько нужно – жуть…
Да где же этот гребаный страус?.. Пока по галерее бродили контрóллеры, даже адреналинчиком поплескивало, грело. А теперь хоть плитку включай. Но плитку раскочегарить – это верх глупости. Через пять минут жесть короба разогреется и будет светить в тепляке, как солнышко под потолком. И тогда механизм первым делом не приманкой, а именно Серегой заинтересуется. Мерзнуть и терпеть. Такова она, охотничья наша доля…
Шинельку бы. Он вдруг как наяву увидел себя в новой, свежесодранной с кадавра шинели. Примерил – в самую пору! Поверху можно броник натягивать и транспортный пояс. Под нее – комбез. Шинелька она куда лучше куртки – запахнул полы и лежи грейся. В засаде ли, на привале… Даже и спать в ней же удобно. Если в спальнике подмерз – накинул сверху и совсем хорошо… Вот что: первым делом после возвращения нужно шинель добыть…
В короб вдруг заглянул Гришка. Серега не то чтоб сильно удивился, лишь слегка озадачился. Как это он его так быстро нашел? Хотя чего удивляться – дружище и есть, чует, что товарищу хреново… Гришка улыбнулся – и, сняв со спины рюкзак, вытащил шинель. Серега опять хотел было удивиться – но не стал. Друг же. Ухватил подарок, накинул – и так сразу тепло ему стало и от шинели, и от заботы товарища… А Гришка, продолжая глядеть на него и улыбаться, вдруг стал постукивать по жести. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… и так равномерно, странно знакомо, и все громче, и громче, и громче…
Контрóллер! Вздрогнув всем телом, Серега вывалился из сонного царства в реальность. Глянул на экран – страус торчал в глубине транспортной галереи, метрах в двухстах, и сканировал очередное ветвление. Над его макушкой, под самым потолком, шелестел разведочный коптер, маленькая машинка с четырьмя вентиляторами. Его коридор – следующий! Серега аж застонал с досады – едва не проморгал! Заснул!.. Это ж надо – заснул, бля, в засаде! Эх и мудила! Второй косяк на экзамене! Какие тебе нахер командиры, тебя даже, по-хорошему, в ПСО допускать-то нельзя!..
Осторожно, чтоб не дай бог не шкрябнуть по металлу, он подтянул к себе автомат. Магазин уже тот самый, с игольниками, загодя зарядил. Патрон дослан, конечно. И граната в подстволе торчит. Кое-как извернувшись в тесном коробе, не отрывая глаз от коммуникатора, он умостился на колени, спиной упершись в жестяной лист крышки. Готовность номер один…
