Отряд прошел в очередные ворота с двумя башнями и остановился: на мощенной камнями площадке маршировали уже знакомые Ларе солдаты. При виде вновь прибывших они издали громкий воинственный клич, сотенный звена скомандовал «Вольно!» и все кинулись приветствовать товарищей. Итак, отряд Леона прибыл к месту назначения: площадку ровными рядами опоясывали двухэтажные приземленные здания казарм.
Пока разгружался обоз, Лара крутилась у ног Леона, чтоб радостные солдаты, встающие на постой и предвкушающие полноценный отдых, не затоптали ее ненароком. На черный хвостик, сопровождающий генерала в его перемещениях по воинской части, встречные люди смотрели с любопытством, но без изумления – история появления Лары в жизни Ардамаса была всем уже известна. А Лара привычно держалась за спиной Леона, шагая за ним шаг в шаг, чтобы широкие плечи мужчины заслонили ее от множества встречных людей, способных не заметить кошечку и споткнуться об нее, отдавив все четыре лапки и пушистый хвостик. Решив первоочередные вопросы, Леон отбыл в собственный дом, сопровождаемый неизменным Огастом и Ларой: Огаст ехал на собственном коне, а Лара – на коне генерала, всеми коготками вцепившись в военную форму Леона и со страхом посматривая на круп коня, размеренно качающийся под нею. На Земле в свою бытность девушкой Ларе доводилось ездить верхом, но кони не казались тогда такими огромными, а земля – такой далекой, как это виделось кошачьими глазами. Самого огромного конягу Лара уже давно не боялась: жеребец Леона, по кличке Гром, за прошедшие недели успел привыкнуть к большой черной кошке, которая постоянно крутилась у ног его хозяина. Теперь он довольно дружелюбно фыркал, если Лара вдруг оказывалась рядом с его мордой, и агрессии по отношению к ней не проявлял.
Дом Леона Ардамаса располагался на холме за вторым кольцом крепостной стены – в Верхнем городе, рядом с королевским дворцом. Дом был двухэтажный, сложенный из белых камней и накрытый крышей из темно-красной черепицы. На стук Леона двери открыл пожилой мужчина, прямая осанка которого и выправка сразу выдавали в нем бывшего военного.
– Добро пожаловать домой, ваше высокородие, – церемонно приветствовал он генерала.
– Здравствуй, Герен, – ответил Леон, передавая поводья коня выскочившему конюху, который увел гнедого куда-то за дом. Огаст отправился со своим конем вслед за конюхом.
Навстречу вошедшему в родной дом генералу действительно никто не выскочил. Слуги спокойно продолжали заниматься своими делами, торопливо кланяясь при случайной встрече, дворецкий уточнил, когда подавать обед и тоже оставил генерала в покое, а Леон, сопровождаемый Ларой, отправился на второй этаж. Личными покоями генерала в доме были три помещения: гостиная, рабочий кабинет и спальня. Из гостиной шли двери не только в кабинет и спальню: была тут и третья дверь, запертая на массивную деревянную задвижку. В спальне тоже была еще одна дверь, которая вела в ванную комнату: там стояла в центре на постаменте огромная медная лохань для мытья, а вдоль стен располагались две лавочки, полочки с кувшинами, ковшиками, щетками, мочалками, моющими средствами и полотенцами, шкафчик, тумба с небольшим тазиком для умывания, небольшой «бритвенный» клинок, зеркало в полстены, вешалка с длинными мужскими халатами и камин, в котором уже развели огонь. В ванной комнате была дверь и с противоположной стороны, запиравшаяся изнутри на задвижку: дверь вела на черную лестницу, ведущую вниз, в служебные помещения. Сейчас эта дверь была распахнута и по лестнице сновали слуги, которые по приказу Леона наполняли ванну горячей водой.
Осмотрев свое новое место жительства, Лара уселась в центре хозяйской кровати гигантских размеров и слушала Леона, который предусмотрительно закрыл вход в ванну из спальни и топот слуг был еле слышен.
– Мне сейчас в штаб армии отлучиться надо, последние данные разведки узнать, о состоянии переговоров на высшем уровне с солликийцами проведать, уточнить расположение наших войск и прочее. Ты останешься здесь, ясно? – Леон строго посмотрел на кошку и дождался подтверждающего кивка. – Слуг я уже предупредил: тебя никто не обидит и досыта накормят. Сейчас как всегда вместе пообедаем, а потом если захочешь есть – спустись на кухню. Кухню найдешь?
Лара кивнула и мысленно усмехнулась: «Чтоб кошка кухню в доме не нашла? Шутить изволишь, генерал!»
– Вот и хорошо, – Леон с сомнением осмотрел кошку и спросил: – а в ванне помыться не хочешь?
Лара задумалась. «Будь человеком», – мелькнуло в ее головке, и она согласно кивнула. Буду мыться, генерал, поступлю как человек!
Закрывшись в ванной комнате, Леон часть воды из своей огромной лохани перелил в тазик для умывания и посадил в него кошку.
«Бе-е, какая гадость эта вода, – скорбно думала Лара, подавляя в себе инстинктивное кошачье желание выпрыгнуть и отряхнуться, – липкая, мокрая, всю шерсть и подшерсток промочила. Бе-е-е!!! Срочно занимаемся аутотренингом: вода – это хорошо, она теплая, приятная, успокаивающая, в ней так приятно полежать», – тут Леон начал намыливать Лару какой-то шампунькой, и кошачья сущность без всякого транса истерично взвыла и попыталась взять тело под контроль. Но Лара была настороже и позиций не сдала.
«Угомонись! – прикрикнула она на кошку. – Вот стану человеком, покину тебя и будешь до скончания дней своих вылизываться. А сейчас не мешай, самой не сладко. Никакого удовольствия от купания в этом теле не ощущаю, противно только».
Хорошо, что Леон не стал растягивать гигиенические процедуры, быстро скатил недовольно фыркающую кошку чистой водой, обтер полотенцем и положил на лавку рядом с горящим в камине огнем.
– Совсем не понравилось? – понимающе спросил он. – Ничего, сейчас высохнешь.
«Угу, высохну, – от камина шел жар, наполняя Лару блаженным теплом, и она разомлела и прикрыла глазки. Мысли ее текли вяло и протяжно, – сохнуть – приятно. Тепло... Хорошо!... Но купаться трудно, слишком противно. А раньше я так любила воду! Как-никак, на морском побережье всю жизнь прожила. Дамиан, сволочь, не только тела нормального меня лишил, но и все мелкие радости жизни недоступными сделал! Эх, даже водочки для успокоения нервов никто кошечке не плеснет! И чего это Леон так громко смеется, неужели мысли мои услышал?!»
Лара поспешно распахнула глазки и тут же зажмурилась: полностью обнаженный Леон, шикарное тело которого покрывали блестящие капельки воды, стоял, уперев руки в бока, и хохотал, смотря на Лару:
– Какая ты потешная стала! В зеркало глянь!
Глянула. Вот это да! Шерсть распушилась до невозможности, встав дыбом вокруг тела. Из зеркала на Лару смотрело нечто: огромный пушистый продолговатый черный мячик, из которого еле заметно торчали острые кончики ушек и сердито сверкали круглые зеленые глазки.
Тьфу на эту ванну и еще раз тьфу! Чтоб еще хоть раз... да никогда!
Пообедав вместе с генералом, проводив его до самого порога и мурлыкнув на прощанье, Лара вернулась назад в спальню: пробовать стать прямоходящей. Припоминая свои первые неосознанные попытки оторвать передние лапки от горизонтальной поверхности, Лара была сосредоточена и предусмотрительна: скинула с постели подушку и встала перед ней. Итак, начнем.
Р-раз! Лара рывком оторвала лапки от пола, попыталась выпрямить длинное кошачье тело и... хорошо, что подушку подложить догадалась, а не то мордочка могла бы стать плоской, как у персидского кота!
Вторая попытка. Р-раз! Отрываем лапки, тянемся вверх, ловим вертикальное положение... ловим... ловим... Эх, хороша подушка, пуховая! Это вам не синтепон какой!
Третья попытка. Р-раз! Выпрямиться Ларе удалось. Балансируя полусогнутыми передними лапками, она замерла в стоячем положении. Ой-ей! Делать шаг в сторону подушки? Места маловато. Рискнуть шагнуть в бок? Сделать выбор Лара не успела: с истошным воплем она повалилась спиной назад, но кошачья ловкость позволила ей молниеносно перевернуться в воздухе и упасть на все четыре лапы. Вот только мордочка все-таки ткнулась. И в этот раз – не в подушку.
