Разузнав все городские сплетни и слухи, в том числе и о том, что вечер у градоначальника – лорда Лиарна Морейда – начнется уже через два часа, Лара понеслась назад к тавернам, где разместился отряд Леона. А то уйдет генерал, а противный Огаст, с которым она так и не успела помириться, может бедную усталую кису в дом и не пустить.

Перебегая через дорогу, Лара увидела привычную по родному миру картину: хорошо одетая дама пыталась успокоить гневно топающего ножками и орущего на всю улицу принаряженного сыночка.

– Хочу еще один пряник! Хочу! Хочу-у-у!!! – вопило дитятко, да так громко, что Лара инстинктивно ушки к голове прижала, чтоб не оглохнуть ненароком.

– У тебя уже есть два, – измученным тоном выговаривала сыночку дама, обмахиваясь надушенным платочком, – тебе нечем держать третий пряник – у тебя ведь нет третьей руки, – нашла она повод для отказа.

– Я в одной руке могу держать два пряника, так что купи еще два! – логично ответило дитё и попыталось удержать в одной ручонке два больших, красиво обернутых блестящей бумагой пряника.

Лара притормозила, заинтересовано наблюдая за этой попыткой. Мать крикуна не пыталась урезонить капризного мальчугана – она уже увлеченно болтала с другой дамой. И когда из пухлой ручонки жадного карапуза закономерно вывалился один пряник, ему не дали долететь до земли острые кошачьи зубки: Лара подхватила пряник и помчалась закоулками домой. Ей вослед несся детский рев и причитания потревоженной мамочки, но никакой вины за эту кражу Лара не ощущала: не следует поощрять в детях жадность, пусть приучаются делиться с другими! Лара еще до похода заметила, что сладости и кондитерские изделия в этом мире стоят очень дорого и позволить себе вот такие шоколадные, покрытые глазурью прянички могут только очень богатые люди. Даже Леон обходился медом, булками и вареньем, и в его рационе не было ни шоколада, ни мармелада, ни конфет, ни пряников печатных. Правда, генерал был неприхотлив в еде и не любил сладости, но Огаст их точно любил – он с такой тоской всегда поглядывал на витрины редких кондитерских лавочек в крупных селах и городках, в которых им доводилось бывать.

Проскочив в приоткрытую дверь таверны, Лара взбежала на второй этаж и поскреблась в дверь комнаты Леона. Ее услышали и открыли.

– Явилась, Кошка, да еще и с добычей. Что это ты принесла? – полюбопытствовал Леон.

В комнате были только он и Огаст. Причем парнишка опять уныло бубнил себе под нос текст детской энциклопедии и одет был по-домашнему, а вот Леон щеголял белой сорочкой и черными брюками из тяжелого шелка. На спинке стула висел такой же шелковый пиджак. (Или в этом мире следует говорить «сюртук»? Камзол? На привычный пиджак эта вещь походила мало, но и на смокинг не смахивала.)

«На вечер собрался, – фыркнула Лара. – Ну, хоть не в бордель».

Лара прошествовала к столу, за которым постигал азы грамотности Огаст, вспрыгнула на второй стул и положила на столешницу свою добычу.

– Мур-р, – проурчала она, прижала ушки и с умилительно-виноватым выражением мордочки заглянула в глаза парнишки. Леон расхохотался в голос.

Огаст растерялся, переводя взгляд с пряника на кошку и с кошки на пряник. По загоревшимся глазам Лара поняла, что с презентом угадала верно. Но паренек мужественно сдерживал желание схватить глазированную коврижку.

– И зачем ты это притащила? – с показным равнодушием спросил оруженосец.

– Мур-р, – пояснила Лара, посильней прижала ушки и дернула хвостиком.

– Мириться с тобой хочет, откуп принесла, – со смехом пояснил Леон, – извиняется за недостойную выходку. Огаст, приказываю: контрибуцию в виде пряника принять и мирный договор считать подписанным.

Огаст, к счастью, парнем оказался отходчивым, на примирение согласился и пряник с видим наслаждением умял, сняв с него яркую обертку и даже на отпечатки кошачьих зубов не пожаловавшись.

– Вот и хорошо, теперь я со спокойной совестью могу вас вдвоем наедине оставить и не бояться, что вы поубиваете друг друга, – заметил Леон и поманил к себе Лару: – Кошка, иди сюда.

Пройдя в смежную комнату и закрыв за собой дверь, Леон присел перед Ларой на корточки и тихо сказал:

– Меня пригласили на вечер к главе города, вернусь ночью. Это моя комната, спи здесь, – Леон махнул рукой на свою разобранную постель. – У стены еда твоя стоит. И в следующий раз, пожалуйста, не исчезай без предупреждения, я почему-то за тебя волнуюсь. И последнее: воровать – нехорошо! Пусть и с благими намерениями.

Лара фыркнула: у нее есть другие варианты?! Как может кошка раздобыть пряник, если не утащит? А тут и не воровство вовсе – у мальчонки пряник бы упал в грязь и дамочка его бы выкинула. А по вопросу ухода без предупреждения – как она его предупредить-то может?

Леон, судя по выражению лица, размышлял над теми же проблемами. Погладив чисто выбритый подбородок (ишь, тоже к вечеру готовился!), генерал произнес:

– Лучше вообще никуда дальше двора не ходи. Вот закончится окончательно война, освободят Гильдара – и уедем мы ко мне в поместье. Там сможешь по всей округе бегать – никто тебя не тронет, ясно? А тут пока тихо посиди.

Лара насупилась: она сиди, а он на вечерах званых гуляй? У нее дела свои личные имеются: тело человеческое вернуть, в мир свой возвратиться, Дамиану отплатить за все и вас, генерал, от смерти спасти, мало ли кто еще на вас покушаться будет, так и пропадете без моей заботы! 

В дверь номера Леона громко постучали. Послышались шаги Огаста в первой комнате-гостиной, скрип открываемой двери и незнакомый голос, который произнес:

– Важное сообщение для генерала Леона Ардамаса.

Леон широким шагом вышел встретить гонца. Лара, естественно, побежала следом. На пороге стоял усталый бородатый мужчина средних лет в домотканой крестьянской  одежде, сжимавший в руках видавшие виды шапку. При виде генерала мужчина расправил плечи и важно произнес:

– Я посланец Слепой Ведуньи. Она просит вас пожаловать к ней для получения предсказания-предупреждения.

Леон нахмурился:

– Это предупреждение касается судьбы Гильдара Зоилара?

Посланец недовольно посмотрел на генерала:

– Ведунья никому не может рассказать о чужой судьбе. Раз она зовет вас, то предсказание касается только вашей судьбы и ничьей другой. Это всем известно! Я провожу вас до дома Ведуньи. Когда выходим в путь?

Широкие брови Леона взмыли на лоб:

– Ведунья живет в этом городе?

Посланец посмотрел еще более недовольно. Выражение его лица просто кричало о том, что каждый (каждый!) житель Картума обязан знать, где живет Слепая Ведунья и обязан чтить ее безмерно, беспрекословно отправляясь в путь по ее приглашению. Однако Леон к мистическим явлениям предсказаний явно относился весьма скептически. Лара тоже раньше относилась ко всяким прорицательницам и бабушкам-знахаркам недоверчиво, однако изменившиеся обстоятельства ее  жизни заставили Лару иначе взглянуть на этот вопрос.

– Слепая Ведунья живет в селе Ведомок в двадцати милях отсюда. Она еще вчера дала мне указания разыскать вас здесь в это время.

– Вчера я сам еще не знал, что сегодня утром поеду в столицу, я планировать ехать завтра, – возразил Леон.

Мужчина-посланец свысока посмотрел на генерала:

– Ведунье известно будущее, которое закрыто от взора обычного человека. Я в обед вышел в город, чтоб успеть. Если вы поскачете верхом, то доберетесь к середине ночи.

Леон вздохнул и покачал головой:

– Если предсказание касается только меня, то оно подождет. Сейчас меня ждут у градоначальника – я обещал прийти и не могу не сдержать слова. А утром мы снова поскачем в столицу – мне нужно помочь другу. Как только разберусь с делами – обязательно заеду к вашей Ведунье.

Посланец великой предсказательницы онемел от возмущения, а Лара взвыла от разочарования: ей сейчас надо к Ведунье! Тут так близко – рукой подать! Лара зарычала и стала бодать головой ноги Леона, подталкивая его к двери. Огаст тоже высказался: