Рано утром, перед восходом солнца к храму монастыря Хора, расположенного близ Влахернского холма и ворот Харисия, двигалась толпа монахов в черных капюшонах, монахинь и бедных женщин с горящими свечами в руках. Эти люди пели, но голоса их тонули в сонной тишине и предрассветном мраке. Я последовал за этой процессией. Потолок и стены храма представляли собой одну огромную мозаику. Разноцветные камешки блестели на золотом фоне в сиянии бесчисленных восковых свечей.

Разливался аромат кадила. Горячие молитвы собравшихся в храме людей растрогали меня и успокоили мою душу.

Зачем я пошел за ними? Почему опустился рядом с ними на колени? Я ведь и раньше видел много монахов и монахинь. Они бродят по двое из дома в дом со своими чашами для пожертвований, чтобы собрать немного денег для бедных беженцев, которые нахлынули в город, спасаясь от турок.

Все монахини похожи внешне одна на другую, и различить их невозможно. Есть среди них и благородные женщины, и простолюдинки. Одинокие женщины из состоятельных семей, купившие себе место в монастыре. Послушницы, трудившиеся во имя Господа, не принимая пострига. Они пользовались большей свободой, чем монахини на Западе. Но греки и своим священникам разрешают жениться и носить бороды.

Все монахини похожи одна на другую. Одинаковые черные одеяния, скрадывающие очертания тела, одинаковые покровы на головах, спускающиеся до бровей. Но бессознательно – хоть ничто явно не бросилось мне в глаза – я обратил внимание на монахиню, которая шла за мной по улице и замедляла шаг, когда я оглядывался. Вместе с другой монахиней она проскользнула мимо моего дома и на миг остановилась возле маленького каменного льва, чтобы посмотреть на мои окна. Но не постучала в дверь и не попросила подаяния.

После этого я стал внимательно приглядываться ко всем монахиням, которых видел. Что-то в посадке головы, в походке, в пальцах, которые эта женщина прятала в широких рукавах, говорило мне, что я узнаю ее в любой толпе. Я сплю, я грежу наяву. Отчаяние ослепило меня. Я верю в невозможное. Надежда, в которой я не решаюсь признаться даже самому себе, горит в моей душе, словно огонек свечи.