Ужасное воскресенье. Утром внезапно перестали звонить церковные колокола, и на стене возле порта собралась огромная толпа людей, которые в немом изумлении протирали глаза. Со страхом говорили о фокусах ведьм и о дервишах, которые умеют ходить по воде и использовать вместо паруса плащ. Напротив храма Святого Николая и ворот святой Феодосии расположен порт Перы, битком забитый турецкими галерами. Никто не мог понять, как турецкие суда прошли через заграждение и каким образом оказались теперь в тылу у нашего флота. Многие люди то и дело протирали глаза и доказывали, что турецкие корабли – это мираж. Но на берегу у Перы кишмя кишели турки; они копали шанцы, возводили палисады и устанавливали пушки, которые должны были прикрывать своим огнем галеры.

А потом раздался крик. На вершине холма внезапно появился турецкий корабль, который тут же на всех парусах заскользил вниз под бой барабанов и рев труб. Казалось, он плыл по суше. На самом деле сотни людей тащили его по деревянному скату – и вот судно съехало на берег, плюхнулось в воду и подплыло к другим кораблям. В гавани уже стояло в ряд более пятидесяти парусников. Но все это были не крупные галеры, а суда на восемнадцать-двадцать гребцов, в пятьдесят-семьдесят шагов длиной.

На подготовку этого сюрприза султану и его новому флотоводцу понадобились ровно сутки. Днем выяснилось, что генуэзцы из Перы предоставили Мехмеду огромное количество бревен, канатов, деревянных колод для катков и сала для смазки ската. А потом турки, используя вороты, волов и людей, вытянули суда из Босфора, подняли их на крутой холм за Перой и перетащили на другую сторону, к Золотому Рогу.

Генуэзцы в Пере оправдывались, утверждая, что все произошло так быстро и держалось в такой глубокой тайне, что до сегодняшнего рассвета они и понятия не имели ни о каких приготовлениях. А что касается продажи большого количества сала, заявили генуэзские купцы, то они для сохранения нейтралитета просто вынуждены торговать с султаном так как с Константинополем. И даже если бы они знали, что будет, все равно не смогли бы этому помешать поскольку на холме стоят десятки тысяч турецких солдат, охраняющих галеры.

Алоизио Диего срочно созвал венецианских военачальников на совет с императором и Джустиниани в соборе Святой Марии. Тем временем все новые галеры с поднятыми парусами скатывались с холма возле Перы, кормчие били в барабаны, а гребцы с дружным криком поднимали весла, по-детски радуясь этому плаванию посуху. Наш флот пребывал в полной боевой готовности, но ничего не мог поделать.

Совет был тайным; Алоизио Диего не послал даже за генуэзскими капитанами – и те разозлились на венецианцев пуще прежнего. В доказательство того, насколько трудно в этом городе сохранить что-то в секрете, могу сообщить, что уже вечером многие во Влахернах знали, о чем шла речь в храме Святой Марии.

Некоторые венецианцы предлагали немедленно повести флот в атаку; большие суда и тяжелые орудия должны уничтожить легкие турецкие корабли, пока большая их часть еще лежит на берегу. Галеры не смогут оказать серьезного сопротивления, утверждали венецианцы, хотя турецких кораблей возле Перы – великое множество. Но более осторожные члены совета, среди которых был и сам посланник, с вполне естественным пиететом относились к пушкам, которые султан установил на холме для защиты своих галер, и воспротивились проведению столь рискованной операции; ведь в результате турки могли потопить или повредить прекрасные, драгоценные венецианские суда!

Было предложено также захватить ночью турок врасплох, доставив к Пере на двух-трех легких кораблях несколько отрядов и высадив там солдат на берег. Но Джустиниани решительно отверг этот план. У турок было под Перой слишком много сил, а защитники города не могли себе позволить потерять ни единого человека, способного держать оружие.

На оба плана наложил вето и император Константин – по политическим соображениям. Турецкие галеры стоят на якоре в Золотом Роге возле Перы. Берег принадлежит Пере, хотя и находится за ее стенами. Значит, нельзя предпринимать никаких атак, не испросив предварительно разрешения у перских генуэзцев. Даже если султан откровенно пренебрег нейтралитетом Перы, заняв часть берега возле порта, это не дает Константинополю права так же нарушить все договоры. Франц поддержал василевса и добавил, что Константинополь не может себе позволить ссориться с генуэзцами, даже если султан рискует это делать.

Венецианцы, ругаясь на чем свет стоит, кричали, что если надо извещать генуэзцев – этих предателей христианства – о ночной вылазке, то лучше уж сразу сообщить о ней султану. Многие были уверены, что Мехмеду удалось перетащить свои галеры в Золотой Рог только благодаря тайной поддержке Перы.

Джустиниани обнажил на это свой большой двуручный меч и заорал, что готов сразиться за честь Генуи с одним, двумя – или всеми двенадцатью членами венецианского совета сразу.

– Это несправедливость и позор, – кричал протостратор, – обсуждать план морской атаки, не выслушав сначала генуэзских капитанов. Их суда подвергаются такой же опасности, и точно так же защищают город, как корабли венецианцев. И со стороны венецианцев просто нелепо пытаться таким манером восстановить свою подорванную репутацию.

Императору пришлось с протянутыми руками броситься к Джустиниани, чтобы успокоить его. Потом василевс со слезами на глазах пытался умиротворить взбешенных венецианцев.

Наконец слово взял венецианский капитан Джакомо Коко – тот, что прибыл сюда осенью из Трапезунта и, несмотря на турецкую блокаду, сумел обманом пройти через Босфор, не потеряв ни единого человека. Это – суровый мужчина, который предпочитает меньше говорить и больше делать. Но порой в его глазах появляется насмешливый блеск. Моряки преклоняются перед капитаном Коко и рассказывают бесчисленные истории о его хитрости, лукавстве – и мастерстве, с которым он управляет кораблем.

– Чем больше кухарок, тем хуже суп, – заявил этот человек. – Если нужно что-то предпринять, то надо делать это быстро, внезапно и привлекая не больше людей, чем это необходимо. Хватит одной галеры, обвешанной снаружи мешками с хлопком и шерстью для защиты от пушечных ядер. Под прикрытием этого корабля к берегу Перы может подойти на веслах множество маленьких суденышек и лодок – и поджечь вражеский флот. Турки и опомниться не успеют. Я сам с удовольствием поведу эту галеру – но лишь с одним условием: вы немедленно прекратите спорить – и вылазка состоится этой же ночью.