Там вдали Шурик остановился, завертел головой и деловито засеменил к ним.

— Ну-с, — Шурик, показывайте, что там у вас, — сказал Войцех Казимирович.

Они расположились неподалёку от свалки в густых зарослях тёрна. Позади них находилась железнодорожная ветка, ныне бездействовавшая, а впереди, скрытая сейчас высоким кустарником, улица, что вела к Ботаническому проспекту. По ней, то и дело жужжа, как мухи, проносились невидимые им автомобили и еле различимо слышались голоса далёких прохожих. Здесь было любимое место встреч алкоголиков из близлежащих кварталов, существ тихих и деликатных, избегавших посторонних и не любивших лишних глаз. Потому что, как говорилось в их среде, где лишние глаза, там и лишние рты.

Шурик рассказал о том, что происходило сейчас на вокзале. Профессор должен был признаться, чего-то подобного он ожидал. Поэтому и говорил Шурику сторониться милиции, о чем тот сразу же благополучно забыл. Спасибо Раечке, уберегла мальчика.

А вот то, что он рассказал дальше, уже никуда не укладывалось. Войцех Казимирович предполагал, что на Веру с Ботей могли нажать. Им могли пригрозить, их могли запугать. Но когда Шурик достал из пакета окровавленный платок Веры, Профессор понял, что это война. Самая настоящая война. И чтобы выжить в этой войне, им тоже придётся убивать.

— А вот ещё, — сказал Шурик, полез в карман, что-то вынул оттуда и протянул на раскрытой ладони.

Солнце заиграло жёлтым огоньком на латунной оболочке.

— Это патрон, — гордо объявил Шурик.

— Это не патрон, а гильза, — машинально поправил Профессор. — Серёжа, ваша машинка ещё при вас?

Сергей кивнул и вытащил из-под куртки добытый им в электричке «браунинг».

— Посмотрите-ка, — сказал Войцех Казимирович, подавая ему гильзу, — не от него?

Сергей взял маленький жёлтый цилиндрик, внимательно его осмотрел, подбросил на ладони и ответил:

— Можно даже не примерять. Подходит, сто пудов.

Получалось следующее. Боти с Верой, без сомнения, уже не было в живых.

Судьба раненого неизвестна. Кто это сделал, те, что гнались за ним, или те, которым позвонил Профессор, неясно. Это могли сделать как одни, так и другие. А вот причиной этого было, скорее всего, опасение, что раненый передал какую-то информацию. Вероятно, сам он к тому времени был уже мёртв или в предсмертном состоянии, поэтому Ботю с Верой убрали просто так, на всякий случай. Перед смертью их, конечно, как следует допросили, и кто-то из них не выдержал и назвал им Войцеха Казимировича. Может быть, даже сказал, что он разговаривал с раненым один на один. Поэтому его персона сейчас представляла для них такой интерес.

Затем Ботю с Верой убили. Забрали трупы и собрали гильзы. Они не слишком старались скрыть следы убийства, главное — чтобы не бросалась в глаза работа профессионалов.

— Нам понадобится оружие, — сказал Профессор, глядя на Сергея с Шуриком и прикидывая, сколько стволов нужно будет достать. У Сергея был пистолет, а Шурику… Войцех Казимирович скептически покачал головой.

Нет, Шурик не сможет стрелять в человека, даже если у него будет пистолет, поэтому Шурику оружие не нужно. Остаётся один ствол себе и патроны к «браунингу» для Сергея.

Не очень хорошо то, что у них не было денег. Зайти к себе в вагон, где спрятана заначка, он не мог. За Зосиным хозяйством наверняка продолжали следить. А того, что лежало у Профессора в карманах, не хватит даже на треть плохонького пугача, не говоря уже о патронах. Но это ничего, главное, чтобы было к кому обратиться.

— Ну что? — Войцех Казимирович кивнул Серёге с Шуриком, насторожённо, как мыши, смотревшим на него. — Пора за дело!

— Пора за дело, — эхом откликнулся Шурик и поднялся на ноги вслед за Сергеем. Нос у Шурика разбух и принял синеватый оттенок. Про причину этого Шурик, мучительно стесняясь и пряча глаза, уже рассказал. И даже заявил, что купит Профессору новые часы. На что Войцех Казимирович ответил, чтобы он не выдумывал, и вся ответственность за происшедшее лежит не на нем, а на Крысе. Он заметил, что при этих словах Шурик испытал громадное облегчение. А с Крысой нужно будет ещё поговорить. И по поводу Шурикова носа, и по поводу часов. Они прослужили Профессору верой и правдой больше двадцати лет и были подарены очень дорогим для него человеком. Заросли закончились, и их опять встретил шум городских улиц.

— Пойдём звонить? — спросил Сергей.

— Нет, — ответил Войцех Казимирович. — Сначала снаряжение, звонок потом.

— А вы знаете, где достать пушку?

Профессор кивнул. Сергей посмотрел на него с уважением.

— Вот только идти нам придётся опять к вокзалу, поэтому нужна будет ваша помощь, Серёжа.

— Я готов.

— Благодарю вас.

Все трое выбрались из зарослей и двинулись в путь. Человек, который интересовал Войцеха Казимировича, находился на привокзальном рынке. Человека звали Coco, но это было не имя, а кличка, и сам он был не грузин, а чистопородный великоросс.

Когда они прибыли на место, Сергей внимательно выслушал подробное описание Coco с перечнем мест, где его можно было найти, и ушёл. Профессор остался ждать в переулке напротив главного входа, а Шурика они посадили, от греха подальше, в скверике, сказав ему отдыхать здесь на лавочке и ждать их прихода.

Сергей появился через двадцать минут. Рядом с ним шагал низенький обрюзгший Coco с чёрной щетиной на полных щеках и надвинутой на глаза шапочкой.

Сзади них, подставляя солнцу выстриженные, крепкие, как тыквы, затылки, двигались два амбала, постоянно сопровождавшие Coco.

Процессия неторопливо приблизилась к старику.

— Здравствуй, Профессор, — сказал Coco, просвечивая Войцеха Казимировича из-под кепочки маленькими, широко поставленными глазками.

— Здравствуйте, Coco, — поприветствовал его поляк.

— Человек говорит, — Coco кивнул в сторону Сергея, — что у тебя ко мне дело?

— Именно. Нам нужен ваш товар.

Глазки Coco блеснули.

— И много?

— Одна… вещь.

Видимо, Coco рассчитывал на большее, потому что огонёк в его глазах погас.

Все же он деловито осведомился:

— И сексуары?

Профессор изо всех сил постарался удержать улыбку.

— Да. Много аксессуаров.

— Пойдём, — кивнул Coco.

Они загрузились в находившийся на рыночной стоянке «Чероки» пятнадцатилетней давности, приобретённый Coco в одной из Прибалтийских республик, хотя до нужного места было всего два квартала. Но пешком ходить Coco отказывался категорически, считая, что это подрывает его авторитет. Один из тыквоголовых сел за руль, и они поехали.

Поворот, затем ещё один, и джип остановился у одного из девятиэтажных домов, окружавших макаронную фабрику. Все выгрузились и подошли к лестнице, ведущей в подвальное помещение. Этот подвал находился в полном распоряжении Coco. Доступ в него преграждала железная дверь с тремя замками. Coco достал связку ключей и приступил к длительной процедуре отпирания. С последним из замков он возился особенно долго, там что-то заедало. Coco кряхтел, матерился и дёргал ручку двери, надеясь, что это поможет. Замок посопротивлялся минуты три, затем сдался, и дверь наконец-то отворилась.

— Ф-фу, — выдохнул Coco. — Заваливай.

Он шагнул первым и включил свет. Две лампы, укреплённые на потолке, явили им небольшую комнатушку с рядом шкафчиков у левой стены и простым однотумбовым столом в правом углу. Комната выходила в длинный узкий коридор, дальний конец которого терялся во мраке.

Они вошли внутрь. Амбалы пристроились у шкафчиков, Сергей остался за спиной Профессора у выхода.

— Ну, так чего тебе? — спросил Coco.

— Две коробки патронов к «браунингу».

— Стандарт?

— Да. И что у вас сейчас есть из автоматического?

— «ТТ» есть.

— Китайский?

— Наш. Из военной части подогнали.

— Старый?

— Обижаешь. Ещё в смазке. Четыре обоймы к нему.

— Подходит. Несите.

Coco дал знак тыквоголовым оставаться на месте и вышел в коридор. Пробыл он там недолго, а вернувшись, выложил на стол перед Профессором две коробки с патронами, длинноносый «ТТ» в провощённой бумаге и четыре обоймы.