Им повезло, телефон оказался в исправности. Трубка действительно была на месте, диск не вырван, и даже гудок показывал, что связь есть.

— А карточка имеется? — спросил Сергей.

— Не надо. По этому номеру можно звонить без карточки и без жетонов, — объяснил Профессор, восстанавливая в памяти номер.

Диск аппарата слегка был погнут и не хотел самостоятельно возвращаться на место. Приходилось помогать ему пальцем. Набрав последнюю цифру, Войцех Казимирович опустил руку и прислушался. Сергей с Шуриком насторожились.

Как и в прошлый раз, что-то щёлкнуло и раздались гудки вызова. На этот раз они тянулись долго, мучительно долго. В конце концов трубку сняли, и воцарилась тишина.

— Алло, — сказал Профессор.

Молчание. Затем опять что-то щёлкнуло, и бесстрастно-металлический женский голос сказал:

— Номер отключён. — И через паузу все так же монотонно:

— Номер отключён.

Щелчок. Гудки отбоя. Войцех Казимирович медленно повесил трубку и повернулся к ребятам.

— Ну что? — еле сдерживая нетерпение, спросил Сергей. Шурик стоял рядом с ним, широко раскрыв глаза в томительном ожидании.

— Не знаю, хорошо это или плохо, — сообщил им Профессор, — но количество людей, интересующихся нами, наполовину уменьшилось. Правда, и помощи теперь ждать неоткуда.

— Что же мы будем делать? — спросил Шурик и испуганно хлопнул ресницами.

На этот вопрос Войцех Казимирович пока ничего не мог ответить.

Решение, что им теперь делать, пришло внезапно, буквально через двадцать минут после звонка Профессора.

Сергей со стариком стояли и в полной растерянности смотрели друг на друга.

События, каруселью вертевшиеся вокруг них, казалось, остановились, и все замерло. Нет, конечно, машины с автобусами ездили, птицы порхали, люди торопились куда-то или, наоборот, не спеша прогуливались, но все это как бы происходило на экране, окружавшем их. Экране мёртвом, холодном и неподвижном.

— Ну что же, — нарушил молчание Профессор и взглянул на дисплей своего китайского будильника, — давайте-ка, друзья мои, сходим куда-нибудь пообедаем.

Организм Сергея, последний раз принимавший пищу ещё перед походом в больницу, отозвался на это предложение с энтузиазмом и заурчал так, что Шурик с Профессором удивлённо посмотрели на него.

— Так, — сказал Войцех Казимирович, — все ясно. Шурик, вы тоже голодны?

— Не очень, — сказал Шурик и сглотнул слюну.

— В таком случае не будем терять времени, — подытожил Профессор. — Я знаю поблизости одно не очень плохое заведение.

«Не очень плохое заведение» Профессора действительно было расположено неподалёку и называлось «Королевская охота». По сути своей это был трактир, то есть нечто среднее между рестораном и рюмочной, причём довольно высокого класса. Основная публика, как понял Сергей, собиралась здесь после восьми вечера. Но и без неё, по интерьеру, уровню обслуживания и кухне, можно было догадаться о статусе этого погребка.

Первое событие произошло ещё до того, как они спустились по удобным каменным ступеням внутрь «Охоты». Войцех Казимирович, шествовавший впереди, вдруг остановился так резко, что Шурик ткнулся своим распухшим носом ему между лопаток и начал смущённо извиняться. Профессор же, казалось, ничего не чувствовал и ничего не слышал, поглощённый разглядыванием бумажки с объявлением, приклеенной к стене слева от входа. Сергей подошёл ближе.

Объявление было странным и непонятным. Вверху его красовался слон с загнутыми бивнями, такой, каким его изобразил бы пятиклассник. Дальше следовала надпись крупными буквами: «Срочно». После неё — номер телефона 24-68 и, в самом низу, адрес: площадь Победы. И все. Шизня какая-то.

— Продажа слонов? — спросил Сергей.

— Это не слон, это мамонт, — ответил Войцех Казимирович и внезапно широко улыбнулся.

— Ах, Мамонт… — протянул Крутин, вспомнив человека, с которым ему нужно было увидеться в больнице.

— Где Мамонт? — спросил Шурик, вертя головой.

— И что же это значит? — в свою очередь спросил Сергей. — Что это за непонятный телефон?

— Где Мамонт? — это опять Шурик.

Профессор движением руки остановил град их вопросов. — Все очень просто. Мамонт ищет встречи и указывает место — площадь Победы. А это не номер телефона, а время. Встречаемся в течение дня по чётным часам. Понятно?

— Угу, — сказал. Сергей. — Получается, он развесил эти бумажки по всему городу?

— Необязательно. Мамонт хорошо знает меня и мои привычки. Он понимает, что на вокзале я сейчас не покажусь, и наклеил объявления в других местах, где я появляюсь чаще всего.

В небольшом зале они расселись на мягких кожаных сиденьях, скрытых полумраком, создававшим лёгкий флёр домашнего уюта, столь разительно отличающимся от вульгарной полутьмы дешёвого кабака.

— Как вы думаете, — спросил Сергей Войцеха Казимировича, наклоняясь над столиком, — он хочет помочь?

— Увидимся — узнаем. По крайней мере, Мамонт на свободе, и это уже хорошо, — Войцех Казимирович взглянул на часы. — Сейчас половина пятого. Как раз успеваем пообедать и добраться до места. Вернее, добираться буду я один, а вы подождёте меня где-нибудь здесь.

— Почему это? — воинственно спросил Крутин.

— Так надо, — твёрдо ответил старик. — Мало ли что.

Сергей попробовал было возмутиться, но взгляд Профессора был настолько твёрд, что бунт угас в самом зародыше. И, кроме того, у него мелькнула догадка, почему старик так противился его с Шуриком присутствию. Профессор не исключал ловушки и хотел на всякий случай обезопасить их.

Из двери, откуда тянуло невыносимо аппетитным запахом, вышел и приблизился к ним мужчина средних лет, похожий на распорядителя. Одет он был в белую рубашку с бабочкой на вороте и чёрную расстёгнутую жилетку.

— День добрый, Войтек, — поздоровался он. Затем повернулся к Сергею с Шуриком и кивнул:

— День добрый, Панове.

— День добрый, Юзек, — поприветствовал его Войцех Казимирович. — Что пан предложит нам сегодня?

— Мам бигос, телятину с гжибами, рыбу под соусом… — начал перечислять Юзек.

— Телятину с грибами, — остановил его Профессор и обвёл своих сотрапезников взглядом. Ни Сергей, ни Шурик против телятины не возражали. — Картофель со сметаной, салаты, кофе и…

Войцех Казимирович вопросительно посмотрел на них.

— Чай, — сказал Крутин. Шурик пожал плечами.

— …чай и кола, — закончил перечисление Войцех Казимирович.

Юзек внимательно все выслушал, кивнул, сказал: «Момент» — и хотел уже отчалить, когда Профессор поманил его пальцем, наклонил к себе и что-то прошептал в самое ухо. Юзек выслушал, выгнул брови и отрицательно покачал головой.

— Добже, — сказал Войцех Казимирович, отпуская его.

По дороге назад Юзек заглянул в открытую дверь, откуда он перед этим вышел, и негромко передал сделанный заказ. После этого зашёл за прилавок бара, облицованного под ореховое дерево, принялся перетирать фужеры, поглядывая вверх. Над его головой, прикреплённый к потолку, работал средних размеров телевизор. Как раз только-только окончилась трансляция поднадоевшего отечественного фильма, который регулярно, два раза в год, видно, из патриотических соображений, в пику Голливуду, показывали по ящику. Пошла реклама. Юзек поморщился, достал пульт и переключил на другой канал. По местному телевидению начинался блок новостей. На экране возникла Леночка Романова, слегка располневшая после родов, но все такая же милая и обаятельная.

При этом Сергей машинально отметил, что съёмка сегодня ведётся из четвёртой студии. Юзек сделал звук чуть погромче и погрузился в созерцание.

Шурик рядом с Сергеем развернулся и тоже, раскрыв рот, уставился на экран.

Левой рукой он продолжал по привычке, чтобы не упёрли, сжимать свой пакет.

— И часто вы посещаете сию ресторацию? — спросил Сергей Войцеха Казимировича.

Тот степенно кивнул, ставя в угол свою трость, и ответил: