Когда мне это наконец удалось, я увидел то же, что и все остальные — на полу лежали, сцепившись, Игрок и Тик. Здоровенный Беглец, судя по всему, одерживал верх: он сидел на Игроке, лицо которого уже украшало несколько свежих синяков, и пытался схватить его за руки, окончательно обездвижив. Тот сопротивлялся, но, придавленный весом соперника, мало что мог поделать.

Я хотел было броситься ему на помощь, но не успел: позади послышались уже знакомые тяжёлые шаги, и вся толпа мгновенно, как по команде, замерла и затихла, за исключением двух человек, продолжавших извиваться посреди натёкших луж.

Я оглянулся. Как и в первое своё появление, Капитан шёл через подручных, не встречая ни малейшего сопротивления. Они расступались перед ним, как будто испуганные рыбёшки перед акулой. Он подошёл к дерущимся вплотную, и Тик, наконец заметив его присутствие, попытался вскочить, но поскользнулся и растянулся пластом прямо у его ног.

Я подошёл к Игроку и протянул руку, помогая ему подняться. Улучив момент, когда на нас никто не смотрел, я спросил шёпотом:

— Что случилось?

Он, вытирая тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы, скривился:

— Дружеская перепалка.

Я нахмурился, но промолчал.

Капитан бросил лишённый всякого выражения взгляд на успевшего встать на ноги Тика, отчего тот как-то неестественно съёжился, затем вытянул руку в нашу с Игроком сторону и громогласно провозгласил:

— Слушайте все. Все! Без моего специального распоряжения этих двоих никто и пальцем не трогает. Нарушители пойдут в лёд, сразу же. Все всё поняли?

Раздался неразборчивый гул, по-видимому, означавший всеобщее согласие. Капитан перевёл взгляд на Тика:

— А ты… Пойдём со мной.

Он развернулся и зашагал обратно в свою каморку. Тик поплёлся за ним, а остальные стали потихоньку разбредаться по платформе.

Мы с Игроком дождались, пока толпа более или менее рассеется, чтобы не привлекать лишнего внимания, и проскользнули в какой-то закоулок между двумя стоящими вплотную постройками. Там, спрятавшись в тени, мы смогли обсудить произошедшее. Игрок, не слушая моих расспросов насчёт драки, сам при этом расспрашивал о беседе с Капитаном так настойчиво, что я не припоминал ни единого другого раза, когда бы он пребывал в таком сильном возбуждении. Я, разумеется, сразу пересказал ему весь разговор, однако реакция Игрока оказалась не совсем той, которую я ожидал. Услышав, что старик якобы встал на путь исправления, он рассмеялся чуть ли не в полный голос:

— Этот ублюдок, раскаялся? Скорее у меня глаз заново вырастет, а вдобавок к нему и третий. Нет уж, это вряд ли…

— Знаешь… — Я замялся. — Он… Он звучал довольно убедительно.

— Работа у него такая, — отрезал Игрок, — убедительно звучать, когда это нужно. Знай ты его хотя бы вполовину так, как я, у тебя бы не возникало сомнений, из какого он теста.

— Но ведь он обещал помочь!

— Даже если обещал — не факт, что сдержит слово. А если и сдержит — так только ради собственной выгоды.

Мы замолкли, пережидая, пока мимо нашего укрытия пройдёт группа из нескольких Беглецов, обсуждающих что-то вполголоса. Когда их шаги затихли вдалеке, Игрок снова обратился ко мне:

— Послушай, я знаю, о чём говорю. Он не из тех людей, кому можно доверять. И не из тех, кто вот так, вдруг, решает исправиться. Просто держи ухо востро и проследи, чтобы он выполнил свою часть сделки.

Не дождавшись моего ответа, он выскользнул обратно на платформу и деловито пошёл к ближайшей конструкции из железок и проводов.

Следующие дни в крепости Беглецов мы провели в ожидании, заполненном бессмысленным блужданием по различным уголкам и закоулкам этого строения. Внушение Капитана, похоже, возымело действие, и больше никто не пробовал конфликтовать с Игроком или мной. Худшее, что происходило — мы с каким-нибудь Беглецом задевали друг друга плечами, столкнувшись в узком коридоре, после чего без единого слова расходились, каждый своей дорогой. Кроме того, с тех пор, как он ушёл вместе с Капитаном, я нигде не видел Тика — не то чтобы я по нему скучал, но про себя этот факт отметил. Однако, вполне могло оказаться так, что мы с ним просто-напросто не пересекались, и он спокойно занимался где-нибудь своими делами, поэтому я не стал слишком уж беспокоиться по его поводу.

И всё равно, на платформе я чувствовал себя скорее гостем, чем пленником — никакой охраны, никакого наблюдения, как будто мы стали еще одними членами экипажа, правда, не обременёнными рутинной работой. Впрочем, в надзоре и не было никакой необходимости: здесь мы и так всё время находились на виду, да и деваться из крепости, расположенной посреди открытого моря, было некуда. Лодку, на которой мы приплыли, Беглецы забрали себе и держали под охраной вместе со своими катерами. Нам не оставалось ничего, кроме как ждать, когда Капитан всё приготовит, и мы сможем отправляться. Уверен, что мы бы и сами справились, дай нам старик подробную карту, но выбирать не приходилось.

Игрок, несмотря на произошедшую стычку, выглядел вполне весёлым и жизнерадостным. Он, насколько мог, отвечал не замечающим его Беглецам точно таким же игнорированием, изредка перекидываясь парой слов с Капитаном или кем-нибудь из наиболее приближённых к нему людей. Изначально я предполагал, что все они, кроме Капитана, выполняют роль обычных матросов и чернорабочих, но очень скоро понял, что ошибаюсь. У Беглецов имелась своя иерархия, и весьма продуманная. Большинство из них действительно выполняло самую трудную и неблагодарную работу. Они делились на отдельные группы, каждой из которых руководил Беглец постарше рангом — десятник. Но были и другие: прежде всего те, кто занимался «обеспечением», то есть, добычей ресурсов. Они периодически прибывали на катерах, нагруженных всяким барахлом, оставляли его рабочим для сортировки и отправлялись обратно в море. Один раз мне даже показалось, что среди них мелькнуло знакомое лицо, наполовину закрытое повязкой, но в следующую секунду оно скрылось из виду, и я выбросил его из головы.

Чуть выше добытчиков находились так называемые охотники — те, кто приводил людей. Они появлялись на горизонте гораздо реже, но и относились к ним все остальные с большим уважением — точнее, со страхом. Как правило, они привозили с собой не меньше трёх человек и сразу, безо всяких проволочек, вели их к Капитану. Что происходило с пленниками дальше, я не знал, но никого из них я больше на платформе не встречал, как и Тика.

В отдельную касту я выделял тех, кого называли караульными — их набирали из числа обыкновенных работников, но давали при этом некоторую власть, временно ставящую их на ступень чуть повыше. Они отвечали за наблюдение за морем вокруг платформы, охрану самых важных мест на ней, таких как причал, оружейная или склад, и многое другое.

Самого Капитана мы видели не так часто. Он часами, а то и целыми днями пропадал в своей рубке — мелькал в освещённых тусклым светом окнах туда-обратно, и лишь изредка выходил наружу, чтобы отдать новые приказы или устроить подчинённым взбучку. После этого он сразу же возвращался внутрь. Иногда я замечал его наблюдающим за происходящим на платформе через окно — совсем как тогда, во время разговора со мной — но это обычно длилось не очень долго.

За часы, проведённые в крепости Беглецов, я успел убедиться, что с настоящим кораблём она имеет общего не больше, чем я с Тиком, однако всё равно я воспринимал местных не иначе, как моряков. Или, точнее, пиратов. Это слово весьма лаконично описывало род их занятий и условия, в которых им приходилось жить. Затерянные посреди океана, постоянно воюющие со штормами, вроде того, который умудрились перенести и мы с Беглецом… Конечно, огромной постройке из металла и ураган не так страшен, как ветхой лодчонке, но я всё равно живо представлял, как жалобно скрежещут балки под напором исполинских волн, разбивающихся об эту махину с такой силой, что и гору способна обрушить, а ливень хлыстами хлещет по спинам матросов, загоняя их в хлипкие каюты, полностью занимающие один из уровней платформы. Вдобавок ко всему, единственным путём сообщения Беглецов с большой землёй оставалось мореходство — так что моряками они могли считаться в полном смысле этого слова.