«Кир Я-Эльмон! Если бы Лиц знал, что вы воссоединились со своей дочерью, он бы ответил вам искренней улыбкой. Однако она слишком повязана с Детьми Аша и верна им больше, чем вам или даже самой себе. Обратите внимание, куда она ходит, пока вы отсутствуете. Дети Аша продолжают творить зло, и тёмные времена настают не только во всей Кирии, но и внутри каждой семьи».

Адайн с шумом выдохнула. Хотелось грязно выругаться, плюнуть — прямо на этот ужасный ковёр под ногами, разорвать все книги, бумаги и поломать глобус.

— Ты выше этого, девочка, — Кайса вскинула голову, в синих глазах виднелась твёрдость. Она подошла с видом настоящей царицы и продолжила: — Люди делают зло, потому что они слабы, но ты сильная — сильнее их, так не поддавайся.

Адайн протянула записку Эль.

— Кто это мог написать? Никто ведь не знал, кто ты, кроме нас.

— Один из нас и написал. Почерк Вира, — стоило сказать это вслух, и внутри точно что-то лопнуло. Да, может, Вир и знал о её происхождении, и готовил, и делал это исключительно ради себя, но…

Он подобрал незнакомую девочку, когда её избили. Всегда лечил раны, пускал переночевать, кормил — и ничего не просил взамен, только спеть иногда. Научил читать, нашёл учителя магии, а однажды даже подарил флейту, потому что ей приспичило играть. И пусть инструмент пришлось продать — неважно!

Он стал отцом: может, эгоистичным, скупым на эмоции, но всё-таки самым первым членом семьи. Вир был ещё до Кая, и он показал, что даже посторонние люди могут стать друг для друга кем-то большим. А на самом деле нет. Не стали и не показал.

Вир ведь первый назвал их семьёй. Из-за его слов они поверили в это. Но коротким письмом, полным высокопарных слов, он разом отказался и от неё, и от Кая.

— Но… — начала Эль и не договорила, только развела руками.

— Я была неправа, когда называла Кая ублюдком, — Адайн громко рассмеялась. — Вир вырвал главный приз. Сначала он столько лет молчал, кто я, и готовил, чтобы я сама захотела приносить ему информацию, как верный слуга. А затем, когда это стало ненужным, решил избавиться.

Эль покачала головой.

— Вир одержим. Неужели всё это из-за его демона?

Она с тревогой посмотрела в сторону. Адайн тоже туда посмотрела и ответила:

— Лишить человека демона — это как разом лишить его и сердца, и души. У Вира ничего не осталось, кроме желания мстить, но… Да будь он проклят, не понимаю я этого! Как он мог столько врать нам? Неужели мы так и не стали для него семьёй, а он ведь говорил так, много раз говорил!

Адайн снова вцепилась в серебряную птичку на груди. Уже который раз за день всё перевернулось.

— Кай! — резко воскликнула Адайн. — Он собирается в Чёрный дом, думает, Нелан поможет. Если Вир предал меня, то для Кая это тоже ловушка. Надо предупредить его!

Адайн схватила Эль под локоть и потащила за собой. Девушка задела рукой стол, и бумаги разлетелись по полу.

— Но… — она обернулась на них. Адайн только прорычала:

— Пусть валяются! Мы уходим отсюда.

Адайн выхватила ключ, приоткрыла дверь на несколько сантиметров, выглянула, посмотрела в один конец коридора, в другой и быстро выскочила.

— Отнеси назад и приходи ко мне, — скомандовала Адайн, отдавая Эль ключ, и понеслась в свою комнату.

Она быстро скинула неудобную коричневую юбку, дурацкую блузу с кружевным воротом и, стоя в одном нижнем белье, потянулась вверх всем телом. Мышцы приятно заныли. Хватит этих проклятых спектаклей.

Эль вошла, увидела Адайн, смущённо отвернулась и юркнула за дверь. Адайн схватила её за руку и затянула в комнату.

— В Канаве и не такое увидишь, — грубоватым голосом произнесла она. — Там нет места стеснению. На улицах все равны.

Адайн достала из-под кровати маленькую котомку с вещами, которые она носила до встречи с отцом.

— Я пойду в «Три жёлудя», надо найти Кая.

— Я с тобой, — с готовностью откликнулась Эль.

— Нет, — твёрдо заявила Адайн. Она достала из котомки белую блузу и прямые чёрные штаны, пару простых ботинок, и бережно разложила всё это на кровати. — Если что-то случится, мне будет легче защищать себя одну. И Каю тоже. Мы не пропадём, если будем вдвоём.

Адайн надела блузу. Широкие рукава, если поднять руки, открывали татуировки змеи и крысы. Девушка улыбнулась. Дома и на улице она могла носить только ту одежду, которая скрывала рисунки на теле, чтобы никто не заподозрил о прошлом, но они были её частью, и прятать их Адайн уже устала.

— Я знаю, что всё будет хорошо. Я вернусь через час, раньше, чем отец. Мы уйдём отсюда, а затем соберёмся все вместе и придумаем, как спасти Рейна и что делать с Виром.

Адайн стянула ужасные длинные чулки из тончайшей шерсти и надела короткие, из более грубой ткани, а затем свои любимые штаны с самыми удобными карманами, в которых можно было прятать что угодно.

Эль медленно кивнула. Адайн по потухшему взгляду и нахмуренному лбу видела, что ей нелегко: она боялась за Рейна, переживала за Адайн и Кая, мучилась от понимания своего бессилия — а может, ненужности.

— Я пока уберусь в кабинете и соберу наши вещи, а если вернётся отец, совру что-нибудь на его вопрос, где ты. Будь осторожна. Если он поверил записке, он может следить за тобой.

— Я знаю, — ответила Адайн и надела ботинки, затем выпрямилась. — Но Кая опять надо вытаскивать из Чёрного дома, — она подошла к Эль. — Ты тоже будь осторожна. Если отец вернётся раньше, тебе придётся удерживать его дома любым способом. Он не должен знать, что мы задумали. Все мои отцы сейчас опасны, — Адайн невесело улыбнулась и быстро обняла подругу.

— Увидимся через час, — уверенно сказала Эль, задирая подбородок.

Адайн сгребла с полки яблочные косточки, засунула в карман и улыбнулась в ответ.

— Через час.

Она вышла из комнаты.

В «Трёх желудях» было шумно, но это был непривычный шум. Все вокруг суетились, беспокойно переговаривались, что-то снимали, убирали в большие ящики…

Адайн с грустью осмотрелась. Пора прощаться с домом.

Она здоровалась, махала рукой, кивала, едва замечая, кому отвечала. Девушка забежала на второй этаж, дёрнула ручку в кабинет Кая — никого. Затем поднялась на третий. Его комната тоже была заперта. Она знала все тайники Кая и могла проникнуть внутрь, но ожидание обещало стоить слишком многого.

Адайн посмотрела в одну сторону коридора, в другую. Дверь своей комнаты так и манила, хотелось ещё хоть раз зайти туда, где она чувствовала себя в безопасности.

Вместо этого девушка подскочила к другой двери и, быстро стукнув, надавила на ручку. Ката сидела у зеркала и расчесывала волосы. Заслышав шум, она вскочила прямо с гребнем в руке.

— Адайн! — с мягким укором воскликнула Ката.

Та без приглашения прошла внутрь и опустилась на низкий круглый табурет, сжимая руками резной деревянный край. Ката рассказывала, что такие были в каждом доме на её острове, и Вир сумел найти их в Лице. Адайн стянула ботинки и опустила ноги на плетёный коричневый ковер. Он тоже был как на родине Каты, и его тоже нашёл Вир.

Адайн с удовольствием вдохнула запах ванили. Она никак не могла разгадать загадку, почему в комнате Каты всегда так пахло, но сейчас было приятно ощутить что-то хорошо знакомое, не изменившееся.

— Где Кай? — быстро спросила Адайн, с надеждой смотря на Кату. Пусть скажет, что он где-то здесь, собирает вещи. Или ушёл к Дару Крейну, чтобы подписать очередные документы. Где угодно, только не в Чёрном доме!

— Ушёл в Чёрный дом. Что случилось? — Ката сделала шаг к ней.

— Он тебе рассказывал что-нибудь? Или Вир?

— Нет, — Ката растерялась и повторила: — Что случилось?

— Мне нужна твоя помощь, — решительно произнесла Адайн.

Ката отложила гребень, тряхнула чёрными кудрями и быстро ответила:

— Хорошо. А теперь говори!

Адайн, торопясь, рассказала о записке Вира, обещанной помощи Нелана, решении Кая. Ката прижала ладонь к губам и покачала головой. Девушка вспыхнула: