– Пожалуйста, – протянул я лесному хозяину гвоздь.

– Хм, – тот и не подумал брать его в руку, но с интересом осмотрел. – Да ты, паря, никак ведьмак? Хотя – нет, я бы ведьмака учуял, нет в тебе их силы. Точнее – сила есть, но… А-а-а-а-а-а! Понял я.

– Ну да, – кивнул я, увидев, что лесной хозяин смекнул что к чему. – Я еще не ведьмак, но надеюсь им стать.

– Таким макаром станешь, – заверил меня старичок. – Коли такие штуки сам заклинаешь, то даже не беспокойся. Не стала бы сила помогать, коли ты пустоцвет. Как себя найдешь, так она твоей станет.

– Знать бы еще, как себя найти, – вздохнул я. – И так пробую, и эдак – все никак. Может, присоветуете что?

В этот момент мне подумалось, что жизнь все-таки довольно забавная штука. Я не могу откровенно говорить с людьми, поскольку неизвестно, чего от них ожидать, зато запросто могу беседовать на любые темы с представителями нечисти, которая, по идее, водится только в сказках. Просто с ними точно все известно – они не предадут и не подставят. Им это не нужно. Даже ведьмы – и те в каком-то смысле искренни в своих устремлениях. Они не скрывают того, что хотят меня убить. Звучит это все дико, но так оно есть.

– Нет, паря, нет, – покачал головой лесной хозяин, присаживаясь на пенек, которого секунду назад на том месте не было. – И не знаю почти ничего, и не советчик я тебе. Мое дело – вот этот лес, а ваши ведьмачьи дела да тайны – они мне без надобности. Извини уж. Да ты присаживайся.

– О чем вы, – я оглянулся, обнаружил за своей спиной еще один пенек, и присел на него. – Какие обиды? И сразу – ничего, что я тут покопался? Я как-то даже не подумал, что сперва надо разрешения у вас спросить.

– Пустое, – лесной хозяин усмехнулся в бороду. – Главное, ты все обратно закопай.

– Монету вернуть на место? – я показал старичку полтинник.

– Себе оставь, – разрешил он. – Честно заработал. Но больше в лесу ничего такого не ищи, не надо. Клады у меня тут есть, целых пять, но все они старые и скверные, на крови заклятые. Даже войди ты в уже полное ведьмачье звание, и то добра бы тебе от них не было. С кровью они в землю ушли и с ней же из нее выйти хотят. И получат, если свет солнечный увидят, старое золото свое дело знает. Так что пусть себе лежат там, где лежат.

– Понял, – кивнул я. – Поиск сокровищ завершен.

– Да мне не жалко, – как будто извиняясь, сказал лесной хозяин. –Будь в моем лесу чистый клад, без проклятия и закладной жертвы, то отдал бы я его тебе. Но не осталось здесь таких, все за последние двести лет выкопали. Как начали у меня деревья вырубать да землю рыть, так и стали находить то один, то другой. Чистые клады, они к людям тянутся, сами под лопату лезут.

– Ишь ты, – удивился я. – Никогда бы не подумал. Мне казалось, что где клад закопали, там он и лежит.

– Так и есть, – лесной хозяин тихонько засмеялся. – Но это же золото. Оно много чего может. Мягкое-то оно мягкое, ковать его кузнецу легко, и сделать из него что угодно можно, да только, если подумать, то тверже него ничего на свете нет. Оно душу людскую почище любых кандалов сковывает. Да ты и сам поди это знаешь.

– Не очень, – признался я. – У меня его толком и не было никогда. Так, кольцо обручальное да цепочка – и все.

– В силу войдешь – будет, – уверенно заявил старичок. – А там разберешься, кто кого – ты его или оно тебя. Но, думаю, ты его. Парень ты, видно, хороший. Слушай, хочешь, место покажу, где перстень с камнем-аметистом лежит? Тут недалеко.

Я почти сказал «да», но тут меня словно что-то остановило. Больно хитро у старика глаза блеснули.

– Не надо, – отказался я. – Пусть лежит, где лежит. Я вот монету нашел – и хватит с меня.

– Молодец, – похвалил меня лесной хозяин. – Молодец, паря. Не ты клал, не тебе и брать. Давай, закапывай яму да ступай домой. Да не забудь корзинку взять, что у опушки леса стоять будет. Подарок это тебе от меня, за внимание да почтение.

Старичок встал с пня, сделал шаг назад и словно растворился в еловых лапах.

– Спасибо, – запоздало сказал я ему и взялся за лопатку.

Когда я пустился в обратный путь, и вправду уже начало смеркаться. В лесу всегда так, здесь темнеет куда раньше, чем в других местах. Топал я по узкой тропинке, которая, разумеется, сплелась буквально из воздуха на моих глазах, и совершенно не переживал, что заплутаю. Тут ведь как – если лесной хозяин захочет меня куда-то завести – заведет. Ну а если захочет вывести – то так и будет.

И, скорее всего, вскоре бы вышел к родному СНТ, если бы вдруг не испытал невероятное желание свернуть с тропинки в сторону. Оно, это желание, пришло из ниоткуда, точнее – откуда-то изнутри. Причем оно было именно что моим собственным, пусть даже и неосознанным. Это не было приказом извне, его мне не диктовала чья-то воля. Мне нужно было пойти куда-то туда, в лесной полумрак, для меня самого нужно.

Я, не задумываясь, сошел с тропинки и зашагал через лес, практически не разбирая дороги.

Прогулки по лесу и днем не всегда самое комфортное времяпрепровождение, вечером же они и вовсе превращаются в некое подобие экстрима. Корней деревьев не видать, ветви то и дело норовят тебя хлестнуть по лицу, да еще и роса выпадает. Если ты в резиновых сапогах – то еще ничего, но если в кроссовках, как я, то неприятные ощущения тебе гарантированы. Нет, город все-таки расслабляет человека, он отвыкает от того, что не везде лежит асфальт и кое-где надо пользоваться не только легкой брендовой обувью.

Я шагал невесть куда, при этом точно зная, что направление выбрано верно. Тревоги как не было тогда, на тропинке, так и не появилось сейчас. Откуда я знал, что со мною ничего плохого не случится? Знал – и все тут. Ощущение шло изнутри, и я догадывался, что именно давало мне эту уверенность.

Сила заявила о себе. В первый раз за все время она это сделала сама. И надо быть дураком, чтобы ей не подчиниться. Во-первых, неизвестно, повторится ли еще подобное. Во-вторых – кто знает, как она на отказ отреагирует? А ну как сочтет меня профнепригодным, и тогда ка-а-а-а-ак… И все. Со святыми упокой.

Нет уж. Лучше пойду туда, куда меня ведут. Уверен, что это не путь на бойню, нет силе в этом интереса.

В какой-то момент я миновал премиленькую березовую рощу, совершенно очаровательную даже в сумерках, и вышел на полянку, которую уже затянул вечерний туман.

Хотя что-то неправильное в этом тумане имелось. Был он уж очень густ, даже для этого времени. И потом – дождей здесь уже неделю как не выпадало, я слышал, как бате про это сосед дядя Витя говорил. Так откуда он такой плотный взялся? Ладно бы понизу стелился, это нормально, но вот эдакий, в котором ни земли, ни неба толком не видно?

Я миновал последние березы и остановился, не решаясь ступить в влажную густоту, лежащую впереди. Та, в свою очередь, словно учуяла мое присутствие, и потянулась ко мне.

Именно в этот момент ко мне пришло понимание того, что путь сквозь лес окончен, я добрался туда, куда должен был. Внутренний навигатор одномоментно отключился, я остался с туманом один на один.

И что теперь?

Туман обвил мои ноги, он словно трогал меня, изучал, исследовал.

Я не мешал ему это делать. Зачем? Но руку на нож, который висел на поясе, положил. Ощущения – это прекрасно, но немножко уверенности, которую любому мужчине придает оружие, мне не помешает. Знающие (действительно знающие) люди говорили мне, что это все только иллюзия, которую мы сами себе создаем, и оружие в руках неумехи может что-то сделать только в голливудских фильмах, но тем не менее – мне так спокойнее.

А еще я обратил внимание на то, что туман этот не просто глухое марево, что он неоднороден. Хотя это не то слово… Как объяснить-то? Хороший туман, он, как и облака на небе, иногда создает забавнейшие фигуры, похожие то на слона, то на замок, а то и на кенгуру. Но здесь было другое. То, что различили мои глаза, было больше похоже на человеческие фигуры. Но это не были очертания людей, бродящих в синеватой мгле. Это были скорее их контурные обозначения, туманные сгустки. Можно даже сказать – тени, хоть в данном случае это звучит достаточно абсурдно.