— Все равно, — пробурчал Смирнов. — Что, по другому нельзя было?

— Может быть, и можно. Только я не нашел иного быстрого решения... Не осуждай. Я знаю, что поступил некрасиво.

— А слова?

— Слова — это звук. Если твердить постоянно, то со временем можно добиться эффекта. А глаза увидели, нос учуял, и второго раза не понадобится. Вспомни себя. Когда у дома, упал робот поверженный мной, вы подходили к нему, и все еще боялись. Потом ползали, тихо говорили, озирались по сторонам. А теперь? Когда ты из автомата свалил «бревно», и держишь в руках оружие, способное разнести механизм на куски. Ты стоишь в полный рост, и говоришь со мной нормальным голосом. Уверенным. Ты видел гибель своих товарищей. В тебе есть страх и безразличие?

Смирнов молчал.

— Так вот, Денис, давай дальше думать, — капитан вздохнул. — Кому доверим зенитки?

— Думаю, Вите Обухову и… я пойду еще.

— Согласен. Вы должны расположиться в углублениях, но так, что бы сектор обстрела над полигоном у вас был максимальный. Бруствер прикопайте выше. Одну зенитку поставим у платформы, а вторую вот там, с краю леса, что сбоку от полигона. Оборудуем еще и запасные позиции, если успеем. Стрелков посадим по флангам. Думаю, Платона и Пашу. Я буду по центру маневрировать. Эх, жаль, у нас связи никакой нет!

— А Арцыбашев где будет?

— Его мы поставим в засаду. Он не слишком проворный, но упертый. Для внезапного удара — то, что надо. Арцыбашев вступит в бой только в крайнем случае, если роботы прорвутся к полигону. Еще неизвестно, сколько их зашлют инопланетяне. А спрячется он вон там, на той стороне железки, где мы проходили. Вдруг несколько роботов покатят вдоль железки — нам в тыл.

Думаю, ночью пришельцы не пойдут, они слишком заметны, да и наведение поправить тоже время нужно. Пойдут утром, со стороны солнца. Черт, карту бы где найти. Я бы помозговал, где их логово.

Все, Денис, ройте схроны для зениток. Одного бойца оставь мне для связи.

— Есть, — ответил Смирнов, и спустился по склону вниз.

Анатолий посмотрел ему вслед. Нет, он не сомневался в своих бойцах, как было поначалу. Из «зеленых» призывников за три дня они превратились в бывалых вояк. Если солдат не погибает за первые два боя, то он будет воевать умело и осторожно. Впрочем, никого больше нет. А не доверять своим бойцам, не пускать их в бой, он не может.

Капитан не заметил, как к нему подошел Семен. Или техник умел бесшумно передвигаться, или Анатолий был слишком занят мыслями?

— Я так понимаю, командир, что следующий удар пришельцев будет по полигону?

Анатолий кивнул, удивляясь, как техник решился вылезти на поверхность. Сильно захотелось курить, хотя до сих пор такого жгучего желания не было. Может, от того, что передышек было мало. Да и сигарет не было.

— Я работаю на полигоне с двадцати лет, — сказал Семен. — Меня взяли сюда, поскольку и мой отец работал здесь. Местный я, из Городища. Работы в то время мало было, так, фигня всякая. А потом в одиннадцатом году активизировалось все: заказы на испытания стали поступать, сменили директора, пригнали солдат в охрану. Правда, техником работать никто не шел — платили мало. А мне нравилось. Люблю я с железками возиться.

Анатолий не перебивал Семена, он понимал, что человек не просто так, от нечего делать, рассказывает ему про свою жизнь. А если и рассказывает, значит доверяет. И с этого момента становится соратником — воином, вставшим плечом к плечу в одной рати.

— Как-то прислали на испытания установку пушек для кораблей. Такое восьмиствольное "чудо" с жуткой отдачей при залпе. С ней приехала молодая женщина, ну, документацию сопровождала. Влюбился я в нее, Сергеич, по уши.

И не бог весть какая красавица, а человек изумительный. Нежная, добрая, слова громкого не скажет. В общем, встречаться мы с ней стали. И как-то завозился я на стенде, да на свидание к ней опаздывал. Работу бросил, подумал, завтра доделаю, все равно без меня испытания не начнут. Той ночью я такое испытал, Толь, такую женщину почувствовал! Знаешь, моя она была, и такая… необыкновенная... Утром приезжаем на полигон, а у меня мысли только о ней. Включили установку, мы вдвоем в боксе были, она техзадание сверяла, а пушки возьми, да и провернись при выстреле в ее сторону... случайность? В стволах всего два снаряда было.

Расследование было, меня осудили за халатность, вину я признал свою полностью. Отсидел, вышел. Дом мой продали, подсуетились людишки. А от этого места уйти не смог. Вот и слонялся, пока директор не сжалился. Подобрал, устроил кое-как на работу, друзья они с моим отцом были.

Анатолий слушал, холодея от ужаса. Он видел в своей жизни, что двадцатимиллиметровые снаряды при попадании в человека оставляют от него. И представивил, что ощутил Семен, когда по своей же... черт, даже слово подобрать невозможно... вине, наблюдал, как снаряд рвет в ошметки тело любимой женщины. Слова механика утонули в шуме, что заполнил уши, а по спине побежали мурашки. Капитан дернулся всем телом, будто хотел их согнать.

— Аркадий знает про эту историю, — голос Семена проник сквозь шум. — Он не осуждал меня, как остальные, не показывал пальцем. Он все понимает, командир, правда. Но я, вообще то, не за него пришел говорить, а за себя.

— Я слушаю, Сень.

Техник помолчал, потом кивнув, продолжил.

— Как оно все сложится, неизвестно. Но, мы с Аркашей и с девочками будем на выходе из транспортного тоннеля. Туда заведем БМП. Я сделал семь ружей, а Аркаша что-то в шарах перекодировал... Мы нашли в "бревне" парочку целых, невключенных. Наверное, их тащили сюда на место сбитых нами.

— Гений взломал код инопланетян? — не поверил капитан.

— Уж не знаю, что он сломал, но теперь они лупят по серебристому металлу, а не по людям.

— Хм… это несколько меняет расстановку... Продолжай.

Семен потер небритый подбородок.

— Мы с Аркашей подумали, что БМП тоже не будет лишней в бою. Он будет за пушкой, а я на месте водителя. Девчонок тоже вооружили, Инну и Веру. Кристине пока только показали. Что скажешь?

Анатолий задумался.

— А где выход из транспортного тоннеля?

— Вон там, — техник показал рукой в направлении леса у железной дороги. — Там проходит ветка полотна, и стоит бетонный дебаркадер. Вот рядом с ним и створка.

— Отлично Семен, — сказал капитан. — Думаю, бой затянется. И БМП не будет лишняя для внезапного удара во фланг пришельцев. Только вот как просигналить вам начало атаки?

Техник усмехнулся, и протянул ракетницу.

— Какая нужная вещь! — обрадовался Анатолий.

— Выстрелишь один раз. Это и будет сигналом для нас.

— Договорились. И еще, Семен. У меня к тебе есть особое поручение.

— Слушаю, — напрягся техник.

— Вот там, на равнине, в полукилометре перед полигоном, хорошо бы установить те два шара. Видишь пригорок с кустами? Один шар поставь немного правее от него, а второй — левее. И сделать это надо до восхода солнца.

— Лады, — ответил Семен. — А бойца дашь в помощь?

— Конечно. Готовь шарики, и пришли сюда Арцыбашева.

Техник заспешил на полигон.

Утро было пасмурным. Тяжелые тучи заволокли небо, окрасив мир в неприятный серый цвет. Застывший воздух таил гнетущую духоту.

Анатолий за ночь подремал немного, но взбудораженный предстоящей схваткой так и не заснул. Он стоял на гребне холма, и, не отрываясь от бинокля, всматривался в даль, чтобы не пропустить движение механизмов инопланетян. У ног капитана калачиком свернулся Шарик Ночная мгла давно рассеялась, но на горизонте не было видно ни одной серебристой точки. Может, пришельцы и не думают атаковать? Может, получив отпор, заперлись в своем неведомом логове, и настраивают непроходимые редуты вокруг своего расположения? Или вообще решили убраться с Земли?

Он усмехнулся своей мысли. Это было так легко… и так желанно. Но неправдоподобно. Заварить такую кашу, что-бы потом, при маленькой неудаче отступить? Вряд ли. Но этого очень хотелось.