…Лейтенант Барбус легонько похлопал спецагента Смит по спине.

– Гло, ты опять уплыла в какой-то мысленный виртуальный океан.

– Вроде как… – буркнула она, возвращаясь из сценария в реальный мир на борт почти игрушечного катамарана в теплой лагуне под яркой луной, – …Опять задумалась.

– Поделишься? – спросил он.

– Да, но только если ты пообещаешь не обижаться.

– Слово офицера.

– Ладно, тогда слушай… – она замялась, подумав, что ведет себя не как разведчик, а как настоящий археолог, болтающий от не фиг делать о политике, – …Я подумала, что ваша страна похожа на гигантского призрачного спрута из старых моряцких сказок.

– Это потому, – авторитетно заявил он, – что ты по археологии занималась Ктулху.

– Нет, Фидо, это потому, что я видела, как вы тащите к себе мозги из Америки.

– Мы тащим оттуда мозги? – переспросил он, – Это ты про канадских девчонок что ли?

– Да, в частности про них, и про доктора Халлура Тросторсона, который исландец, но работал на канадский ядерный бизнес, так что можно их рассматривать в комплексе.

Меганезийский лейтенант несколько раз цокнул языком, будто пробуя мысль на вкус.

– Спрут, говоришь? Надо полагать, по твоей версии спрут, схватив девчонок-физиков щупальцами, тащил их с континента в океан, а они, отчаянно хватаясь руками за стволы знаменитых канадских сосен, кричали «родина, помоги!». E-oe?

– Aita-e! Я понимаю: они приехали добровольно. Даже более, чем добровольно. Но это выглядит, как планомерное выкачивание мозгов. Сперва были молодые специалисты по роботизированным сборочным линиям из Японии и Сингапура. Дальше тоже молодые специалисты по мобильной металлургии из Тайваня и Южной Кореи. Следом за ними – специалисты по биотехнологии и моторостроению из Германии. А вот теперь ядерные специалисты из Америки и Скандинавии. Я уже не говорю про австралийцев и киви.

– Ну, – сказал лейтенант, – а где же нам брать специалистов? На пальме они не растут.

– Раньше вы воровали только технологии, а теперь – разработчиков, – пояснила она.

– Не воровали, а аккуратно брали, – поправил он, – а так, верно. И это логика прогресса. Японская экономика тоже развивалась по такой схеме после Второй Мировой войны.

– Японская экономика не стремилась делать атомные бомбы! – возразила Джоан.

– В Японии тогда была другая политическая ситуация, – невозмутимо сказал лейтенант Барбус, – был оккупационный режим. Американский, кстати. А у нас тут все иначе, ты заметила, как я понял. Ну, и что из этого следует? Зачем ты напрягаешься?

– Зачем-зачем… – проворчала она, – ...Я не знаю, что сообщать в Центр, а что нет.

– Ну, так ты бы с этого и начала. Хочешь, помогу?

– Ты такой крупный спец по археологии? – съязвила Джоан Смит.

– Нет, не крупный. Но задачка простая, если подойти к ней с нужной стороны.

– Чертовски интересно, Фидо. И как ты бы сочинил этот рапорт?

– Дай-ка ноутбук, – ответил он.

…

Не прошло и получаса, как меганезийский лейтенант предъявил ей результат. Это был топорный, но прекрасно сбалансированный образец бюрократической лексики.

Положение сотрудников полиции Гавайев и офиса представительства США на атолле Табуаэран: «работа по адаптации туземцев к американскому образу жизни, ведущаяся последовательно в духе уважения к полинезийским этнокультурным традициям».

Канадско-исландская фабрика тяжелой воды: «пример успешных северо-американских инвестиций и создания рабочих мест, с привлечением туземной рабочей силы».

Расстрел 16 миссионеров WIU: «столкновение по религиозному мотиву с экстремистом-одиночкой из числа ветеранов вооруженных формирований Конвента».

Рассматривая этот инцидент с миссионерами (центральный для данного рапорта), Фидо Барбус не постеснялся указать, что: «столкновение не сопровождалось гражданскими беспорядками, и не повлияло на устойчивое и традиционно дружественное отношение туземцев к Америке и американским гражданам, включая туристов из США».

По тексту этого проекта рапорта создавалось впечатление, что Табуаэран в социально-экономическом смысле почти инкорпорирован в сообщество Американских Гавайев, а гибель молодых хрисламских миссионеров – это эхо «Зимней войны», закончившейся полгода назад, подписанием Сайпанского пакта от 29 января (каковой пакт безусловно позитивно воспринимается туземцами, и этнически не-туземными жителями атолла).

Спецагант Смит назвала это «нереалистичной рождественской сказкой для детей».

Лейтенант Барбус предложил указать «где тут чисто конкретно сказка?».

И тут «американка-археолог» с удивлением поняла, что «проект» не содержит прямых противоречий с наблюдаемыми фактами.

– Ладно, – неохотно согласилась она, – формального вранья в тексте нет. Но нюансы…

– Ты придираешься, – спокойно сказал он, – твоему археологическому начальству что, заняться больше нечем, кроме как искать противоречия в нюансах?

– Фидо, ты так хорошо знаешь, чем занимается мое начальство?

– Джоан, этого только ленивый не знает. Твое начальство делит деньги, выделенные Конгрессом из бюджета США на тайные операции по усмирению Меганезии. Если до Алюминиевой революции, когда в Океании все было, как бы, хорошо, на это ежегодно выделялось примерно полмиллиарда баксов, то сейчас, после Гавайского соглашения с Накамурой, на это выделено 4 миллиарда. Неплохая прибавка к жалованию. E-oe?

– Ты зря думаешь, что коррумпированы все! – возмутилась спецагент Смит.

– А не надо, чтоб все. Достаточно, чтоб верхушка, – ответил лейтенант, – вот, например, сенатор Бонстрейт, с которой ты тут общалась днем. Она получает денег за поддержку миссионеров WIU от Исламского фонда Америки, и от Американского союза Южных Баптистов. Плюс, она получает толстые конверты от канадских заказчиков продукции фабрики EOFE, и рассказывает всем, что это очень хорошая экологическая программа. Теперь она попросит у всех еще кучу денег для помощи семьям туземцев, чтобы те не поддерживали экстремистов-одиночек. Очень кстати – ведь семья Бонстрейт строит на Гавайях уже второй элитный отель. А деньги откуда, как ты думаешь?

– Фидо! Пожалуйста, прекрати меня агитировать! Всему есть предел! Одно дело – этот ковбой, застреливший 16 гопников. Черт с ними. Другое дело – атомная бомба.

Лейтенант Фидо Барбус вздохнул и поднял взгляд к звездному небу.

– О, Мауи и Пеле, держащие мир! Ну, почему такие умные и красивые женщины часто оказываются мистическими идеалистками?

– Не ерничай, – буркнула она.

– Я не ерничаю. Я констатирую факт: ты мистическая идеалистка. Ты демонизируешь железяку, называемую «атомной бомбой». Включи мозг, Джоан! Два десятка стран, не считая постоянных членов Совбеза ООН, имеют сколько-то атомных бомб. Это Индия, Пакистан, ЮАР, Израиль, Бразилия, Аргентина, Чили, Австралия…

– …В этих странах легальные режимы, с ними можно иметь дело! – перебила она.

– А как насчет Северной Кореи и Ирана? Как насчет мексиканского картеля «Slims»?

– Стоп, Фидо! Откуда ты знаешь про ядерную программу «Slims»?!

– Какая разница? – улыбаясь, спросил он, – Важно, что ты тоже об этом знаешь, и твое начальство знает, и никому не говорит, а то деньги из бюджета США на борьбу против разгула злой мексиканской мафии будут переделены в пользу военных. В Меганезии – аналогично. Если кто-то начнет тут звонить про А-бомбу, то кусок бюджетного пирога уплывет от твоего начальства, и будет съеден штабом Тихоокеанского флота США.

– Значит, ты считаешь, что мне надо сделать вид, будто я ничего не заметила?

– Ну, я не знаю раскладов в твоей конторе, но если играешь в карты, то с козыря лучше ходить не сразу, а тогда, когда такой ход принесет побольше бонусов.

– Бонусы… – проворчала Джоан, – …Игра в карты… В мире как-то все через жопу.