– И все-таки, Корвин, оружие, это не кавайная вещь.

– У оружия есть своя функция, – ответил штаб-капитан, – не все утилитарные предметы выглядят мило и симпатично. Такие дела.

– Корвин, – подключился Поллукс, – ты сможешь опровергнуть, то, что я скажу?

– Хэх! Смотря что ты скажешь.

– А! Слушай! Насилие над человеком – это зло. Допустим, ты воюешь против зла силой оружия и тоже совершаешь насилие. Если ты оказался сильнее, и победил – значит, ты принес во вселенную еще больше зла, чем было до твоего вмешательства. Это логика.

– Хэх! Значит, викарий Седаро и сюда заглядывает на чашку какао. Это тоже логика.

Поллукс и Валди с опаской переглянулись, явно подумав, что случайно сдали викария боевому офицеру нези. Геллер протянул свои широкие лапы и хлопнул их по спинам.

– Расслабьтесь, цветочки. Капитан не побежит расстреливать вашего приятеля Седаро.

– Это точно, – подтвердил штаб-капитан.

– Уф… – с облегчением вздохнул Поллукс, – …А как насчет ответа на мой вопрос?

– Ответ такой: когда проповедуется добро, тогда и возникает зло. Это ценная мысль из даосизма. По опыту, криминальное свинство типа разбоя появляется из-за социально-имущественных перекосов. Но вот свинство тотальное, как инквизиция, рождается из проповеди добра по библии, корану, и типа того. Поэтому проповедники такого добра подлежат ВМГС. Уточняю: частные философские беседы викария, это не проповедь.

– Мы уже поняли, – ответила Валди, – а откуда ты знаешь даосизм?

– От наших северных корейцев. Им хорошо преподавали научный атеизм в колледже, поэтому они могут пересказать все массовые религиозные доктрины. Вы как-нибудь заходите в гости на производство, когда перерыв на ланч, просто пообщаться.

– Спасибо, капитан, мы зайдем, – ответила Валди.

– Да, – подтвердил Поллукс, – но я все равно не согласен с твоим ответом.

– Так, цветочки, – вмешался Геллер, – мне кажется, что, капитан Корвин хочет спокойно доесть булочку, а потом посмотреть, что нового у нас в мастерской. Я не ошибся?

– Угу, – сказал штаб-капитан, вгрызаясь в ту самую булочку.

Вечер 14 июля. Остров Косраэ. Западный берег. Стойбище Экваториальная Шамбала.

Корвин раньше не бывал в мастерской стойбища неохиппи, и видел только те хиппи-машины, которые демонстрировались на маленьких технических фестивалях, которые каждую неделю устраивались на площадке морского колледжа Тофола. А сейчас его допустили в некую «приватную зону», где такие машинки создавались. И «решение о допуске», что интересно, принял Геллер – один из неформальных лидеров ЭкваШа, которого Корвин видел впервые, а не кто-либо из тех неохиппи, знакомство с которыми состоялось раньше, на тех фестивалях-экспозициях в колледже. Интуиция подсказывала, что Геллер – персонаж с самого верха эфемерной структуры «неохиппового социума». Наверняка это что-то значило…

…Геллер включил в мастерской свет (обычные люминесцентные лампы), и спросил:

– Что, Корвин, прикидываешь на глаз, кто я такой в мире Шамбалы?

– Да. Такая у меня привычка.

– Неплохая привычка, только бесполезная здесь. В Шамбале совсем другие отношения между людьми. В вашем языке для этого нет подходящих слов.

– Нет, так нет, – спокойно ответил штаб-капитан, разглядывая интерьер мастерской.

Тут было на что посмотреть. По всей длине мастерской (шагов сто, наверное) стояли в шахматном порядке непривычные монтажные столы, а кое-где еще и станки, как будто подобранные для музея истории технологий. Слева – что-то совсем древнее, наподобие гончарных кругов и примитивных плавильных тиглей. А справа – самые современные лабораторно-механические установки, которые Корвин видел на Кюсю в региональном научно-техническом центре холдинга «Tochu». Между этими крайностями, опять же, в хронологическом порядке стояли станки периодов античности, средневековья и трех «индустриальных революций». Рядом со столами были невысокие стеллажи, и на них располагались то ли изделия, то ли уменьшенные макеты. Тут историческая цепь, как специально подверглась издевательству. Вот каменный топор, явно изготовленный на роботизированном станке. А вот манипулятор робота, сделанный из деталей, похоже выкованных в кузнице времен Троянской войны.

– Ищешь что-то конкретное? – слегка насмешливо поинтересовался Геллер.

– Ты прав, – серьезным тоном произнес штаб-капитан, – мне пригодился бы компьютер-ноутбук на электромагнитных реле Джозефа Генри образца 1831 года.

Несколько секунд авторитетный неохиппи переваривал услышанное, а потом вдруг оглушительно заржал, хлопая себя ладонями по дольно обширному животу.

– Теперь ты и меня уел, капитан! Ох, не зря я тебя пригласил в мастерскую!

– Ну, – Корвин улыбнулся, – я рад, что не обманул твоих ожиданий.

– На электромагнитных реле, – продолжил Геллер, – компьютер-ноутбук не сделать, но можно попробовать на вакуумных триодных лампах Ли де Фореста образца 1906 года.

– Скажи, что ты не шутишь, Геллер.

– Я не шучу, а ты капитан? Почему ты сказал про ноутбук на такой элементной базе?

– Ну, так… Пришел в голову прикольный анахронизм.

– Не такой уж и прикольный, – возразил неохиппи, – у тебя в мозгах крутится мысль об электронике, выдерживающей электромагнитный импульс ядерного взрыва. Ты точно знаешь, что это не полупроводниковая электроника, а релейная и ламповая.

– Хэх… – буркнул Корвин.

– Вот тебе и «хэх». Так ты хочешь вместе поработать с лампами де Фроста?

– Буду рад, если у тебя есть план, как именно.

– Есть у меня план, только надо подумать еще неделю, наверное. А скажи, Корвин, это правда, что ты в секретном сарае делаешь сверхзвуковую авиамодель на FPE-движке?

– Правда. Хочешь – заходи, посмотри. Может, подскажешь что-нибудь. Кстати, не ты ли прислал мне полный файл по этому FPE-движку Штельцера?

– Нет, это не я, это какой-то парень с ником «Назгул».

Тут Геллер скорчил страшную гримасу, и помахал руками, будто крыльями, изображая назгула – черного магического персонажа из эпоса Толкиена.

– Ну, типа, я обознался, – сказал штаб-капитан.

– Ну, типа, бывает, – в тон ему ответил лидер неохиппи.

– …А все-таки, Геллер, как ты представляешь себе нормальный компьютер на лампах?

– Обыкновенно представляю. Ведь любой процессор, в схемном смысле, это ансамбль триодов. А ламповые триоды или полупроводниковые, это только субстрат.

– Да, понятно, но как ты напихаешь столько лампочек в объем ноутбука?

– Лампочка, – авторитетно произнес неохиппи, – суть стеклянный пузырь с контактами. Если надо много лампочек, берем то, в чем много пузырей. А много пузырей, это пена.

– Блин! – штаб-капитан ударил кулаком по своему колену, – Пеностекло с контактными группами. Только как построить контактные группы в этой пене?

– А про что, по-твоему, я собрался думать еще неделю? Вот то-то же! Ладно, капитан, теперь давай-ка я тебя спрошу. Знаешь про что? Про этого викария.

Корвин удивлено почесал в затылке.

– А что про викария?

– Тут есть три ракурса, – произнес Геллер, – с одной стороны, не нравятся мне эти его разговоры про добро и зло, и про всякую такую чепуху. Но с другой стороны, было бы неправильно вообще отгородить наших цветочков от той жвачки, которую жуют пять миллиардов гуманоидов из суммарных восьми миллиардов. Я думаю, что человеку в ментальном смысле надо переболеть этой жвачкой, чтоб был иммунитет. А вот третья сторона, политическая: викарий Седаро до сих пор жив, вопреки правилу Че Гевары.

– Вопреки какому такому правилу? – спросил штаб-капитан.

– Если есть сомнения, надо расстреливать, – невозмутимо процитировал неохиппи.