На территории и в акватории Меганезии запрещается распространение и демонстрация политических и религиозных убеждений, требующих ограничить свободу жителей сверх ограничений, записанных в Великой Хартии или следующих из нее. Любые покушения такого рода, в т.ч. соучастие в ассоциации с подобными целями – это попытка учредить государство. Она должна пресекаться высшей мерой гуманитарной самозащиты.

Директива есть руководство к действию для полицейских и военных подразделений.

Подписи судей: Глип Малколм (по рейтингу). Уитни Мнгва, Амели Ломо (по жребию).

***

Уоткин отложил листок в сторону, и посмотрел на капитана.

– Ты уже выяснил, насколько это серьезно?

– Это чертовски серьезно, Рич. Яйцеголовые всезнайки на верхушке ООН облажались! Понимаешь, они думали, что главный в Меганезии – координатор Накамура, и если его прижать, то дело сделано. А оказалось, что Верховный суд главнее, и теми бумажками, которые подписал Накамура, теперь можно подтереть жопу, и выкинуть в сортир.

– А ты не перебарщиваешь с оценками?

– Ни вот столечко не перебарщиваю! – Бэбкок изобразил миллиметровый зазор между пальцами, и продолжил, – Нет ничего нового под Луной! В 1957 году в Красном Китае объявили кампанию «Пусть расцветают сто цветов», разрешили политические клубы и критику режима, за полгода выявили всех оппозиционных лидеров и сочувствующих. А потом – «Большой скачок», и всех неблагонадежных – в трудовые лагеря. Там погибло больше людей, чем во Второй мировой войне. Хлоп – и нет никакой оппозиции! И, мне кажется, этот JL-400 на Науру не случайно упал и раздолбал полосу.

Майор побарабанил пальцами по столу.

– Чак, ты думаешь, ты самый умный, что это знаешь?

– А ты думаешь, Рич, что самые умные сидят в офисе ООН? Они там ни хрена не видят! Посмотри на мэра Лантона! Думаешь, он будет жевать сопли, и ждать, пока мы уйдем, и пакистанцы, плюнув на право частной собственности, захватят все башни Лантона?

– Это вряд ли, – признал Уоткин, – но у Ксиана нет ни бойцов, ни оружия. Он не может воевать, поэтому хитрит, торгуется с мусульманскими лидерами относительно условий капитуляции, а параллельно занимается саботажем. Хотя, непонятно, на что он надеется. Допустим, эти рпонге – скрытые коммандос, но их всего рота, и у них тоже нет оружия. Возможно, несколько пистолет-пулеметов лежат в тайниках, не замеченных при обыске, но это не меняет дела. У мусульман на моту Мотуко и на моту Катава, как минимум, по тысяче вооруженных боевиков. Плюс батальон пакистанцев. А что на другой стороне? Береговая охрана Лантона и эти ребята, рпонге. В сумме бойцов триста, не больше.

– Эй, – тихо произнес капитан, – ты уверен, что не больше?

– Нет, черт возьми! Я ни в чем не уверен, кроме одного: нас подставляют! Мусульмане радуются, что враг безоружен, и можно распространить свой долбанный шариат на этот новый поселок. А мы будем крайними. Вот в чем самое дерьмо, Чак!

Капитан Бэбкок вздохнул, почесал обеими пятернями небритые щеки, и предложил:

– Рич, а давай, подставим пакистанцев.

– Что? – переспросил майор.

– Я говорю: подставим этих ублюдков. Ведь мусульмане будут что-то делать, и чего-то ожидать от нас. А мы в ключевой момент поведем себя совсем не так, как они думают.

– Вот это интересно, Чак, – негромко сказал Уоткин, – давай-ка подумаем предметно. У мусульман тактика всегда одинакова. Сначала они зашлют шпиона в чужой поселок, и выяснят, что там, в общих чертах. Потом зашлют провокатора, чтобы создать повод. А следующий ход – шумная массовка, под ее прикрытием работают боевики. Тогда будет поздно что-то делать. Нам надо опередить события, чтобы к этому моменту все дерьмо доставалось пакистанцам. Но, вот чертова проблема: в нашей последней роте есть два мусульманина: рядовой Башир и рядовой Анвар, из взвода технического обеспечения.

– Ты им не доверяешь? – спросил капитан.

– А ты подумай: как можно доверять мусульманам в такой ситуации? Вижу, ты понял. Короче говоря: вызови их обоих, пусть собираются, и завтра едут на моту Мотуко для подготовки тыловых объектов морского порта и аэродрома к сдаче пакистанской роте снабжения. Остальных наших убираем с моту Мотуко и моту Катава. Завтра все, кроме Башира и Анвара, должны быть здесь, на моту Вале. Это твоя задача, ясно?

– Да, ясно.

– Вот и хорошо. А я займусь бюрократией, которая кое-кому нарушит планы.

…

Ровно в 12 часов следующего дня (22 сентября) в оперативный журнал канадского миротворческого батальона при смене дежурства был подшит такой документ.

*** Служебный аудио-протокол №04/0809-CPM (текстовая расшифровка) ***

Место составления: база миротворческих сил ООН на моту Вале. Участники:

Капитан Бэбкок (заместитель командира канадского контингента).

Рядовой Анвар (рядовой канадского контингента).

Рядовой Башир (рядовой канадского контингента).

*

Дата 22 сентября. Время 08:29 – 8:42.

Капитан Бэбкок: Ну, я слушаю.

Рядовой Анвар: Сэр, почему нас отправляют на Мотуко, а остальных выводят сюда?

Капитан Бэбкок: Потому, что на моту Мотуко есть работа для двух служащих вашего профиля. Какие у вас вопросы по этой работе?

Рядовой Башир: Сэр, это потому, что мы двое мусульмане, да?

Капитан Бэбкок: Вы задали вопрос не по работе, рядовой.

Рядовой Башир: Простите, сэр, но это вопрос по работе. Мы под подозрением, да?

Капитан Бэбкок: Если даже вы под подозрением, рядовой, это совсем не отменяет вашу обязанность исполнять приказы командования. Через 50 минут вы оба должны быть на моту Мотуко, и помогать пакистанским коллегам по технической логистике.

Рядовой Анвар: Но, сэр, командование не может дискриминировать нас из-за религии!

Капитан Бэбкок: Рядовой Анвар, вы написали жалобу в штаб Океанийской миссии ООН относительно притеснения миротворцев-мусульман в батальоне майора Уоткина?

Рядовой Анвар: Нет, сэр! Я бы не хотел выносить это из батальона наверх.

Капитан Бэбкок: А вы, рядовой Башир, написали такую жалобу?

Рядовой Башир: Нет, сэр! Я тоже считаю, что жаловаться наверх, это неправильно.

Рядовой Анвар: Сэр, мы хотели бы поговорить с майором и все объяснить ему.

Капитан Бэбкок: Майор занят, и поручил это дело мне. А я сторонник дисциплины. Вы считаете, что майор дискриминирует вас, как мусульман? Да или нет?

Рядовой Анвар: Мы уже сказали свое мнение, сэр…

Капитан Бэбкок: Рядовой! Я задал вам вопрос! Отвечайте: да или нет?

Рядовой Анвар: Да сэр. Мой ответ: да.

Капитан Бэбкок: Вот теперь ясно и четко. А ваш ответ?

Рядовой Башир: Да, сэр. Но, не хотелось бы жаловаться наверх…

Капитан Бэбкок: Тогда, согласно инструкции комитета по подержанию мира, я обязан выдать вам такие анкеты-заявления о нарушении религиозных прав мусульман. Тут 30 вопросов, и ваша задача: поставить в каждом окошке «да» или «нет». Внизу вы можете изложить дополнительные нарушения, допущенные по отношению к вам. У вас 10 минут на заполнение анкет. А потом отправляйтесь работать на Мотуко, согласно приказу.

Рядовой Анвар: Но, сэр, анкета не про то. Пять перерывов для намаза, радио-трансляция призывов муэдзина, халяльное мясо, молельный коврик. Нам ничего этого не нужно!

Рядовой Башир: Мы мусульмане, но не фанатики. И мы такие же канадцы, как вы, сэр!

Капитан Бэбкок: Молчать! Есть инструкции комитета ООН по подержанию мира. Там предписан строгий порядок рассмотрения жалоб мусульман на дискриминацию. Ваша обязанность: выполнять инструкцию. Через 10 минут анкеты должны лежать на столе, заполненные и подписанные вами с указанием даты и времени. Если вы откажетесь – я арестую вас за мятеж. Время пошло! Кругом… Марш!

*

Конец аудио-протокола.

***

Вот такой образец внутриармейской толерантности.