Когда они проехали «окрашенный» участок дамбы, Бокасса пояснил:

– Это не то, что вы подумали. Просто убрали бульдозерами последствия авиа-налета.

– Проще некуда, – хмуро отозвалась Джоан Смит.

– Да, – согласился он, – а вот впереди пакистанский блок-пост. Я остановлюсь, чтобы вы сделали фото. Обратите внимание: хорошо видно, куда были нацелены минометы. Вот, кстати, пустые контейнеры от мин. Можно посчитать, сколько было выстрелов.

– Я вижу, – отозвалась она, работая с фотокамерой, – все, можно ехать дальше.

Они проехали через остатки блок-поста, изрешеченного пулями, и тут же оказались на огромном пепелище – бывших трущобах. Такую картину спецагент Смит тоже видела раньше – когда работала в Южном Ливане. Это ни с чем не спутаешь.

– Кто бомбил белым фосфором? – спросила она.

– Береговая охрана Лантона, – ответил ей флит-лейтенант, и добавил, – по официальной просьбе командующего миротворческими силами. Такова была обязанность мэра. Есть соглашение о содействии командованию сил ООН в Океании, вы знаете.

– Не могло быть такой официальной просьбы! – решительно возразила Джоан Смит.

– Опять вы мне не верите, – констатировал он, извлек из кармана жилетки прозрачный конверт с отпечатанным бланком внутри и протянул ей, – вот официальный запрос на огневую поддержку, подписанный майором Ричардом Уоткином.

– А я могу поговорить с этим майором? – спросила она.

– Aita pe-a, – ответил Бокасса, – майор Уоткин в городе, мы туда поедем, как только вы скажете, что осмотрели на поле все, что хотели.

Джоан Смит ненадолго задумалась, и решительно выключила диктофон.

– Вот что, мистер Бокасса. Давайте спокойно посидим где-нибудь без посторонних, и обсудим ситуацию. Без протокола.

– Давайте, – согласился он, и через минуту вывел мотороллер к пляжу (тому самому, на котором несколько часов назад была спонтанная гулянка в честь победы).

– Вот с чего я хотела бы начать… – произнесла спецагент Смит, вылезая из коляски и потягиваясь, – …Я хотела бы начать с вашей базовой версии событий.

– С нашей базовой версии событий? – переспросил флит-лейтенант Бокасса, доставая из кармана сигару и зажигалку.

– Да. Я уверена: такая версия есть и, раз вас поставили курировать меня, вы ее знаете.

– Логично, – согласился он, щелкнул зажигалкой и прикурил, – начнем с заложников.

– С заложников? Это что еще?!

– Ну… – произнес Бокасса. флегматично отправляя красивое колечко синеватого дыма в сторону солнца, низко висящего над горизонтом, – …Начнем с того, что среди добрых, трудолюбивых кашмирских мигрантов затесалось несколько деструктивных фигур под руководством шейха Измаил-Бакра...

– Этот шейх сейчас мертв? – перебила спецагент CIA.

Бокасса утвердительно кивнул.

– Разумеется, шейх и все его люди, погибли с криком: «Аллах акбар! Смерть Америке, включая Канаду!». От них остались лишь несколько заряженных, но не примененных, поясов шахидов. Я вам потом передам, если хотите, они на базе береговой охраны.

– Это то, что надо, – сказала она, – я поняла, чем закончил шейх. А с чего он начал?

– Шейх Измаил-Бакр начал с того, что взял в заложники детей. Его мюриды отняли у простых семей мигрантов малолетних детей в возрасте от года до пяти, примерно. На следующем шаге, шейх, применяя угрозы, заставил простых мигрантов участвовать в экстремистских и антиамериканских акциях. А майор, командующий пакистанскими миротворцами, Абдул-Салам Мустафа, встал на сторону шейха. Это объясняется его контактами с тегеранским аятоллой Кази-Феззалом.

– Контакты доказуемые? – снова перебила Джоан Смит.

– Отчасти, да. У нас есть копии переписки Мустафы и Кази-Феззала по факсу.

– Копии настоящие, или?..

– Ну, док Смит… – укоризненно произнес флит-лейтенант.

– Да, извините, мистер Бокасса, я спросила ерунду. А в каком состоянии сейчас этот пакистанский майор Абдул-Салам Мустафа?

– Он расстрелян по приговору канадского военно-полевого суда и похоронен в море.

– Что?! Вот уж точно не верю!

– А зря, – ответил Бокасса, и вытащил из кармана еще один прозрачный конверт.

Ознакомившись с протоколом военно-полевого суда, составленным тремя канадскими офицерами, Джоан впала в некоторое уныние. Бокасса дал ей возможность погрустить немного, а потом авторитетно сообщил:

– Все не так плохо, док Смит. Канадские миротворцы освободили 14 заложников.

– Серьезно? – спросила она.

– Абсолютно серьезно. У нас 14 маленьких кашмирских детей. Медицинский персонал Лантона следит за их здоровьем. К счастью, они практически не пострадали.

– Да, это плюс. А что с родителями этих детей?

– Увы, – Бокасса развел руками, – они погибли при анти-террористической операции.

– Черт… – спецагент Смит вздохнула, – …Это минус. А какие потери у канадцев?

– Восемь погибли, шестеро с тяжелыми ранениями находятся в госпитале, и если я не ошибаюсь, примерно дюжина легко ранены. Они лечатся в амбулаторном режиме.

– А почему канадский контингент не выходит на связь ни по радио, ни по сети?

– Это просто. Исламские диверсанты вывели из строя средства связи.

– Неплохая версия, – оценила спецагент, – И что делать дальше? Нельзя ведь отпустить канадскую роту домой. Они будут болтать языком, потом появятся репортеры…

Бокасса покивал в знак согласия, и сообщил:

– Есть мнение, что данный канадский контингент может продолжать службу на атолле Тинтунг еще полгода. За это время тема утратит актуальность для СМИ.

– Но, – возразила Джоан Смит, – в любом случае придется выдать репортерам не только готовую версию событий, но и какой-то живой контакт.

– А по этому поводу, – ответил он, – имеется реальная история с живыми участниками, специально для прессы. Слушайте. Когда из-за диверсий исламистов канадская рота осталась без связи, 12-летняя Памела, дочка майора Ричарда Уоткина, начала поиски данных через любительские компьютерные сети. Так она познакомилась с 20-летней Виолетой Риос, волонтером береговой охраны Лантона. Эти две девушки почти сразу подружились, и интернет-блог юной Памелы Уоткин стал для родных и близких всей канадской роты единственным источником информации. Такая трогательная дружба, протянувшаяся через океан, но омраченная войной… Вы чувствуете, док Смит.

– Да, – подтвердила спецагент, – пресса это проглотит с удовольствием. Но надо еще показать репортерам натуру. Сам атолл. Конечно, не в таком виде, как сейчас.

Меганезийский флит-лейтенант снова кивнул, щурясь, посмотрел на солнце, будто утопающее в океане, и спросил:

– Вода, как разбавленная кровь, вы видите? Это к перемене погоды. К шторму.

– Я не очень-то верю в народные приметы, – сказала Джоан Смит.

– В данном случае, все четко. К утру, по метеосводке, сюда доберется циклон.

– Циклон… – произнесла она, – …Вот это действительно очень кстати.

…

Циклон достиг Тинтунга на рассвете 25 сентября. По свинцовой поверхности океана беспорядочно гуляли небольшие, но крутые волны, украшенные полосами белой пены. Низкое серое небо истекало то мелкой моросью, то ливневыми потоками. Порывы ветра сгибали стволы пальм. По законам драматического жанра, дождь смывал все следы…

Немного позже, в 8 утра, канадский майор Ричард Уоткин пришел к твердому выводу: командование Специальной Тихоокеанской Миссии ООН, просто сборище кретинов. Вменяемые люди в сложившейся оперативной обстановке не издали бы такой приказ:

«Командующему миротворческим батальоном OCEFOR на Тинтунге – срочно выделить подразделение для охраны рабочего поселка компании UMICON на Раротонга. Срок прибытия подразделения к охраняемому объекту: 15:00, сегодня».