Фрэнсис взглянул на часы.

- Ну, господа, - сказал он, повысив голос, - настало время закрытия нашего рудника. Мы работали вместе много лет, но время нас победило. Когда-нибудь, возможно, эту шахту снова запустят, и все мы встретимся здесь снова. А если мы не преуспеем, то, может, нашим сыновьям удастся. Сейчас двенадцать пополудни.

Фрэнсис протянул руку к рычагу, который контролировал давление пара в гигантском котле двигателя, и потянул его вниз. Огромный балансир остановился, дернулся и неуклюже остановился. Между тем, механик повернулся и открыл клапан, послышался вздох вырывающегося в виде белой розы пара, который, поднявшись в удушливый туманный воздух, повис там и не хотел рассеиваться.

Все притихли. Не то чтобы двигатель подъемника никогда прежде не останавливался: это происходило ежемесячно, чтобы почистили котлы, случались и поломки. Но наступившее молчание отягощало осознание того, что несла за собой эта остановка окружающим.

Во внезапном даже для самого себя порыве Фрэнсис взял кусок мела и на боку котла мелом написал: "Resurgam" [8].

Потом все вышли из здания.

За тем ответвлением шахты, что уходило к Солу, еще пыхтел и стучал малый механизм подъемника "Китти". Капитан Хеншоу поднял руку. Сигнал заметили, и "Китти" издал финальный скрежет и тоже погрузился в тишину.

Теперь остался лишь водяной насос, но он не потреблял угля и почти не требовал ухода, так что его оставили работать и дальше.

Последней партии сдельщиков приказали подниматься на поверхность в двенадцать, и, пока группа во главе с Фрэнсисом медленно шла к конторе, шахтеры по двое и по трое подходили ко входу подъемника, в последний раз неся свои кирки, лопаты и буры.

Разношерстная компания образовала длинную гусеницу, медленно ползущую мимо казначея и получающую своё последнее жалование. Бородатые и чисто выбритые, молодые и пожилые, в основном, невысокие и бледные, жилистые и грубоватые, мокрые от пота, перепачканные породой, молчаливые, с могильной тоской в глазах, они брали свои шиллинги и ставили кресты в бухгалтерской книге.

Фрэнсис стоял позади казначея, обмениваясь словом-другим с работниками, пока тем выплачивали жалование. Затем пожал руку капитану Хеншоу и в одиночестве побрел домой, в Тренвит.

Механики вернулись к механизмам, чтобы осмотреть их и решить, что можно демонтировать и продать на слом, казначей подводил баланс в своих книгах, а управляющий с капитаном поверхностных работ начали продолжительный обход зданий, чтобы описать оставшееся имущество. Хеншоу переоделся в старую одежду, взял шахтерскую шляпу и спустился в шахту, чтобы совершить последний осмотр.

Со знакомой легкостью он спустился в шахту на уровень в сорок саженей и вошел в туннель в направлении наиболее богатой из двух основных жил на шестидесятый уровень.

Пройдя с четверть мили, он начал спускаться по туннелю, пробираясь мимо курганов пустой породы, вниз по лестницам и скользким склонам через лабиринты бревен, используемых для укрепления потолка и стен. Он брел по воде и наконец услышал мерный стук: удар, удар, еще удар - кто-то еще работал.

Здесь оставалось около двадцати вольных рудокопов. Если они смогут добыть еще пару шиллингов, это все добавится на их счета и поможет бороться с грядущей нищетой.

Здесь были и Заки Мартин, и Пол Дэниэл, и Джек Картер, младший брат Джима, и Пэлли Роджерс. Все раздетые до пояса и в поту, поскольку здесь было жарче, чем самым жарким летним днем.

- Что ж, парни, - сказал Хеншоу, - я пришел сообщить, что "Биг-Билл" и "Китти" остановлены.

Пэлли Роджерс посмотрел вверх и вытер руку о свою большую черную бороду.

- Мы предвидели подобное.

- Решил вам сказать, - ответил Хеншоу, - просто чтоб вы знали.

- У нас есть несколько дней. Дождей нет, - сказал Заки.

- Я бы не слишком на это полагался. Грамблер всегда был мокрым. И как вы вытащите породу наверх?

- Через восточный штрек. Братья Керноу еще вертят конный ворот. Мы должны оттащить породу как можно дальше.

Хеншоу оставил их и пошел дальше, насколько смог, пока не достиг затопленного восьмидесятого уровня. Затем развернулся и пошел назад, пройдя через полузатопленную более бедную западную жилу и убедился, что ничего ценного не забыли: пара ржавых инструментов, глиняная трубка, разбитая тачка.

Было уже два часа, когда он поднялся на поверхность. Со всех сторон его окружала неестественная тишина. "Китти" еще безмолвно выпускала пар. Несколько человек возились у сараев, а около двадцати женщин стирали в горячей после двигателя воде.

Хеншоу прошел в сарай, чтобы переодеться, и увидел с полдюжины мужчин, собравшихся около здания подъемника. Он хотел было окликнуть их, а потом понял, что это шахтеры спускаются вниз, чтобы сменить своих партнеров. Хеншоу пожал плечами и отвернулся. Вольные рудокопы из породы выносливых.

К восьми часам вечера вода сильно поднялась, но жила по-прежнему осталась незатопленной. Марк Дэниэл послал одного из шахтеров сообщить это тем, кто придет вниз на смену.

А наверху наступила призрачная ночь, темная и промозглая, накрывшая тишину и пустоту шахтных строений. Обычно люди десятками толпились в раздевалках, светились огни в зданиях подъемных механизмов, доверительно переговаривались механики. Теперь не осталось ни тепла, ни разговоров, только тихое бормотание между собой, и никакого света, за исключением двух фонарей.

Фонари они задули, после того как зажгли свечи на шляпах и флегматично направились к лестницам: Ник Вайгас, Фред Мартин, Джон и Джо Нэнфан, Эд Бартл и еще шестнадцать человек.

К четырем утра часть жилы уже затопило. Они работали в воде, а позади, в провалах, уже скопились глубокие озера. Однако здесь оставался круглый выступ, и они могли выйти через восточный штрек. Ник Вайгас поднялся наверх, чтобы описать сменщикам ситуацию. Посовещавшись, Заки Мартин и другие решили спуститься, ибо еще оставалась возможность поработать несколько часов.

В семь часов камнепад в одно из озер вынудил их прекратить работу. Еще час они провели, перетаскивая последние несколько корзин руды в сторону туннеля, пока не смогли прикрепить их к веревке и вытащить вдоль выработанной жилы в восточный штрек. Затем они поднялись на несколько футов, сидели и смотрели, как вода подступает к длинной черной пещере, которая была их домом в течение нескольких последних месяцев.

Один за другим они выбрались по старым выработкам из шахты. Заки Мартин уходил последним. Он сел на край "слепой" шахты, закурил трубку и смотрел вниз на воду, которая прибывала так медленно, что уровень, казалось, почти не поднялся. Он сидел так почти час, покуривал и потирал подбородок, и в свете свечи его глаза выглядели спокойными и задумчивыми.

Могут пройти еще недели, прежде чем шахта наполнится водой, но шестидесятый уровень уже потерян. И к лучшему.

Заки поднялся на ноги, вздохнул и пошел по следам остальных, мимо заброшенных лебедок, сломанных лестниц, деревянных балок и груд щебня. Верхняя часть шахты представляла собой хаотичное хитросплетение расходящихся во всех направлениях туннелей, пробитых прежними поколениями шахтеров в поисках новой жилы, и большинство из них оканчивалось тупиками.

Здесь встречались и слепые шахты, настоящие ловушки для неосторожных, и огромные полые пещеры с протекающим потолком. Наконец, он вышел на главный штрек тридцатого уровня. С киркой и лопатой на плече Заки начал карабкаться по нему вверх в последний раз, медленно, от платформы к платформе, как настоящий старожил. И вновь его окутала кромешная тьма.

Он поднялся на поверхность и обнаружил, что ноябрьский день, едва начавшийся, когда он спускался, полностью заволокло туманом. Белесая пелена скрывала всю округу, и лишь вблизи можно было хоть что-то разглядеть.

Все разошлись по домам. Братья Керноу остановили водяной насос, а руда, которую они подняли за эти два дня, лежала в куче около восточной шахты. Всё подсчитают позже, но сейчас ни у кого не хватало духу этим заняться. Даже знакомой толстой фигуры казначея нигде не было видно.