Вот на что в лучшем случае она могла рассчитывать. Как же она была глупа, думая, что сможет изменить его. Он не хотел меняться. Рожденный и взращенный шахтером, Марк не знал другой судьбы, кроме как добывать медь и олово. И хотя он был отличным работягой и умельцем, ему не хватало знаний или желания, чтобы возвыситься хотя бы в шахте. Она ясно понимала это. Он - как козел, привязанный к колышку своим же собственным характером, и мог лишь пользоваться теми дарами земли, что находились в пределах досягаемости. И она сама привязала себя к этому же колышку до конца своих дней...
Слезы навернулись ей на глаза, и она вернулась в дом. За зиму Марк проделал огромную работу, обустроив дом изнутри, но она ничего не замечала. Карен вбежала в спальню и переоделась из своего простенького хлопкового платья в вызывающее нежно-алое, с зеленым веревочным поясом. И начала укладывать волосы.
Через десять минут она уже умыла и напудрила лицо, напомадила и уложила густые волосы и надела сценические сандалии на босу ногу. Она была готова. Выскользнув из дома, она помчалась вниз по склону к руслу высохшего ручья, вскарабкалась по нему и вбежала в лес на другом берегу. Очень скоро ее дыхание стало прерывистым и тяжелым. Она стояла на пороге сторожки.
Ей открыл сам Дуайт Энис.
Как только он увидел, кто стоит у порога - ее руки спрятаны за спиной, а волосы развеваются ветром - глаза доктора, вопреки присущему ему благоразумию, загорелись.
- Карен. Что привело вас сюда в это время дня?
Она оглянулась.
- Можно войти, прежде чем старухи меня увидят и начнут шептаться?
Он поколебался, а затем открыл дверь шире.
- Боуна нет.
- Знаю. Видела, как он ушел с утра пораньше.
- Карен, вашей репутации придет конец.
Она прошла вперед него по темному коридору и подождала, пока он откроет дверь гостиной.
- Здесь становится все уютнее с каждым разом, как я заглядываю, - сказала она.
Комната была вытянутой и узкой, с тремя узкими готическими окнами, выходящими в сторону холмов и Мингуза. Она выглядела менее средневековой, чем остальные, и Энис избрал её в качестве гостиной и украсил приличным турецким ковром, парочкой удобных старых кресел и книжными шкафами. Только в этой комнате имелся хороший камин, и сейчас в нём пылал жаркий огонь, поскольку Энис готовил себе еду.
- Когда вернется Боун?
- Еще не скоро. Он поехал к отцу, с которым что-то случилось. Но как вы узнали, что он ушел?
- Увидела, вот и всё, - ответила она.
Дуайт посмотрел, как она присела у огня на колени. Она прервала его чтение. Карен пришла не в первый раз, даже не в пятый, хотя ее рука давно уже зажила. Где-то в глубине души Дуайт ощущал недовольство и возмущение, но другая сторона его натуры ничего подобного не испытывала. Он отметил грациозный изгиб её спины, как у слегка натянутого лука, готового в любое мгновение задрожать и распрямиться, посмотрел на линию шеи, яркое платье. В нем она нравилась ему больше всего (Энис полагал, что ей об этом хорошо известно). Но прийти сегодня, так явно...
- Это следует прекратить, Карен. Эти визиты...
Лук распрямился, и она посмотрела снизу вверх, словно прерывая его.
- Как я могу, Дуайт? Как? Я только и жду, чтобы прийти сюда. Ну и что, если меня увидят? Какое это имеет значение? Нет здесь большой беды. И меня это совершенно не беспокоит.
Пылкость ее слов удивила и немного тронула Эниса. Он встал у камина, оперевшись рукой о каминную полку, и посмотрел на гостью.
- Ваш муж всё узнает. Ему не понравится, что вы сюда приходите.
- С какой стати? - горячо возразила она. - Я лишь немного отвлеклась и завела друзей. Перемены, благодаря которым я могу общаться не только с местными жителями, ни один из которых не отъезжал от места своего рождения дальше, чем на пару миль. Они невероятно недалеки и узки в своих взглядах. Их заботят только работа, еда и сон, будто... будто они животные с фермы. Они просто не видят дальше маяка Сент-Агнесс. Они живы только наполовину.
Чего же еще она ожидала, выходя замуж за шахтера, удивился Энис.
- Я думаю, - сказал он мягко, - если вы постараетесь присмотреться к ним получше, то увидите в своих соседях много хорошего, и в Марке тоже, если вы почему-то им недовольны. Они недалёки, но гарантирую, не так и просты. Они немилосердны ко всему, выходящему за пределы их понимания, но при этом верны, добры, честны, богобоязненны и смелы. В этом я имел возможность убедиться за то короткое время, что живу здесь. Простите, кажется, я начал поучать вас, Карен, но при встрече с ними попробуйте их понять. Попробуйте взглянуть на жизнь их глазами...
- И стать одной из них.
- Вовсе не обязательно. Используйте свое воображение. Стараясь кого-то понять, необязательно становиться им. Вы критикуете их за отсутствие воображения. Покажите, что вы иная, что у вас оно есть. Я думаю, в большинстве своем они прекрасные люди, и я хорошо с ними лажу. Конечно, у меня есть преимущество, ведь я доктор...
"И мужчина, - добавила она про себя, - очень привлекательный мужчина".
- Все это хорошо, Дуайт, но вы не замужем за одним из них. И они принимают вас так, потому что вы стоите гораздо выше их. А я - где-то между и посередине. Я одна из них, но чужая, и так будет всегда. Если бы я не умела ни читать, ни писать и никогда не видела мир, они еще могли бы простить меня со временем, теперь же - никогда этого не сделают. Останутся недалекими до конца своих дней, - Карен тихонько вздохнула. - И я так несчастна.
- Что ж, у меня не так много друзей...
- Так я могу приходить? Могу остаться ненадолго? - Карен нетерпеливо встала. - Что в том плохого, что мы поговорим? Обещаю, что не буду утомлять вас своими печалями. Скажи, чем вы сейчас занимаетесь, что изучаете?
- В этом нет ничего, что могло бы вас заинтересовать, - Энис улыбнулся.
- Мне всё интересно, Дуайт. На самом деле. Могу ли я остаться на пару часов? Марк только что ушел на шахту. Я обещаю не разговаривать. Не буду мешать. Я могу приготовить еду и помочь.
Дуайт снова улыбнулся, немного печально. Он уже знал, что это предложение означало: заинтересованность в его жизни, готовность всё принять, так что его жизнь при помощи необъяснимых и неуловимых женских штучек изменится, чтобы Карен заняла в ней центральное место. Такое случалось и прежде. И повторится сегодня. Ему это не заботило. Вообще-то, какая-то его часть с нетерпением этого ждала.
Прошло два часа, и ожидаемое не случилось.
Когда пришла Карен, он готовился заполнить таблицу случаев легочных заболеваний, с которыми столкнулся со времени прибытия сюда: тип заболевания (насколько он был в состоянии его классифицировать), назначенное лечение и полученные результаты. И это привлекло её интерес. Карен записывала детали, пока Энис их зачитывал, и в результате он проделал трехчасовую работу в два раза быстрее.
Она писала крупным, еще не вполне сформировавшимся почерком, четко и без помарок. Карен, казалось, быстро схватывала сказанное, даже когда термины уже граничили с медицинскими.
- Вы и в самом деле помогли мне сегодня, Карен. Я вам благодарен. Очень мило с вашей стороны потратить столько времени и терпения на мои скучные записи.
Опять, как и в первый раз, она не сумела себя обуздать и откликнулась на его похвалу. При чтении только что написанной фразы привлекательное и капризное лицо Карен приобрело серьезное и решительное выражение.
- Насчет холодной воды, - сказала она, - как это понимать, Дуайт? Посмотрите, парню по имени Кемпфорн вы прописали только холодную воду и козье молоко. Как это ему поможет? Парнишке станет худо из-за того, что вы не дали ему лекарства.
- О, я дал ему пилюли, - возразил Дуайт, - просто, чтобы он чувствовал себя увереннее, но сделал их из обыкновенной сильно запеченной муки.
- Почему же вы тогда не стали его лечить? Он вам чем-то насолил?
Энис улыбнулся и повернулся к ней.
- Верхняя часть обоих легких поражена, но еще не так серьезно. Я прописал ему строгий режим, если он будет ему следовать: проходить в день четыре мили пешком, пить козье молоко во время еды, когда сможет его купить, спать на свежем воздухе в хорошую погоду. У меня не такой взгляд на вещи, как у других, Карен, но у него - один из самых легких случаев, и этот парень идет на поправку. Уверен, мое лечение поможет ему больше, чем если бы я прописал пиявки, сурьму и тому подобное.
