— Да что рассказывать. Там люди могут говорить, о чём захотят, не опасаясь рабства. Если захотят, то могут выйти на митинг и потребовать от власти то, что сочтут нужным. Там люди живут в семьях и не боятся, что за проявление любви их отправят в тюрьму. — Сухое перечисление фактов неожиданно перешло в акт восхищения. — А какие там города, Анна. Перед Альпами, это горы такие, стоят могущественные и изумительные мегаполисы. А в самих горах есть вырезанные прямо в скалах целые города, с многотысячным населением. Все люди радушны и добры, потому что чувствуют себя свободными. Там нет програманнств, вместо него гражданство.

— Как же так? — удивление дамы не знает предела. — А как у них распределяются права и обязанности?

— У них никого распределения. У всех права одни и обязанности тоже. Они все есть в конституции.

— Действительно, чудесный край, — тепло констатирует девушка и прижимается к парню ещё чуть сильнее, словно пытаясь зарыться в нём, как домашняя кошка, ищущая надёжного любящего плеча и защиты.

Маритон кладёт на плечо девушку грузную руку и обнимает её, даря теплоту и хоть какую-то заботу. Аккамулярий прекрасно знает работу Системы по Вынесению Судебных Решений и от неё далеко не в восторге. Полностью подавленный, не имеющий прав, суд, представляющий собой лишь подчинённую структуру Полиции по Выслеживанию Вирусных Членов Общества (ПпВВЧО). Так как «суд должен осуждать всякое проявление неподчинения Государственным Системам, он становится, подчинён ПпВВЧО, так как данная Полиция способна направить судейскую волю в правильное русло», как повествует одна из бесчисленных государственно-образующих директив. Можно ещё удивляться, как суд вообще оставили, ибо большинство полномочий, по решению судьбы попавшихся на преступлении лежит на Системе Общественного Порядка, то есть полиции. Так как доказательства вины железные, как уверяют сами полицейские, нужда в судебной системе практически отпала, кроме тех моментов, где нужно поддержать фикцию справедливого разбирательства, чтобы не будоражить просвещённую общественность излишней суровостью карательных структур.

— Маритон, — тихо обращается девушка. — Скажи, а что бы ты сейчас хотел?

— Всё, что я хотел на протяжении последних лет жизни, практически точь в точь сбылось, — довольно ответил Аккамулярий и протёр электрический алый глаз.

— И что же это?

— Я сижу рядом с тобой и обнимаю тебя. О большем я и мечтать не смею. Только вот, не в тюрьме я себе это представлял.

Губы Анны разошлись в улыбке, ставшей знаменем полыхания тёплых чувств и искренней радости, о которой даже помыслить не может и большинство тех, кто нарекает себя властителем механического, информационного общества. Самые обеспеченные, утопающие в роскоши програманне и ведущие гедонистический образ жизни не способны и приблизиться к ликующему состоянию торжествующей от любви души Анны. Anima (лат. «душа») «возвышенной элиты» настолько омертвела и лишилась человечности, что и искреннее счастье теперь не способна почувствовать, заменив это плотскими утехами в борделях и высококачественным наркотиком, убивающим плоть организма, но и этого недостаточно, чтобы удовлетворить возвышенные чувства.

Девушка ладонью схватилась за широкую ладонь мужчины и сжала её, взяв парня за руку. Впервые за всю жизнь Анна чувствует истинное счастье и самые искреннее чувства. Тяга к человеку, который спас её несколько раз, вопреки повелению Директив и воле Апостолов, делит с ней клетку и готов ради неё пойти хоть на край света, неописуема, ибо это чувство в новинку. «Если это любовь, то это самое лучшее, что есть на свете» — подумала про себя Анна.

— Хм, что-то долго они разбирается, — возмущается Маритон. — обычно суд по Протоколу «Delete» идёт не больше получаса.

— Протокол «Delete»? — вопрос пробежал наивным удивлением. — Я никогда не слышала о таком.

Мужчина осмотрел пустое пространство пустующей камеры, беря время на раздумывания, и решается ответить:

— Что ж, мне уже хуже не будет, — усмехнулся Маритон. — Протокол «Delete» это секретный акт, с ним я сталкивался всего один раз, когда вёл расследование в Управляющей Городской Администрации насчёт отсутствия на рабочем месте двух заместителей Администратора. Тогда, чтобы помочь расследованию Администратору города пришлось посвятить меня в некоторые тонкости секретных нормативных актов, чтобы я знал, какую норму применить.

— И в чём заключается его суть?

— Протокол «Delete» закрепляет основные нарушения, которые могут быть между сотрудниками одной Системы или то, как не нужно вести себя с сослуживцами или коллегами. И среди них: оскорбления, подставы, неприемлемое поведение, переложение своей работы на другого человека, но самое тяжкое среди них — впадение в любовные отношения. Это карается сильнее всего, так как в самом Протоколе сказано: «неприемлемые отношения — заставляют обоих сотрудников отвергнуть работу во имя потакания собственным психологическим позывам».

— А почему именно «Delete».

— Потому что он предусматривает только два вида наказания. — Нерадостно отвечает мужчина, — либо увольнение со службы с лишением всех привилегий и присуждение програманнства «А-8»… или же ликвидация.

На губах девушки расцвела натужная, сквозь душевную боль, улыбка, а всё прекрасное лицо стало выражением всех печалей.

— Вот видишь, а ты говорил у нас нет шансов.

Маритон почувствовал отраду от того, что проведёт последние минуты жизни с девушкой, которую любит, с человеком, ради которого готов свершить самую непростительную глупость. Он рядом с дамой, от которой на душе становится легко и приятно.

Для Аккамулярия сегодняшний день стал верхом неожиданностей и самых удивительных выводов. Целая жизнь уложилась в чуть больше двенадцати часов, промелькнувших, словно луч света, исторгаемый яркой полыхающей теплом звездой, несущийся в бездонной космической тьме. Но день кончается, уступая место ночи, и минуты жизни постепенно подходят к концу. Чем же мог запомниться этот странный день? Стать свидетелем того, как люди меняют собственные фундаментальные жизненные идеалы и устои, вокруг которых выстраивалась вся жизнь буквально за пару часов. Сначала Кардинал превратился в отступника, а затем и Анна взбунтовалась против режима. Нужно было только пролить немного истины на сердца и глаза прозреют сами. Мятеж против «идеального» мира и его скоротечное подавление. Утренняя апатия и усталость от однообразия мира откинулись в тот момент, когда Маритон сел за одно место с сильными Информократии сей. Но самое главное это не участие в собраниях и присутствие посреди самой настоящей войны, нет. Истинно и единственно важное в жизни Маритона сейчас рядом с ним, лежит головой на плече и сжимает руку, даря теплоту чувств. И вся свистопляска и безумие произошедшего не стоят сакральных моментов общения с Анной. От них душа переполняется ощущением благодати.

Но вот ощущения скорой кары этот день схож с моментом Великого Суда, когда станет нестерпимо больно от жгучей справедливости Небесного Покровителя. Аналогично — земные властители, одурманенные властью и безумством собственных идей, решаются увенчать эти двенадцать часов страшным зрелищем — казни или разжалование, устроив свой День Гнева для надуманных отступников от «идеального мира», потешаясь ролью распорядителей судеб.

— Маритон, — ропотною речью зазвучало имя. — А зачем целовались люди в древности? — к весьма неожиданной теме перешла Анна, отчего Маритон едва дрогнул естеством. — И почему сейчас это даже в Системах Удовлетворения Сексуального Инстинкта запрещено?

— Так люди выражали в старые времена любовь друг к другу и проявление самых светлых чувств. И запретили это, потому что Апостолы боятся, если люди начнут целоваться, то это породит угрозу их учению… безумные сволочи.

Анна чуть приподнялась и подняла голову с плеча. Свободная рука девушки касается щеки Маритона, по его коже прошла странная и необычная дрожь, получившая свой резонанс в душе, и оборачивает её к себе.