— Что ж, — трепетно говорит Анна. — Если это выражение любви…
Девушка устремляется губами к губам мужчины и все фибры души поют от странного и нового ощущения. Она предвкушает момент самоприкосновения их уст, радость и приятный страх, сомнения и ропот, любовь — всё смешалось в душе, порождая неистовой бурлящий эмоциональный котёл.
Пара сантиметров оставалось, как раздаётся истошный писк, заставивший влюблённых шарахнуться друг от друга уже в первобытном страхе. Второй писк, уже послабее ознаменовал открытие двери, что с ржавым скрежетом открывается, давая войти вовнутрь достопочтенным господам.
Первый проходит «Киберарий». Шарканье его алого плаща и скрип кожаных сапог заполнили всё помещение. От его длинной белой винтовки исходит гнетущий и нестерпимый гул, а взгляд синих диодов говорит о том, что в киборге ничего живого не осталось. Вторым проходит Легат, в застёгнутом пальто. Его же взгляд полон осуждения, а вся гримаса на лице выражает отвращение, которое питают к самым отпетым бандитам. Он спокоен и устрашающе молчалив. И последним в камеру проходит высокий мужчина, в длинном тканевом балахоне, представленным чёрно-белой шашечкой.
— Десять минут назад вам был вынесен приговор, — бездушно начал Легат. — Я лично выступал за то, чтобы подвергнуть вас полной ликвидации из нашей совершенной Системы, путём материального уничтожения. Но суд решил иначе.
— Да, — подхватил высокий длинноволосый чернявый парень в балахоне. — После долгого разбирательства и установления всех фактов суд пришёл к выводу, что целесообразнее будет оставить в живых одного Аккамулярия и направить его на осквернение физическим трудом, путём придания програманнства «А-8» и отправки на Промышленный Металлургический Завод № 12.
Маритон тут же удивился, зная, что через пару-тройку часов город исчезнет в вихре адского огня, сброшенного с небес бомбардировщиками. Видимо Легат не предупредил судью о том, что через недолгое время город разберут по камешку. Что ж, хоть слугу проклятого правосудию налёт заберёт с собой.
— Тем самым, — продолжает мужчина, уставив взгляд в открытую папку, — суд на основании Протокола «Delete» раздела третьего, статьи второй пункта первого выносит следующий приговор: «Маритон УК-115 приговаривается к изгнанию за пределы Круга Интеллекта пожизненно с присуждением програманнства «А-8» и приписан к Промышленному Металлургическому Заводу № 12, к которому обязан проследовать. Анна УК-205 приговаривается к физическому устранению. Приговор приводится к исполнению у Главных Ворот.
Хлопок папки чуть не совпал с последним ударом сердце пары. Анна ощутила слабость по всему телу и готова рухнуть на холодный бетонный пол, а из выразительных глаз невольно потекли ручьи горячих слёз. Маритон же полон ненависти и злобы. Он готов наброситься на всех и порвать своими руками, но реакция «Киберария» такова, что мужчина и шелохнуться не успеет, как сгорит в огне выстрела.
— Ублюдки! — в сердцах кричит Маритон и ему ответом становится лёгкий кивок Легата, ставший сигналом к действию — «Киберарий» в четверть силы бьёт прикладом Маритона по лицу, и мужчина, получив сокрушительный удар, склоняется над полом, сплёвывая три зуба.
Анна склонилась над парнем, стараясь хоть как-то помочь ему.
— Вышвырнете их! — приказывает судья.
Киберарий моментально одевает на обоих наручники, скрутив руки за спину, и мощными толчками стальных рук, пальцы которого повторяют конфигурацию костей человека, выгоняет всех в длинный коридор, выкрашенный в серый цвет. Двери, стены, потолки та же керамическая плитка под ногами — то же серая.
Пройдя через длиннющий коридор, пара выходит на улицу, покинув место содержания, в сопровождении Легата и «Киберария». По лицам тут же ударяет порывистый холодный ветер, веющий студёным духом свободы и капли дождя — слёзы небес ледяной дробью забили по телам. Под ногами вновь чувствуется скользкая стекло-плитка, по которой не удобно ходить во время дождей. И снова пространство сжимают массивные тридцатиэтажные дома, которые вот-вот обратятся в пыль, как бы напоминая о скоротечности жизни и её подчинения воли «Достойнейших».
Вокруг ружья взметнули в боевое положение солдаты городской ауксилии, привлечённые сюда для приведения приговора в исполнение.
— Какой почёт, — иронизирует девушка, не боясь смерти, что сильно волнует Маритона. — Целый почётный конвой.
— Иди, отступница. — Распоряжается Легат.
До единственных Главных Врат, через которые Маритон и Анна сегодня ездили на расследования, отсюда подать рукой, метров двести только нужно пройти под холодным дождём. Они даже отсюда видны — стальные, само раздвигающиеся, зажатые между двумя огромными башнями, от которых исходит высокая технологичная стена размером с пятиэтажный дом. А путь к ним преграждают всего пару однотипных двадцатиэтажных зданий.
— Скажи, Маритон, — шёпотом начала девушка, благо шум дождя скрывает её слова, — а диск ещё у тебя.
— Да, а что? — шепчет мужчина.
— Прошу тебя, во имя человечества, ради меня, расскажи всему миру, что происходит здесь. Молю тебя.
Бывший Аккамулярий молчит. Его душа не может смириться с одной-единственной мыслью — через пару минут Анны не станет. Он готов накинуться на солдат, но его просто опрокинуть на плитку и заставят смотреть на то, как его возлюбленную убивают. По щекам текут слёзы, смешавшиеся с дождевой воды, отчего и не видны.
Минута за минутой и так пока процессия не выстроилась напротив грубых, сверкающих в свете десятка фонарей, исторгающих в пространство меланхоличный и яркий лунный свет. Пленников поставили напротив ворот, а десяток воинов в алых одеждах, под руководством «Киберария» и Легата остановились напротив них и уставили винтовки на «опасных преступников». И сама стена повисла над всеми, как зловещий рок.
— Снять наручники, — приказывает Легат, на что «Киберарий» жмёт на тонкое устройство и наручники сами рухнули с лязгом на плитку.
— Ты как? Тяжко звучит вопрос, перешедший в слёзные моления. — Прости, Анна, прости меня. Я не смог тебя уберечь. Прости. — Но девушка практически в ступоре от ужаса крадущейся смерти.
— Тридцать секунд вам на прощание, — «милостиво» дарит время Легат.
Анна и Маритон стоят и смотрят друг на друга, не зная, что делать. Девушка спокойно плачет, из её глаз текут слезы, но выражение лица до безобразия спокойное и лишь печальный взгляд, устремлённые в глаза возлюбленного выражает её боль и страх. Мужчина видит это, и горестно посмотрев на свою любовь, говорит:
— Знаешь, мы и так сделали много глупостей, — С задором в оливковых глазах и трепетом в голосе, говорит девушка. — Осталось только одна.
Маритон берёт Анну грубыми мокрыми руками за шею и скоротечно касается губами её уст, отчего все их эмоции и чувства взорвались бурей различных ощущений. Сердца обоих затрепетали и забились в унисон, так сильно, что стук чувствуется на виске и у горла. Это не страстный поцелуй опытных любовников, а скорее ропотное чувственное и неопытное соприкосновение людей, пребывающих в первой и истинной любви, соединения двух душ, достойное памятника в мире абсолютной анемии чувств. Они могут ещё долго
— Прекратить это безумие! — грозно приказывается Легат и обращает речь в наручный передатчик. — Открыть ворота.
На плечо мужчины ложиться рука «Киберария» и прикладывая неестественную кибернетическую силу, одёргивает мужчину от девушки. Анна, рыдая и вскликивая, пытается ухватиться за тянущиеся к ней руки мужчины, но подпрыгнувший с места солдат ауксилии бьёт прикладом девушку, заставляя её потерять равновесие и упасть на четвереньки.
— Я убью тебя! — надрывая глотку, на весь квартал кричит Маритон, смотря на Легата, тонущего в лучах искусственного света и злобно ухмыляющегося. — Я уничтожу тебя, поскуда!
— Ну, давай, я буду ждать, — позволяет себе отпустить жестокую иронию Легат.
«Киберарий» наносит удар под дых и подсечным ударом по ногам кидает мужчину на спину, после хватает его за шиворот и тащит за ворота по скользкомй покрытию. И с этого положения он отлично видит конец. Десять плазменно-ударных ружей типа «палач», похожих на плоские вертикальные доски, выкрашенные в чёрный цвет с ручкой для стрельбы. Внутреннее состояние плазмы таково, что при уже распылении на живую ткань она превращает её в пепел и уголь.
