Главное, как расфуфырилась! Волосы распущены, глаза намалеваны, даже губы накрасила. Аж захотелось ее по старой памяти.

Не такой он привык ее видеть, не такой представлял все эти недели. 

«Какая у нее может быть работа?» — спрашивал он у себя.

Не верил, что гражданская жена на самом деле могла найти что-то приличное. Так, покрутит хвостом и приползет к Максиму за деньгами — это же ясно.

Велесов подождет, а потом еще подумает, помогать или нет.

А сын… Ну, он еще маленький, что с ним станется? Вот когда подрастет, Максим начнет с ним общаться, приобщит к делу, научит пользоваться компьютерами, продавать технику.

А пока он мелкий, с него и матери достаточно, и всякие излишества ему ни к чему. Излишества портят ребенка…

«Сама приползешь ко мне за деньгами. А я еще подумаю, давать или нет!» — всё продолжала она перечитывать сообщение от некогда родного и любимого человека.

Оно прилетело, когда Адель зашла в рабочий кабинет. Последняя капля в переполненной чаше, финальный аккорд в череде ее горестей и печалей.

«Не реви! Не смей реветь!» — приказала она себе, ведь в комнате полно коллег, уже успевших погрузиться в работу. Как это будет выглядеть, если она перед всеми разрыдается?

Однако ком в горле всё рос и рос, грозил увеличиться до размеров Луны или даже Марса.

Вдруг в кабинет заглянула секретарь, Татьяна:

— Адель, тебя требует Глеб Александрович! Бросай всё и немедленно к нему на ковер!

Сказала и скрылась.

Сафронова же как сидела на месте, так и осталась сидеть.

— Что-то натворила? — спросила Шура, коллега, сидевшая за столом справа.

— Н-нет… — Сафронова только и смогла, что покачать головой.

— Странно, Глеб Александрович просто так не вызывает.

Адель бездумно взяла в руки телефон и поплелась к выходу.

Шла как на казнь. Представляла, с каким удовольствием на своей нахальной роже Глеб сейчас ей объявит: «Уволена!»

Мысленно прощалась с шикарным рабочим местом, где не только кресло мягкое, но еще и компьютер новый, мощный, монитор широкий, качественный, со щадящим режимом для глаз. Да и коллеги милые — все, как и она, работящие пчелы. В этом кабинете их десять, а всего в фирме таких кабинетов целых три. Крупное процветающее бюро… Кто же знал, что одним из его владельцев окажется Жаров.

Ничего хорошего Сафронова от него не ждала. Она бы и сама уволилась, честное слово! Прямо после встречи в коридоре пошла бы в кабинет кадровика и написала заявление по собственному желанию… Возможно, это именно то, что стоило сделать, а не сидеть в ожидании чуда. Однако увольнение она себе никак не могла позволить.

Если потеряет эту работу, вдруг и правда настанет момент, когда Адель придется идти к Велесову и начать умолять?

Эта картина так и встала у нее перед глазами.

«Ну нет!»

Она лучше пойдет официанткой, уборщицей — да кем угодно, но к этой сволочи ни ногой…

— За что мне всё это? — шептала она себе под нос, преодолевая расстояние до кабинета шефа.

Адель только начала поднимать голову из ямы, только-только успела почувствовать себя человеком, а уже пора обратно — к безденежью и разбитому корыту? За что? За то, что в школе не нравилась одному пройдохе? Это не справедливо! 

Глеб мерил шагами свой кабинет, то и дело поглядывая на дверь.

Готов был прибить Матвея за то, что тот сделал.

Главное — один единственный раз укатил на три недели, вернулся, а у него, оказывается, новый сотрудник — Воробушек. Вид Адель, заходящей в Super Lingva, взбодрил лучше укола адреналина.

«Нечего ей здесь делать!» — решил сразу.

Одно дело — держать Адель поближе в школе, видеть ее время от времени на общих тусовках. Другое — иметь такой соблазн на работе! Он и так все старшие классы проходил из-за нее со вздыбленными штанами, зачем такое «счастье» в офисе?

На работе нужно работать, а не пялиться на сотрудников.

Адель придется уволить для блага их обоих. Ведь он себя знал: в покое ее не оставит, не сможет, никогда не мог. Будет виться вокруг коршуном, сходить с ума от желания и не иметь возможности его удовлетворить… Всё это уже проходил.

Как человека попросил Матвея — уволь. Однако тот даже не подумал выполнить просьбу, уперся рогом.

«Уволить курицу, несущую золотые яйца? Я похож на идиота? — возмущался Беленин. — Семнадцать языков, Глеб! Да она золотая жила, мы теперь короли по редким заказам, тем более она вообще без понтов! Что сказали, то и делает, за каждый заказ хватается… работоспособность зашкаливает. Тебе надо, ты и увольняй! Я не способен на такую глупость!»

«Чем она тебе не угодила? Кто она тебе?» — спросил Матвей.

Любовь… единственная несостоявшаяся, большая! Юношеская, глупая, больная… У него еще штук сто прилагательных найдется для описания. Только разве партнеру по бизнесу в таком признаются? Пусть и в приятельских отношениях уже давно. Засмеет, как пить дать, еще и у виска пальцем покрутит.

На вопрос Беленина Жаров отвечать не стал, лишь гаркнул: «Неважно!»

Решил сам разобраться, вернулся в кабинет и вызвал Адель на ковер.

«Уволю, и точка…» — решил твердо. Ну не враг же он сам себе, в конце-то концов!

Резко дернулся, когда в дверь постучали, а через секунду в дверном проеме показалась она… 

— Проходи! — прогремел он, буравя ее строгим взглядом.

Та прошла. Плечи сжаты, глаза в пол.

«Мисс Покорность, чтоб ее…» — прорычал про себя Глеб, чувствуя в штанах знакомое возбуждение.

— Ты не можешь меня уволить! — вдруг воскликнула она, резко вскинув голову.

— Ух ты! Голос прорезался! — ляпнул он неожиданно для самого себя.

— Издеваешься? — возмутилась она, причем гораздо громче, чем мог от нее ожидать.

Глеб оглядел ее с ног до головы надменным взглядом. В этот момент заметил, как Адель сжимала в руках сотовый телефон. Старый, поцарапанный — такие уже даже никто не носит…

«М-да… Похоже, если папик у нее и был, то крайне давно…»

Ни один уважающий себя мужик не позволит своей женщине ходить с таким аппаратом.

Глеб пригляделся к Воробушку внимательнее.

Он привык к ухоженным женщинам. Ухоженные, дорого одетые, скрывающие лицо под слоем косметики… Адель же предстала перед ним совершенно другой: вид в целом опрятный, но заметно, что вещи старые. А еще ни в ушах, ни на шее ничего не висит. На ней нет вообще никаких украшений, что для девушки — крайняя редкость.

Видно, не очень-то у нее с финансами, отсюда и рвение к работе.

«Может, у нее какие-то проблемы?» — вдруг пришло ему в голову.

У девушки проблемы, а он ее уволить собрался, чтобы глаза не мозолила.

На душе вдруг стало как-то мерзко и противно, а сердце сковала жалость.

В конце концов, так ли необходимо увольнять Адель? Глеб ведь давно не подросток — взрослый, состоявшийся мужчина.

«Что я, со своим либидо не справлюсь, что ли?»

Тем более что у него сейчас женщин как у дурака фантиков. Что ему какая-то там Адель?

— Не можешь уволить… Я же… хорошо работаю… — уже гораздо менее воинственно продолжила она.

Видно, бравада почти вся вышла, пока он раздумывал, что с ней делать.

— Вообще-то, я тебя вызвал просто поговорить! — грозно ответил он. — Не ожидал увидеть в бюро, вот и всё…

— То есть увольнять не собирался? — искренне удивилась она.

— Не собирался. Но могу, учти это. Ты здесь до первого косяка, ясно?

Прямо физически почувствовал, как она прикусила язык. А потом взяла и… улыбнулась? Ему?! Робко так… лишь слегка растянула кончики губ. Но это была улыбка. Адель никогда раньше ему не улыбалась.

— Не думаю, что я долго проработаю в бюро… — Адель покачала головой, отхлебнула сваренного Софочкой кофе.