— Тебе чего? — спросила скрипучим голосом.

— Подскажите, пожалуйста, Адель Сафронова в какой комнате проживает?

— Так нет ее еще, — всплеснула руками та.

— Спасибо, — Глеб кивнул старухе и пошел вниз.

Припарковал машину поближе к подъезду и стал ждать, когда же Воробушек изволит явиться домой. И она изволила минут через сорок, да не одна.

Адель шла домой, держа за руку мальчишку.

— Мама, мама, скоро «Барбоскины»! Можно посмотреть?

«Мама? Мама, мать вашу так?!» — округлил глаза Глеб.

— Поужинай сначала, потом можно, — тем временем отвечала она ребенку.

Пока они подходили, Жаров вытолкал себя из машины, встал у Адель на пути.

— Привет… — протянул осипшим голосом. — Это Борис? — кивнул в сторону ребенка.

Адель кивнула.

— Да.

Глеб громко и шумно выдохнул, окончательно осознав, что соперника у него все-таки нет. И тут в его голове наконец сложились воедино недостающие пазлы загадки по имени «Адель».

Многое предстало перед ним в другом свете. Стало понятно, почему Сафронова вкалывала за четверых, стремясь заработать лишнюю копеечку, отчего одета как попало, куда уходили ее деньги, из-за чего любовь для нее на последнем месте.

«Она — РСП!» — долбила мозг неожиданная информация.

Скорее всего, муж бросил ее без копейки. И вот Воробушек пыталась всеми силами выплыть, вкалывала, следила за ребенком и, понятное дело, ни с кем не встречалась. Конечно же, ей не до модных шмоток, ухаживаний и… Глеба. У нее куча своих проблем.

— Ну, я пойду? — пожала она плечами, видно, ей надоело смотреть на его отвисшую челюсть. — Смотрю, новость оказалась для тебя слишком… большой. Тебе бы переварить.

Воробушек скользнула по нему грустным взглядом, развернулась и повела малыша в подъезд. Глеб же остался стоять у машины, прибитый новой информацией.

— Разведенка с прицепом… — прошептал он, бездумно разглядывая спешащих домой прохожих.

Из-за такого прицепа он когда-то бросил Анжелу. Но это ведь Адель. Она же особенная! Другой такой нет — он искал, не нашел. Ее он не бросил бы после нескольких недель призрачного счастья. Не смог бы, да и вряд ли захотел бы. Но растить всю жизнь чужого ребенка… Кстати, пока он будет считать ее сына чужим, ничего-то у него с Воробушком не получится.

Что ему делать со своей любовью? 

Только успела она разложить продукты, как в дверь квартиры принялись стучать, да так настойчиво, словно начался конец света.

— Ой, кто ж это такой у нас настырный… — проворчала баба Нюра. — Иди, открой, у меня совсем ноги не ходят…

— Это, наверное, Софочка.

Адель оставила сына за столом и поспешила в прихожую. Не глядя в глазок, открыла, а на пороге совсем не сестрица.

— Я переварил! — заявил Глеб с важным видом.

— И что? — захлопала она ресницами. 

— Ну, есть у тебя ребенок, и что такого? Меня это не смущает… Может, всё же и для меня найдешь в сердце место? Оно ведь у тебя большое, я знаю!

— Э-э-э… — Адель силилась сообразить, что бы такого ему ответить, но все мысли разом вылетели из головы.

— Учти, я не уйду! — тут же заявил он, сложив на груди руки.

Тогда она молча раскрыла дверь шире, впуская неожиданного гостя.

— Ужинать будешь? — спросила немного обалдевшим голосом.

— Обязательно! — кивнул Глеб.

Глеб прошел за Адель вглубь коммунальной квартиры.

Обстановка, мягко говоря, небогатая, но здесь было чисто и относительно уютно. В кухне стоял большой стол, идеально вымытая плита и множество разномастных стульев.

— Знакомься, — Адель указала на круглую старую женщину, — это баба Нюра, а это… — она указала на мальчишку с розовыми щеками и очень внимательным цепким взглядом, — мой сын, Борис!

— Очень приятно, Глеб.

Он кивнул старухе, подошел к малышу и подал ему руку. Было забавно почувствовать хватку совсем маленького человечка.

Так сложилось, что раньше с детьми Жаров особо дела не имел. Он у матери — единственный сын, двоюродных братьев и сестер тоже не было. Многие друзья уже обзавелись детьми, конечно же, но Глебу как-то не доводилось с ними нянчиться. Вот теперь, видно, придется искать подход.

«Хорошо хоть у Адель не девка, с пацаном проще — футбол, хоккей…» — хмыкнул он про себя.

— Вы так дружны с соседями, что спокойно сидите все вместе на кухне? — спросил Глеб, чтобы как-то нарушить затянувшуюся паузу.

— Только с бабой Нюрой, — ответила Адель. — Остальные тут редко показываются. Всего в квартире пять комнат: одна закрыта уже много лет, соседи из другой укатили в отпуск в деревню, в третьей живет студентка, но она ужинает у себя. Вот баба Нюра и мы с Софочкой тут королюем…

— С Софочкой?

— Я временно живу у двоюродной сестры, — пояснила Адель, — но нет в нашей жизни ничего более постоянного, чем временное, правда?

— Мудро… — отметил он, усаживаясь на отведенный ему стул.

— Мы будем картошкодоги? — весело захлопал в ладони малыш.

— Это что за блюдо такое? — нахмурил брови Глеб.

— Тебе понравится, — как-то слишком уверенно заявила Адель.

«Интересно, она вообще готовить умеет?» — мелькнула в его голове запоздалая мысль.

Впрочем, из рук Адель он съел бы даже золу и сказал, что вкусно.

Воробушек чувствовала себя на кухне вполне уверенно. Сварила картошку, потерла ее на терке, каким-то чудом превратила в тесто и принялась заворачивать в это дело сосиски.

Масло на сковороде жадно зашкварчало, принялось щедро золотить бока картофельных хот-догов. Адель только и успевала вовремя их доставать, укладывать на тарелки.

— Мне! Мне! Мне две! Три! — пищал пацаненок.

— Так две или три? — спросила с усмешкой Адель.

— Четыле! — безжалостно перековеркал он вроде бы совершенно простую цифру.

— Четыре так четыре…

Адель подмигнула ему, положила на тарелку хот-дог и быстро разрезала на четыре части. Пододвинула к нему кружку с какао. И малец повелся…

— Четыле! — повторил важно и принялся уплетать.

— В него всё равно больше не поместится.

Адель улыбнулась Глебу.

Очень скоро картошкодоги достались и ему, и бабе Нюре, а заодно кружки с ароматным травяным чаем, порции салата из пекинской капусты, горошка и огурцов. Вроде бы простая еда, совершенно без изысков, но Жарову было даже вкуснее, чем в ресторане, где недавно ел с Адель мраморную говядину.

Он успел вместить в себя две порции картошкодогов, когда дверь вдруг открылась, а на пороге появилась угрюмая шатенка примерно одного с Адель возраста, даже чем-то на нее похожая.

— Тетя! — запищал Борис.

Она недоверчиво посмотрела на Жарова.

И тут вдруг Адель начала виновато ей улыбаться.

— Софочка, это Глеб… — Воробушек представила его почему-то с опаской.

— Ах, Глеб, значит… — вдруг еще больше разозлилась та. — Ты по доброй воле его позвала на ужин?

— Позвала, — кивнула Адель.

— Ах так, значит… — И тут сестра Воробушка обратилась прямо к Жарову: — Ты мне должен синее шелковое платье и туфли!

— Что-что? — Глеб опешил, не зная, что ответить на столь необычную просьбу.

— Софа, да брось ты… — попыталась успокоить сестру Воробушек.

— Ну уж нет! — возмутилась та. — Адель, помнишь, мы на первом курсе университета пошли с тобой на дискотеку? Помнишь, что там было?

По глазам Воробушка Глеб тут же понял — помнит.

Еще бы ему понять, в чем дело, совсем было бы хорошо.

— Ты наговорил ей кучу гадостей и дернул ее за платье сзади! У нее шов разъехался на боку, а это я ей одолжила платье, между прочим. А потом, когда Адель убегала из того зала, еще и каблук сломала. Туфли, между прочим, тоже были мои!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И тут Глеб вспомнил…

Единственный раз застал Адель на дискотеке. Был очень рад этому обстоятельству. Ужасно хотел пригласить ее танцевать, но не решался, знал — пошлет. Битый час следил, наблюдал за тем, как Воробушек подпирала стенку. Также заметил, как на нее заглядывался один очкарик из совсем дохлых ботаников.