«Наверное, забыл позавтракать… — пронеслось у нее в голове. — Или ему нехорошо…»

И вдруг начальник начал краснеть, да не просто так, а пятнами!

— Глеб, с тобой всё в порядке? — испугалась Адель.

Еще ненароком свалится с сердечным приступом.

— А? Что? В порядке, да… — тут же прохрипел он. — Ты… ты… тебе идет…

«Это что? Это… комплимент?!» — Адель аж ресницами захлопала от неожиданности.

— Я… в смысле… ничего так! — продолжил Глеб. — А то обычно как напялишь… — на этой славной фразе он резко закашлялся и, кажется, потерял голос.

«Да нет, не комплимент, показалось…» — простонала она про себя.

— Ну, я пойду?

— Подожди! — Начальник свел в одну линию свои кустистые брови. — Ты мне ничего сказать не хочешь?

— А что я должна тебе сказать? — снова захлопала ресницами она.

— Это значит «нет»? — спросил он с надрывом.

— Ну… нет… — пожала она плечами.

В этот самый момент впервые услышала, как он заскрипел зубами. Звук вышел таким отчетливым, что ее аж передернуло. Глеб заметил ее реакцию, резко развернулся и ушел, а Адель осталась стоять с открытым ртом. Так и не поняла, чего от нее хотел начальник.

Сделала себе кофе и решила сегодня от греха подальше из кабинета больше не выходить.

Ближе к обеду успела окончательно расстроиться. Она ждала, ждала, а вокруг ни намека на романтичного героя, преподнесшего ей сапфиры.

«Кажется, мой тайный поклонник — дурень! Ну как можно дарить такие подарки и даже при этом не догадаться подписаться? У меня что, третий глаз? Как, по его мнению, я должна его вычислить?» — Адель закатила глаза и продолжила долбить пальцами по клавиатуре, словно это она виновата в ее несчастьях.

И тут нежданно-негаданно откуда-то сбоку прилетел полукомплимент:

— Адель, ты сегодня такая… такая… А пойдем пообедаем вместе? 

Это был Лёша, тот самый, кто в самом начале работы в бюро приглашал ее в кино.

«Вдруг это и правда он? — мелькнуло в ее голове. — А… Чем черт не шутит…»

— Пойдем, — кивнула она.

И тут вдруг услышала грозный ор Жарова:

— Вы в офис пришли лясы точить или работать?!

Он появился в кабинете словно из ниоткуда.

«Наверное, не одобряет романы между работниками…» — решила она. 

Сегодня Жаров как с цепи сорвался. Орал на всех подчиненных вместе и на каждого в отдельности. Больше всего досталось, кстати, Лёше. Глеб вызвал его и полчаса чихвостил так громко, что слышали все. Новоявленный ухажер вернулся в кабинет красный, как рак, и сказал, что на ланч он не пойдет, ему надо править вчерашнюю работу.

Ближе к концу рабочего дня секретарь объявила всем общий сбор в лекционном зале — единственной большой комнате, которая могла вместить весь их немаленький переводческий коллектив. Проблема в том, что явиться надлежало в шесть — когда Адель пора уезжать домой.

Со вздохом она набрала сообщение Софочке с просьбой забрать сына из садика. В который раз за последнее время сестра ее выручала. Вот что значит подарить человеку сапожки.

Явиться надлежало всем, но ради чего? Ради очередного нагоняя?

Адель села на самое дальнее место. Мысленно отгородила себя от Жарова прозрачной стеной, как делала это всегда, и стала вслушиваться в его гневную речь.

— Если кто-то думает, что можно на работе заниматься черти чем, то он ошибается! — возмущался начальник. — Бюро не резиновое, и я живо избавлюсь от балласта! Итак, наш план на ближайший месяц…

Глеб достал красный маркер и принялся писать им на большой белой доске. Вывел цифру, которая даже Адель показалась совершенно нереальной, хотя она не так давно тут работала.

— Запомните, наше бюро держится на трех китах: качественно, быстро, дорого! — продолжал вещать Жаров, а потом написал эти три слова на доске крупным уверенным почерком.

Адель уставилась на доску и на какое-то время впала в прострацию. Потом достала из кармана записку, которую вот уже вторые сутки везде носила с собой и пристально изучала. Внимательно всмотрелась в слова: «Скажи мне: «Да»! Больше не молчи…»

Те же крупные круглые «а», «о», «е», та же «н» с косой перемычкой посередине. Да и наклон подходящий. Плюс, кроме женатого Беленина, Жаров, кажется, единственный во всей фирме может безболезненно позволить себе одаривать женщину сапфирами высшей пробы.

«Неужели он?!» — новая догадка взорвалась в голове ядерной бомбой и погребла под собой все остальные мысли.

После общего собрания Жаров вернулся в свой кабинет, устроился в кресле.

Пока сотрудники расходились по домам, он изо всех сил пытался успокоиться. Не садиться же за руль, когда тебя трясет, как во время лихорадки. Так и до аварии недалеко.

Стоило вспомнить резко похорошевшую, слегка потерянную мордашку Воробушка, кулаки сжимались сами собой, хотелось ломать и крушить. Буквально силой себя удерживал от того, чтобы не взять что-нибудь тяжелое да не швырнуть об стену.

Раньше Глеб не представлял, что Адель может быть кокеткой. А она может! Сегодня лично убедился. Всего разок скосила глаз на Алексея, и тот тут же бросился приглашать ее на свидание.

Ей всё это очень шло: обтягивающая юбка, блузка по фигуре, новая прическа, аромат. Глеб утром чуть слюной не захлебнулся, когда увидел ее в новом образе. Ему дорогого стоило не прижать ее к стенке прямо там, в коридоре. До ломоты в суставах хотелось разодрать на ней блузку и накрыть ладонями два чудесных холмика, между которыми так уютно устроился сапфир. А потом Жаров бы… У него целый список того, что он хотел сделать с ней потом. Там, правда, из приличного ни одного пункта, зато абсолютно все приятные.

До чего дошло — Глеб стал жутко завидовать этому самому сапфиру, который так нахально поблескивал у нее на груди.

Адель — красавица… Красавица… да не его! Не нужен ей, не ко двору, сто лет в обед не сдался. Это знание душило, сводило с ума, он им давился.

«Какова нахалка!» — рычал про себя, сжимая кулаки.

Ему сказала «нет», но сапфиры надела.

Глеб, конечно, не из породы жлобов, которые забирают свои подарки. Но Адель даже не попыталась отказаться — и от этого стало как-то тошно. Мало того, что не вернула украшения, так она еще на его же глазах приняла приглашение от, Алексея, этого мелкого ботаника в уродских очках. Нормальный мужик разве надел бы такие? Никогда в жизни.

Впрочем, разве Алексей — мужик? Уже почти три месяца пашет, а даже до увеличения зарплаты не дорос, стремления ноль, хотя талант есть. Кроме того, весь в кредитах. Работа для него здесь закончится с испытательным сроком.

«Зачем Адель согласилась с ним встретиться?» — всё буравила мозг одна и та же мысль.

Что это? Попытка его унизить? Очень похоже. Позволит ли Жаров так с собой обращаться? Это вряд ли. Нужно что-то предпринять, чтобы раз и навсегда разобраться с проблемой, имя которой — Воробушек. Только что? Этот вопрос пока без ответа.

Он кое-как собрался, надавал себе ментальных оплеух и, наконец, поднялся с места.

На выходе из кабинета решил — пора в спортзал. Необходимо снять напряжение, иначе сойдет с ума.

Когда вышел в приемную, сообразил, что без толку задерживал своего секретаря.

Татьяна преданно и тихо ожидала в приемной, когда шеф ее отпустит, хотя остальных сотрудников как ветром сдуло практически сразу после собрания. Кстати, обычно секретарь интересовалась, можно ли домой, а сегодня — нет.

— Глеб Александрович… — начала она тихонько.

«Боится…» — подметил про себя.

Сегодня его боялись все — настращал персонал на полгода вперед, а всё из-за мелкой, высокомерной…

— Иди домой, Татьяна, — проговорил он, холодно прищурившись. — Я сам всё закрою.

Секретаря как ветром сдуло. Убежала из бюро, только каблуки сверкали.

Глеб обошел кабинеты, чтобы проверить, не осталось ли кого особо рьяного, но никого не обнаружил. Пошел убедиться, догадались ли закрыть лекционный зал, там в углу стояли новые системные блоки для одного из переводческих кабинетов, их еще не успели установить. Осторожность, как говорится, не помешает.