Оставленные Жаровым синяки на руке сходили еще очень долго — так сильно впился в нежную девичью кожу. Они служили напоминанием о жутком происшествии. Адель благодарила бога, что отделалась малым и навстречу попался учитель физкультуры.

С годами бывший школьный мучитель не особенно изменился. По-прежнему вел себя агрессивно, причем именно с ней! Ведь с остальными переводчиками попросту холодно мил. Как будто она другая, как будто с ней так можно… А ведь Адель ничего плохого ему не сделала.

Хуже то, что ему ничего не стоило нарушить ее границы, ведь уже не раз нарушал. Вон с какой охотой схватил за несчастную коленку! Когда он это сделал, Адель прочитала в его взгляде то, что видеть в нем никогда не хотела, — желание. Дикое и необузданное, агрессивное желание. Сексуальный голод — это последнее, что она хотела бы вызвать в Глебе.

Это удивляло и жутко пугало одновременно. Больше всего страшило то, что этот тип ни в чем себе никогда не отказывал. Он в принципе к отказам не привык.

«Вдруг он специально завез меня подальше от людей, чтобы воспользоваться? Остановился, изображает поломку!» — ужасная мысль прошила мозг Адель насквозь. И место здравого смысла тут же занял первобытный страх.

Что, если Глеб возьмет и изнасилует ее? Кому она что докажет? Сама поехала в горы с недобросовестным клиентом, по словам начальника, считай, напросилась… Жаров скажет: она сама предложила, а теперь просто врет… Скажет, несомненно скажет.

Зубы застучали уже совсем не от холода, а от ужаса.

Он агрессивен и без тормозов — это она точно знала.

Попасть к такому в лапы — себе дороже. И обижать ее — его главное хобби.

«Не хочу! Не позволю ему ничего с собой сделать… — твердила она про себя, но понимала, что Жаров сильнее, намного сильнее. — Вот бы взять и правда исчезнуть?»

Только как тут исчезнешь — они в горах ночью в снег. Куда Адель от него денется?

Мозг начал лихорадочно соображать в поисках выхода. Очень скоро она вспомнила, что по дороге на базу отдыха они проезжали какой-то гостиничный комплекс. Большое строение с яркой вывеской и несколько домиков в окружении. Главное — там люди, много людей и машин. Спасение! Адель примерно помнила, куда поворачивать. Но как далеко этот комплекс отсюда? Этого она не помнила совершенно. Полчаса? Сорок минут? Час? Это на машине! А если пешком? 

Хорошо, что у него всегда с собой запаска.

Жаров из гаража без нее не выезжал, ведь на дороге может случиться всякое. Менять колесо тоже умел, пусть в этом, казалось бы, простом деле был далеко не асом. Дело шло медленно, но шло.

«Почему именно сегодня…» — ругался про себя.

Зато хоть поостыл немного на морозе.

«Нужно прекращать орать на Адель…» — мелькнула в его голове здравая мысль.

— Согрелась? — спросил он, запрыгнув в салон, изрядно натопленный автомобильной печкой.

Вот только никто не ответил, потому что на соседнем сиденье было пусто. Некому отвечать…

Глеб нахмурился, потрогал рукой место, где еще недавно сидела Адель, заглянул на заднее сидение, почесал лоб.

— Куда делась?

Вопрос повис в пустоте салона.

Главное, как выбралась незамеченной? Впрочем, это как раз несложно, ведь он менял заднее левое колесо, пассажирская дверь оттуда не видна, должно быть, проскочила ужом. Может быть, глупышка просто сбежала в кустики по неотложным делам, но почему-то Жаров сразу понял — дело серьезнее. Воробушек предпочла его компании ночь, холод и неизвестность.

«Вот дуреха! Ведь я ничего плохого не хотел… Неужели так сильно испугалась? Я хорош… Спасатель от бога, мать вашу…»

Он вылез из салона и заорал во всю мощь своих легких:

— Адель!

— Адель! — снова закричал он.

Сделал это так громко, что сам, казалось, вот-вот оглохнет.

— Не дури, возвращайся!

Но куда там… Никто ему, естественно, не ответил.

Глеб вернулся в машину, включил дальний свет и всмотрелся вперед.

Узкая дорога, две машины едва смогли бы разъехаться. По одну сторону гора уходит вверх, по другую склон, поросший деревьями. Дорогу уже успело припорошить снегом, и на нем-то как раз видны маленькие девичьи следы. Только вот редкие маленькие снежинки, робко падающие с неба, вдруг обнаглели, стали сыпаться чаще, увеличиваться. Вскоре снег вообще повалил хлопьями, что испугало Жарова, ведь всё на свете заметет.

«Не могла далеко уйти…» — решил он тут же.

Выключил двигатель, выпрыгнул из машины и, вооружившись фонарем, отправился по пока еще заметным следам, продолжая кричать с перерывом в минуту:

— Адель!

Шел минут пятнадцать, почти бежал, пока не добрался до развилки. Одна дорога вела дальше в горы, другая к гостиничному комплексу, располагающемуся километрах в пяти-шести. Самое мерзкое — следов уже давно не видно, свежий снег стер их.

«О чем думала? Куда шла?!» — ругал ее про себя.

Глеб не знал, известно ли Адель про гостиницу. Хотя если бы не знала, вряд ли решилась бы покинуть его машину, ведь не совсем же дура. Скорее всего, именно туда и направлялась. Забрать ее по пути вряд ли кто-то мог. Жаров не встретил ни одной машины, да и не мудрено — база, в которой остановился Каплан, одна из последних. Дальше и не проедешь вовсе. Места глухие. Обычно туристы доезжают до гостиницы, и всё, любуются красотами уже пешком и не в такую погоду. Так что вряд ли Воробушка подвезли, хотя всё может быть… И кто попадется на дороге — вопрос удачи. Этот мир полон придурков.

Но даже если она знала про гостиницу, вполне могла свернуть дальше в горы по ошибке. Что Жаров знал наверняка еще со школьных времен — у этой девы хронический топографический кретинизм. Дай ей шанс — она и в трех соснах заблудится.

Ее родители, может быть, и умные люди, профессора… Но девчонку вырастили не слишком к окружающему миру приспособленную. Иностранные языки — это, конечно, прекрасно, но можно было хоть иногда водить ее и на спортивное ориентирование, например. Отличный и нужный предмет, жизнь спасти может однажды. Одно из его любимых хобби, кстати.

Глеб решил так: если свернула к гостинице, это хорошо. Рано или поздно она туда добредет и с ней всё будет в порядке. Но если пошла в горы… Вот тут-то и может случиться беда. Еще замерзнет, дуреха.

Скорость ходьбы Жарова по умолчанию больше скорости Воробушка — это факт. У него просто-напросто ноги длиннее, а еще он отлично тренирован, зря, что ли, в походы ходил и в тренажерный зал? Он пройдется по этой дороге в течение получаса, за это время непременно нагонит, как бы она ни бежала. Если же не встретит, значит, Воробушек свернула к гостинице. Тогда спокойно вернется к машине и поедет туда.

Сразу не поехал на машине, потому что боялся — будет сложнее разглядеть следы, да и не думал, что успела убежать так далеко. А больше всего опасался, что Воробушек спрячется от него за каким-нибудь деревом, и он не заметит, проедет мимо.

«Глупая, глупая девчонка!»

Давным-давно, когда они учились вместе, она уже пропадала. Ее искали несколько часов…

Глеб помнил то мерзкое чувство потери чего-то жизненно важного.

Он играл с друзьями в волейбол, периодически поглядывал на сидевшую в сторонке угрюмую Адель. Обиделась на его подколки… Ну, это стандарт в их отношениях, тут уж никуда не денешься. И вот однажды обернулся — а ее нет. Играть сразу разонравилось. Захотелось срочно выяснить, куда делась. Только бросить товарищей вот так просто он не мог, а через час выяснилось, что Адель потерялась. Ох, как он тогда разозлился! Хотел вмазать этому тупому физруку за то, что так бездарно проворонил одну из доверенных ему учениц.

У Жарова по спортивному ориентированию было отлично, не то что у Сафроновой. Наплевав на все запреты, пошел сам ее искать по малознакомым тропкам. Помнил, что даже компас с собой был. И теперь, кстати, тоже есть — в часах. Он всегда надевал их в поездки — никогда не знаешь, что тебя ждет.