Спустя двадцать минут мы стоим в коридоре, пока Кади запирает дверь. Я восхищаюсь ею, глядя со стороны, потому что это первый раз, когда я вижу девушку в чем-то, кроме ее униформы и моей одежды... или вообще без ничего. И она выглядит потрясающе. На ней всего лишь джинсы и черная рубашка, но она великолепна. Ее глаза немного ярче. Волосы распущены, немного дикие и необузданные и абсолютно прекрасные. Она, должно быть, нанесла что-то на губы, потому что они красного цвета и такие привлекательные.

- Готов? - спрашивает Кади, поворачиваясь ко мне с сумкой в руке.

- Ну, - я заикаюсь, все еще под впечатлением от ее красоты. - Да.

- Что-то случилось? - спрашивает она, оглядывая себя. – Мне переодеться во что-то более милое?

- Нет! – восклицаю я. - Ничего подобного. Ты просто потрясающе выглядишь, и я не видел тебя ни в чем, кроме униформы. Я просто наслаждаюсь видом, вот и все.

- О, - она опускает голову, когда румянец покрывает ее щеки. - Спасибо.

Кади улыбается, глядя на меня сквозь длинные темные ресницы, и я призываю всю свою сдержанность, чтобы не затолкать ее обратно в квартиру и наслаждаться ею до рассвета.

- Пойдем? - я предлагаю ей руку.

- Да, - она подсовывает руку под мой локоть, и мы идем вниз по лестнице.

Нахождение Кади рядом со мной наполняет меня наслаждением, которого я никогда не знал раньше. Это неописуемо. Я не знаю, откуда это взялось, но я жажду его. Я жажду ее.

Я спрашиваю Кади, где она хотела бы поесть, но она говорит, чтобы я сам выбирал, а затем рассказывает нечто, что поражает мое воображение – все это время, живя в городе, она ела только в закусочной и еще в одном кафе чуть дальше по улице. Вот почему я решаю отвезти ее попробовать лучшую мексиканскую еду в ее жизни.

Это тихое, спокойное местечко, которое показал мне мой дядя Тедди. Еда здесь великолепна, но не для снобов. И у них есть мое любимое разливное пиво.

После того как мы делаем заказ, Кади откидывается в кресле и улыбается мне. Одной из моих любимых улыбок. Той, которая говорит, что она счастлива. Я помню первую ночь, когда она была у меня, и я сделал ей сандвич. Она подарила мне такую же улыбку, и с тех пор я отслеживаю их.

- Ты счастлива.

- Да.

- Что делает тебя такой счастливой? - Мне нужно знать, я желаю знать.

Кади делает глубокий вдох и открывается мне.

- Это. Ты. Я не делала ничего подобного... забавно, но думаю, в течение длительного времени. Так что спасибо.

- Сколько времени прошло с тех пор, когда ты последний раз была на свидании?

- Боже, - выдыхает она и бормочет: - Годы.

- Годы?

- Да, на самом деле, когда еще жила дома.

- Серьезно?

- Это странно, да?

- Нет, - говорю я ей, качая головой. - Не странно, но удивительно.

- Ну, жить в городе страшно. Я не ходила на свидания в поисках парня, – смеется она. - ЛуЭнн и Карла пытались свести меня раньше, но это просто не получалось. Обычно я начинала бояться и все отменяла.

- Итак, сколько точно времени прошло?

- Три года? Может быть, - она отводит взгляд, а затем снова смотрит на меня. - Мой последний парень был тем же мальчиком, с которым я встречалась в старших классах. Когда я скопила достаточно денег на поездку, то попросила его составить мне компанию, но он сказал, что я сумасшедшая. Ничего из этой затеи все равно не получилось бы, но было бы приятно знать, что ты не одна. Жизнь в городе, безусловно, не так прекрасна, как хотелось бы. С тех пор я не была дома и даже не разговаривала с ним или кем-то еще, кроме отца. Примерно раз в месяц я звоню ему, чтобы проверить. И он знает, где меня найти, если я ему буду нужна.

- Ты очень смелая, - искренне говорю я Кади, но тут же вижу, как на ее лице формируется протест, прежде чем она даже раскрывает рот.

- О, нет. Нет, я не смелая. Глупая, может быть. Наивная, определенно. Но храбрость - это единственное, чего во мне нет. Думаю, мне казалось, что я храбрая. Казалось, что я уеду из моего маленького захолустного городка и приеду в большой город, чтобы найти себя. Но я не понимала, насколько тяжело это будет. Я не подумала о запасном плане. У меня было только одно на уме - направиться в никуда.

Глаза Кади искренние, выражение лица задумчивое, вероятно, из-за мечты, которая, по ее мнению, давно умерла.

- Ты не можешь так думать. Ты выбралась из того городка. И ты здесь, все еще живешь своей жизнью. Возможно, все не так, как ты планировала, но это твое. И это еще не конец.

Официантка появляется с нашей едой, и глаза Кади расширяются.

- Святое дерьмо, ты заказал все меню?

- Ну, все, кроме чилакилес, - я осматриваю блюда. - Просто был не в настроении. Но если ты хочешь их попробовать, мы можем заказать…

- Нет! – смеется она, прерывая меня. - Боже, здесь достаточно еды, чтобы накормить небольшую страну.

- Могу я сделать для вас что-нибудь еще? - спрашивает официантка.

- Думаю, мы в порядке. Спасибо.

Она уходит, и Кади замирает с поднятой вилкой.

- Начни с ростбифа. Позже ты поблагодаришь меня.

- Я доверяю тебе, - она подмигивает мне и вонзается вилкой в еду.

- Итак, у тебя есть братья и сестры? – интересуюсь я, пока мы едим, не желая, чтобы наш разговор закончился. Мое новое любимое занятие – узнавать как можно больше информации о Каданс Девис.

- Нет, никаких братьев и сестер. Мама очень не хотела быть мамой. Поэтому я была ее пределом, - она смеется, но я вижу намек на печаль. - Отец, наверное, хотел бы больше, но так и не женился после ее ухода. В любом случае, он не смог бы их себе позволить. Он и так делал все возможное, чтобы сохранить крышу над головой и еду на столе.

Какое-то время мы едим в тишине, прежде чем Кади спрашивает:

- А что насчет тебя?

- Нет, я тоже единственный ребенок. У моих биологических родителей никогда не было других детей, по крайней мере, насколько я знаю. После того, как меня усыновили, родители пытались узнать, есть ли у меня братья или сестры, но ничего не обнаружили, что, вероятно, к лучшему.

Я ценю, когда Кади просто кивает, не настаивая на дополнительной информации. Это не значит, что я не хочу, чтобы она знала все обо мне, но многое из моего прошлого удручает, поэтому лучше дозировать информацию.

Мы больше говорим о моей нынешней семье. Я рассказываю ей про моих родителей, о дяде Тедди, о «Хендрикс Холдинг» и моей роли там. Кади, кажется, интересуется бизнесом и даже не зевает от скуки, когда я объясняю, что такое холдинговая компания. Это впечатляет, потому что иногда даже я нахожу некоторые бизнес детали скучными, а ведь это моя работа.

Когда приносят счет, я оплачиваю его, и мы уходим. Рука Кади в моей. И меня охватывает подавляющее чувство страха, когда я думаю о том, чтобы отвезти ее обратно в квартиру.

- Мне очень нравится наш разговор. Поехали домой со мной, - умоляю я. - Даже если мы будем всего лишь спать. Спать в моей кровати.

- Мммм... пахнет беконом?

Кади заходит на кухню, одетая в мой халат,  и при этом выглядит совершенно очаровательно. Плюшевая ткань поглощает ее миниатюрное тело, даже если она затянула пояс как можно туже.

- Конечно. Теперь, когда я знаю, что это афродизиак, я планирую использовать его в свою пользу как можно чаще, - я смотрю на нее через плечо и улыбаюсь. - Кроме того, я был бы дураком, если бы перестал ухаживать за тобой сейчас, когда ты вновь моя. Я должен дать тебе повод остаться хотя бы ради бекона.

Я аккуратно переворачиваю ломтики бекона на сковороде, когда чувствую, как она обнимает меня сзади за талию. Последние пару недель с Кади были удивительными, и мне нравится, что она наконец-то достаточно расслабилась, чтобы чувствовать себя здесь как дома. Кади не остается у меня каждую ночь, но когда она со мной, я хочу, чтобы она чувствовала, что принадлежит этому месту, потому что это правда. Она принадлежит мне.