- Я не знаю, зачем сообщаю тебе это, но ты не покидаешь моих мыслей с тех пор... ну, с той ночи, когда я оставила тебя в гостинице. Я сожалею об этом. О том, как ушла. Мне жаль, что я испугалась и убежала. Я не знаю, что делаю или говорю. Я мало спала в последнее время. Но ты единственный человек, с которым я хочу поговорить. Поэтому я позвонила. И я увидела, что пропустила твой звонок, так что, технически, я тебе перезваниваю. 

Она делает паузу, прежде чем продолжить. Но ее последние слова рвут меня изнутри.

- Ты знаешь, что такое потерять родителя, даже если он не был хорошим, поэтому я подумала, что ты поймешь. Я надеюсь, мы сможем быть хотя бы друзьями, когда я вернусь, потому что действительно скучаю по тебе. 

Не раздумывая, я засовываю телефон обратно в карман своего пиджака и хватаю ключи с письменного стола.

- Нэнси, меня не будет до конца дня, - сообщаю я ей по дороге к лифту.

Лифт двигается недостаточно быстро, поэтому я выхожу и иду к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пока не добираюсь до гаража.

Запуская двигатель, я даже не знаю, куда ехать, но знаю общее направление, так что просто еду.

К Кади.

Мне нужно добраться до нее. Мне нужно помочь ей понять, что я на самом деле чувствую к ней.

Мне нужно быть рядом с ней. Мне нужно попасть в Хамбл, штат Техас.

Примерно в часе езды от Далласа я решаю остановиться, чтобы заправить Ягуар и сориентироваться, куда именно я направляюсь.

Стоя на заправке, я достаю свой телефон и открываю карту. Если  не ошибаюсь, Хамбл примерно в четырех часах езды от города. Понятия не имею, куда идти, когда буду в городе, но уверен, что разберусь. Кади упоминала, что ее отец владеет автомастерской. Их не может быть слишком много. С этого начну.

А что потом?

Теперь, когда я остыл от общения с Сэм и того факта, что пропустил звонок Кади, моя голова прояснилась и вернулось рациональное мышление.

Мои инстинкты говорят мне, чтобы я нашел ее и вернул домой. Но реально я понимаю, что не могу этого сделать. Она скорбит, и я уверен, ее отец нуждается в ней, хотя не могу сказать, что я его поклонник из-за некоторых вещей, которые мне рассказала Кади о своем детстве. Хотя она никогда не упоминала, что он обижал ее, просто не очень хорошо заботился о ней.

Но он обеспечивал ее - это больше, чем я могу сказать о некоторых родителях.

И я знаю, что он звонит ей время от времени в закусочную, поэтому он должен заботиться о ее благополучии.

Очевидно, он заботится о ее матери.

Это подводит меня к следующей загадке: почему, черт возьми, мать не навещала Кади много лет, а теперь вернулась обратно в город, в котором та выросла?

Мне действительно нужно поговорить с Кади.

Набрав ее номер, я начинаю расхаживать возле машины.

После шести гудков я готов завершить вызов, когда робкое «привет» раздается на другом конце линии.

- Кади? – спрашиваю я, опираясь свободной рукой на колено для поддержки, пока жду, что она хоть что-нибудь скажет.

- Нейтан, - намек на облегчение в ее голосе - все, что мне нужно, чтобы выпустить дыхание, которое я сдерживал.

- Я так сожалею о твоей матери, - это первое, что приходит на ум. Вслед за «я нуждаюсь в тебе, вернись домой» или еще лучше, «оставайся там, где стоишь, я иду к тебе». Но я не говорю об этом. Я жду... ради нее.

- Спасибо, - ее ответ быстрый и отрывистый, отрепетированный. Мне не нравится это. Я привык к подлинной Кади, которая говорит, что приходит ей на ум, не думая слишком много об этом.

- Ты в порядке? - я спрашиваю, потому что это самый важный вопрос. Тот, на который мне действительно нужен ответ, прежде чем  сойду с ума.

- Я держусь.

Это немного более искренне, немного больше Кади.

- Прости, что пропустил твой звонок.

- Ну, это была середина дня. Я должна была догадаться, что ты будешь работать.

Но мои дни перепутались, и я не подумала.

- Все в порядке. Ты знаешь, что можешь позвонить мне... в любое время. Всегда. По любому поводу.

Пауза на другом конце линии слишком длинная для меня, чтобы вынести. Я хочу, чтобы она сказала мне, что знает... знает, что я здесь для нее, знает, что может попросить меня о чем угодно, и я отдам ей это. Я хочу вернуться к тому, что у нас было до того, как все развалилось, и она убежала из моей жизни.

- Я скучаю по тебе, - говорю я ей. Не уверен, что когда-либо говорил это другому человеку. Никогда. Но это потому, что я никогда не скучал по кому-либо, как скучаю по ней.

- Скучаешь? - спрашивает она, и я слышу надрыв в ее голосе и чувствую это глубоко в моих костях.

Пожалуйста, не плачь. 

- Конечно, я скучаю. Ты открывала пакет, который я послал тебе? – спрашиваю я, потому что сказал ей в записке, что скучаю по ней. Скучаю по ее компании, ее смеху, ее любви к бекону, ее пирогам, что она заставляет мою квартиру пахнуть, как сахар. Я скучаю по всему этому.

- Еще нет. Я привезла его с собой. Я сдерживалась, хотела подождать подходящего момента, чтобы открыть его.

Я хихикаю, потому что это та Кади, которую я знаю. Девушка, которая делает все по-своему.

- Ну, по крайней мере, он у тебя. Никакого давления.

- Спасибо, - говорит она, и мне кажется, что я слышу улыбку в ее тоне. По крайней мере, я буду притворяться.

Мы молчим несколько секунд, может, минут, прежде чем я слышу какой-то шум у нее на заднем плане.

- Нейтан, могу я перезвонить тебе? Может быть, сегодня вечером?

- Конечно, - говорю я ей, не раздумывая. - Конечно. Звони мне в любое время, когда захочешь.

- Хорошо, я позвоню, - говорит она. - И, спасибо, что перезвонил, и за пакет, хотя я еще не знаю, что в нем.

Я слышу, как кто-то на другом конце провода зовет ее по имени, и что-то внутри меня сжимается.

- Не за что. Береги себя, ладно?

- Хорошо.

Она задерживается на несколько секунд, и я хочу сказать ей о своих чувствах... те же слова, что были на кончике моего языка в ту ночь, когда она убежала из гостиничного номера, но решаю, что сейчас не время для этого.

- Поговорим позже.

Это обещание, потому что я поговорю с ней позже.

Забравшись обратно в машину, я запускаю двигатель и выезжаю обратно на дорогу... направляясь на север. Я дам ей это время. Пока она говорит со мной, и я знаю, что она в безопасности. Я буду ждать. Я могу быть терпеливым... ради нее.

Но нет никакого способа в аду, что я отпущу ее.

- Привет, Бобби, - говорю я, помещая телефон в безопасность моего кармана, снова чувствуя, как частичка Нейтана дарит комфорт.

- Привет, - говорит он выжидающе.

Я не видела Бобби четыре года, но он не изменился. От белой футболки до пыльных сапог он все тот же. Это мои чувства к нему изменились. Раньше я чувствовала трепет в животе, когда он поднимался по лестнице крыльца к моей двери, но сегодня я ничего не чувствую. Может быть, намек на ностальгию об ушедшем времени, но это все.

- Я сожалею о твоей маме, - говорит он, прислонившись к столбу возле крыльца, когда я не делаю попытку встать и поприветствовать его.

- Спасибо, - это стало моим отрепетированным ответом всем, кто предлагает сочувствие и соболезнования. Честно говоря, я не очень сожалею. Я не знаю, что со мной. У меня не было возможности отсортировать свои чувства. Но я не могу сказать, что мне жаль. Моя мать дала мне достаточно времени, чтобы привыкнуть к ее отсутствию. Я уже пережила это, когда была молодой девушкой, так что тут нет ничего нового.

Возможно, я сожалею об упущенных возможностях или вещах, которые могли бы быть, но  не хочу жить в сожалении. Кроме того, это не мои сожаления, чтобы удерживать их.

Не я ушла. Не я умерла.

Она это сделала.