Хендерсон сел на кровати, спустил ноги на теплый паркет и прошлепал босыми ногами до окна. На территории тоже было тихо. На черном небе сияли звезды и полная луна отбрасывала тусклый свет на высокие деревья. Мэтью хотел немного воздуха, голова шла кругом от мыслей, которые переполняли черепную коробку. Сердце до боли сжималось в груди и тоска давила так, что было тяжело дышать.

Парень натянул джинсы, толстовку и первые попавшиеся кроссовки. Он хотел только попасть на улицу, хотя бы на это огромное крыльцо, чтобы постоять там пару минут и в идеале покурить, но сигарет у него, увы, не было.

Дверь комнаты аккуратно открылась. Мэт прошмыгнул в коридор, провернул ключ в замочной скважине и как можно тише пошел в сторону лестницы. Но на любую, даже самую тихую мышку найдется своя змея.

У лестницы Мэтью остановился, чтобы посмотреть в глубь коридора. Ему послышались шаги, но там никого не было. Парень собирался пойти дальше, но тяжелая мужская рука упала на его плечо.

— Зашумишь и я за себя не ручаюсь.

Голос был тихим, грубым и хриплым. Он был максимально близко к уху. Пахло гелем для душа и сигаретным дымом. За его спиной стоял Хатиман.

Мэтью глубоко вдохнул, прогнал испуганное выражение с лица и повернулся к Хатиману с непроницаемым взглядом, кричащим: «Да пойми, я тебя не боюсь!». Наигранно. Возможно так, но очень правдоподобно.

— Время, — сказал Андер и взглянул на ролексы на татуированной руке, — второй час ночи. Куда идем?

— Мы — никуда, а я хотел… я должен отчитываться? — парень недовольно всплеснул руками.

Андер, будь он чуть эмоциональнее и менее брутальным, закатил бы сейчас глаза от этих слов, подобных детским пререканиям. Но он стоял как огромная ледяная глыба в черной одежде и смотрел карими глазами на Мэта, ищущего пути отступления взглядом.

— Спать.

— Я хочу на улицу, — упрямо повторил Мэт и шагнул в сторону лестничной клетки.

Пальцы Хатимана мертвой хваткой сжались на запястье. Мэтью стиснул зубы от боли, но молчал, снова повернувшись лицом к своей главной проблеме.

Андер шел с кухни, когда увидел Мэтью. Сегодня ему нужно было побыть одному и обдумать информацию, которая залила его мозг, словно бетоном. Родных этого парня действительно нет в живых, но убил их Фернандес. Мэт стоял сейчас перед ним и даже не подозревал, что ему нагло врут в глаза. Убийца был максимально близко, кто-то из старших. Возможно тот, кто вел урок сегодня днем. Этот парень из последних сил показывал себя непробиваемым, но Андер мог предположить на сколько сильно сейчас ему тяжело. Именно Андер. Не тот Хатиман, который готов уничтожить за любую провинность, не тот, который убивает людей без сожаления, а тот, кто какого-то черта научился сочувствовать и испытывать жалость. Он думал, что это ночь во всем виновата. Она срывает маску, делает уязвимым. Нет, не со всеми, только с избранными и им оказался этот парнишка, обманутый и брошенный в суровую новую жизнь убийц, бандитов и жестокости. Мэтью явно до сих пор не осознал в полной мере где он находится и что ждет его впереди.

— Пойдем, — вдруг сказал Андер и сам потащил Мэтью к выходу, так и не отпустив его запястье.

Они тихо вышли на улицу и, продолжая молчать, дошли до спортзала. Андер полез по лестнице первый, Мэтью не сопротивляясь плелся следом. В тишине они подошли к окну, в тишине открыли скрипучую ставню и закурили. Луна беспечно висела в небе, полная, налитая желтизной словно лимонная корка.

— Что написано на твоей руке?

Мэтью нарушил гробовую тишину, чтобы в ушах снова не звенел как колокольчик смех сестры. Это случалось в тишине, когда мысли становились громче пожарной сирены. Он помнил, что видел буквы на руке Хатимана. От локтя до запястья слова извивались красивым шрифтом и сплетались с ветвями и цветами, похожими на сакуру, забавно, все было черного цвета.

Андер усмехнулся, выпуская дым в окно. Они стояли плечом к плечу и теплый ветер играл с их волосами. Он хотел бы съязвить, но этого не хотелось. Оба были серьезны. Их объединял задуманный план Фернандеса и Андеру, не отошедшему еще от правды, было не до шуток.

— Мой путь — путь Самурая, — ответил он.

Мэтью хмуро посмотрел на Хатимана в немом ожидании объяснения.

— Смерь для всех звучит как-то ужасающе. Все боятся ее. А кодекс японских Самураев гласит, что Самурай каждый день, каждый час должен думать о смерти. Путь Самурая — смерть. Только человек, готовый умереть в любой момент, по настоящему умеет ценить жизнь. Он видит ее в других тонах, замечает малейшие детали.

Андер пожал плечами, будто сказал сейчас самую банальную фразу по типу: «Летом солнце греет сильнее, такие вот дела». Мэтью докурил о потушил окурок, Андер проделал то же самое. Они снова стояли в тишине.

— Тяжелый случай, конечно, — хмыкнул Мэтью.

— Считай, что ты тоже встаешь на путь самурая, так что возьми в библиотеке книгу об этом, займись полезным делом, чтобы мы больше не болтались вот так по ночам, ясно?

Мэтью отвел взгляд от Андера и посмотрел в окно. В парне стоявшем рядом он совсем не видел Хатимана. С этим парнем можно было разговаривать без ненависти, не этот парень ударил его вчера утром. Этот парень даже нравится ему и с ним хочется дружить.

— Аригато, за совет, учитель, — выдохнул устало Мэтью. — Кланяться нужно?

— Помолчи просто, ради всего святого!

Андер направился прямиком к двери и Мэтью даже не догадывался что впервые за долгое время его заставил улыбнуться два раза за день какой-то малознакомый новенький.

— Ты же сказал акция разовая? — вспомнилось вдруг Мэтью.

Они повернулись друг к другу. Мэт стоял у окна, а Андер у выхода. Между ними была тишина и пустая крыша, едва освещенная лунным светом, но даже в этом сумраке они смотрели друг другу в глаза. В этом высоком темном силуэте Мэтью чувствовал силу и храбрость.

— Не держишь слово?

— Нет, просто сделал исключение.

Хатиман и правда не сдержал свое слово и это его удивляло. Он вдруг подумал, что из-за этого Мэтью его репутация катится вниз.

— Тебе же лучше, если об этом никто не узнает.

Мэтью согласно кивнул и подошел к Андеру.

— Получается, у нас есть маленькая тайна?

Андер промолчал. Только указал на дверь, предлагая парню первым спуститься с крыши.

Получается тайна.

***

Следующий день Мэтью сидел на занятиях не выспавшийся и выглядел так, будто всю ночь разгружал вагоны. Сэмюэль, который сегодня вел «Историю огнестрельного оружия» демонстрировал группе пистолет Макарова.

— Действие автоматики пистолета Макарова, а короче ПМ, основано на свободном затворе…

Мэтью слушал спокойный голос, будто работало обычное радио. В кабинете было тихо и его клонило в сон. Рядом сидел Эйден с заинтересованным выражением лица и что-то успевал записывать. Бабби на соседнем ряду смотрела скорее не на оружие, а на Сэмюэля, который сегодня был на удивление не в черном, как обычно, а в белой футболке и пятнистых армейских штанах цвета хаки.

Мэтью взял ручку и быстро написал на тетрадном листе записку, а потом пододвинул ее Эйдену.

«Когда закончится пара?»

«Через десять минут. Чем ты ночью занимался, что такой сонный?».

Мэтью усмехнулся от глупости ситуации. Написал бы: «Маленькая тайна», но просто промолчал. У них с Хатиманом — главным старшим, которого все боятся — в имуществе такой глупый детский секрет, будто они два ребенка, которые украли сигареты у отца и поклялись никому об этом не говорить.

В обед все торопились в столовую. Голодные и перегруженные кто-то количеством теории, кто-то после физических занятий. Половина солдат была в ссадинах и бинтах, что не удивляло даже Мэтью. Он тоже успел испытать на себе гнев старшего, причем сразу Андера, только тот был умнее других и бил в места скрытые, но не менее болезненные. Мышцы живота после удара все еще ныли.

Бабби, Мэт и Эйден взяли еду и сели рядом. Все трое не торопились, потому что не очень хотелось идти на физкультуру, если это можно так назвать. Прошел слух, что сегодня будет рукопашный бой, а что еще менее приятно, пару будет вести Хатиман.