Он поцеловал ее и потянул на кровать. Оба свалились тяжелым грузом. Лин смотрела на Андера, лежа рядом, и гладила тонкими пальцами его торс под футболкой. Она выводила узоры, будто повторяла рисунок татуировок. Лин выучила каждую линию наизусть.

— Как день прошёл? Слышала, твой этот… как его?

— Мэтью, — вздохнул Андер, глядя в потолок.

Этот твой Мэтью.

— Ну, да, что он так и не может утихомириться?

Лин улыбнулась, поцеловала Андера и уселась на него верхом. Она так любила каждый сантиметр его тела, что готова была целовать его без устали. Лин ловила особое наслаждение, когда карие глаза с возбуждением блуждали по ее телу, а сильные руки, расписанные татуировками, снимали шёлковую пижаму.

— И не с такими справлялись, — бесцветно ответил Андер. — Я устал, давай просто полежим.

Лин ухмыльнулась, заправляя волосы за уши, и наклонилась к губам парня. Увлеченно она прокладывала влажную полоску из поцелуев, спускаясь на шею, живот и снова возвращаясь. А старший думал, что слова Сэма ничего не значат. Он — Андер Купер и никто не сможет стать для него до смерти важным, кроме Якоба и Сэма.

— Я люблю тебя, — выдохнула Лин в губы парня, а он, как обычно промолчал.

Он всю жизнь уверяет себя, что никого не полюбит, потому что не в том он положении, чтобы девушку заводить и семью строить.

Глава 11. «Они сошлись: волна и камень»

Сэмюэль открыл дверь подвала и лунный свет озарил лестницу, ведущую вниз. Она была невысокой и железной. Ее скрежет эхом отдавался от стен. От бессилия и боли Мэтью едва оставался в сознании.

— И зачем это было нужно, — ворчал старший, ладонью щупая стену у двери, — каждый раз одно и то же.

Сэмюэль был больше стратег. Он любил разговаривать с непокорными и виноватыми, находить лазейку через их мозг. Да, можно кричать, угрожать и, черт с ним, ударить тоже можно в отдельных случаях, но истязать живое тело служащего не входило в его правила. Он считал всех жителей САНУ семьей. Кто-то ближе, кто-то дальше, но все становились родными под одной крышей.

На стене он нащупал пульт с двумя кнопками: красная — поднять, белая — опустить. Тросы захрустели, крюк вместе с Мэтью начал опускаться и в итоге парень оказался на полу. Он сидел по-прежнему с поднятым перетянутыми руками и опустив голову. Только когда Сэм заботливо освободил его руки от цепей, он посмотрел на него. Синяк стал еще темнее, скула распухла.

— Как ты себя чувствуешь? — выдохнул Сэм, садясь напротив младшего.

— Как называется чувство, когда ты хочешь просто сдохнуть? Вот так и чувствую.

Мэтью, корчившись от боли, все таки поднялся на ноги. Пальцы не шевелились и на запястьях запеклась кровь. Он уверен, что на лице и спине обстановка хуже. Конечно он терпел боль и собственная кровь не пугала. Когда-то в драке его пинали пять пар кроссовок, сломали ребро и отбили все что было можно, но он пережил и знал, что это переживет. Только вот к физической боли на этот раз добавилась душевная. Он чувствовал обиду на Андера за то что он сделал. С чего-то вдруг Мэт думал, что Хатиман не поступит с ним так, а с чего так подумал не знал.

— Зачем ты нарываешься? Знаешь же что он псих.

Сэм ни в коем случае не оскорблял друга, просто констатировал факт и даже Андер не обиделся бы, узнай об этом разговоре. Мэт в ответ промолчал, шагая до скамейки. Он грузом свалился на нее, ложась на бок. Тело ломило, было холодно и противно от всего вокруг.

— Есть курить? — только и спросил парень.

— Я не курю, — с сожалением ответил Сэмюэль.

— Где этот гребаный самурай, когда он так нужен, — прорычал Мэт.

Сэмюэль стоял посреди карцера и смотрел на истерзанного младшего. Он прокручивал в голове только что сказанные парнем слова, а после подошел и сел на корточки рядом с ним.

— Давай я принесу сигареты и куртку. Ночью здесь холодно, а выпускать тебя Андер запретил. Подожди немного.

Парень сорвался с места и через пару секунд замок по ту сторону двери от Мэтью щелкнул. Только оставшись в одиночестве Мэт позволил слезно простонать от боли. Через силу он сел и попытался стянуть футболку. Получилось не сразу. Из-за рваных ран на спине ткань прилипла.

Мэтью вдруг стало смешно. Андер единственный здесь, кто давал ему курить, а после избил за то, что Мэта при беге подвели легкие. Потрясающий человек! За истерическим смехом последовали слезы, но все эмоции сменялись в пару минут и в итоге полностью иссякли и Хендерсон снова замолчал, лег на скамейку и прикрыл глаза. В мёртвой тишине он выжидал шаги Сэма, но боль, усталость и холод сморили его и парень крепко заснул.

Он проснулся под утро. Все в том же подвале, запертый в этой сырости и холоде, но укрытый теплым бомбером Сэмюэля. Рядом лежала записка:

«Сигареты в кармане, но смотри чтобы Андер не увидел;)»

Мэтью сел, кряхтя словно старик. Каждая клеточка тела болела в разы сильнее. Звон в ушах не давал сконцентрироваться на звуках за дверью. Парень прикоснулся к скуле, но тут же зашипел и отдернул руку.

Он не знал, сколько просидел вот так, глядя в бетонную пустую стену, когда дверь со скрипом открылась и по лестнице спустился Андер, пуская в карцер холодный утренний воздух.

Они молча смотрели друг на друга. Мэтью мечтал о суперспособности убивать одним взглядом, а Андер подмечал увечья на видных местах и не смог оставить без внимания одежду друга. Ухаживать Сэм умел в любой ситуации.

— Пошли, нужно успеть к медсестре перед началом занятий.

Хатиман выглядел так, будто ничего не произошло. Он смотрел на Мэта свысока и не стеснялся светить искусанной шеей.

— Значит так живет великий Хатиман? — усмехнулся Мэт. — Избивает человека до полусмерти, бросает его на произвол судьбы и спокойно идет трахать подружку?

Андер искренне удивился. Определенно, Мэтью так и остался занозой в заднице, но еще вчера он казался обиженным и непослушным ребенком, а сегодня плевался ядом с такой ненавистью и насмешкой, что сам Хатиман мог позавидовать.

— Что молчишь?

Мэтью вздернул бровь. Он сидел максимально расслабленно. На столько, на сколько ему позволяло тело, чтобы не кривиться от боли. Перед ним стоял теперь не просто злой Хатиман, а главный враг. Нет, наверное, это все пройдет. Боль и обида поутихнут, раны заживут и Андер нанесет новые, но прямо в эту секунду Мэтью было плевать что будет потом. Он, словно мазохист, выводил Хатимана из себя снова, не понимая зачем.

— Да, так и живет Хатиман. Хочешь знать на что он еще способен? Он может сделать с тобой все, что вздумается и ему за это ничего не будет. Он может издеваться над кем хочет, убивать кого захочет и, что тебя волнует еще? Ах, да, трахать тоже кого и когда захочет.

Андер с силой прижал Мэтью к шершавой стене и раны снова заныли. Они выводили друг друга из себя и наслаждались этим. Ни один не хотел уступать в этой глупой разрушительной игре.

— Советую быть скромнее, если не хочешь стать этим очередным кем-то, Мэт, — прошипел парень в самые губы младшего.

— Не пугай меня, самурай. Я все больше убеждаюсь, что в этой жизни мне терять нечего и, возможно, только боль, причиненная тобой, напоминает что я еще жив.

Они снова замолчали, находясь слишком близко друг к другу. Они уперлись лбами и, пождав губы от злости, часто дышали, пытаясь умерить пыл. Андер отошел первым.

— Встал и пошел за мной, — снова приказал он.

И Мэтью не стал спорить. Сидеть в этой дыре удовольствия не доставляло. Он ужасно хотел пить, был голоден и замерз.

За дверями стоял туман. Роса легла на каждую травинку и листочек, звездное небо теперь было не разглядеть за белой пеленой. Почти рассвело. Мэтью мог предположить, что сейчас около пяти-шести утра. Он съежился от холода и плелся за своим старшим. Андер уверенно шел вперед, в сторону санчасти. На нем была тонкая трикотажная кофта, но холода он не чувствовал, Мэтью удивился, но промолчал.

— Время скажете, хозяин? — прохрипел осипшим голосом парень, поравнявшись с Андером.