Возможные способы употребления ручного ударного орудия эпохи нижнего палеолита.

Если эолитические орудия еще не имели определенной формы и определенного назначения, то тесаные орудия нижнего палеолита постепенно приобретают уже определенную форму. Это так называемые ручные ударные орудия, которыми, зажав в руке, ископаемый человек пользовался и для рытья, и для удара, и для резания, и для рубки и т. д. Это все еще орудия универсального назначения, то есть орудия, служившие для самых различных целей. К эпохе нижнего палеолита относятся орудия дошёльской, шёльской и ашёльской культуры, то есть тех типов, которые впервые обнаружены близ селений Шёль и Ашёль во Франции.

Замечательно, что орудия, найденные в культурных слоях нижнего палеолита, имеют удивительное однообразие, где бы эти слои ни раскапывались — в Европе или в Африке. Это свидетельствует о том, что обработка камня у древних ископаемых людей развивалась совершенно одинаково.

Дальше идет эпоха среднего палеолита, для которой типична мустьерская культура (по знаменитой пещере близ Мустье, во Франции). Здесь вместо грубых ручных ударных орудий появляются уже более тонкие и тщательно отделанные кремневые орудия, изготовленные путем обработки каменных отщепов при помощи особых отбойников, или, как это называют иначе, путем скалывания. Эти орудия отличаются более тщательной отделкой и имеют уже специальное назначение. Одни из них являются остроконечниками, другие скреблами. Ясно, что остроконечниками можно было только колоть, а скреблами только скрести и резать, но никак не колоть.

Еще заметнее становятся разнообразие, специализация и более тщательная отделка орудий в следующую эпоху, в эпоху верхнего палеолита. В эту эпоху человек уже научился путем надавливания особыми отжимниками на каменные пластины, или, как говорят в науке, путем отжимания, изготовлять самые разнообразные орудия из камня, кости и рога. В эту эпоху появляются и ножи, и сверла, и резцы, и наконечники, и иглы (см. рис.) и многие другие орудия.

Древнейшие иглы.

Пятой эпохой является эпоха протонеолита («начала нового камня»). В эту эпоху орудия становятся еще более разнообразными, появляются первые грубые топоры, начинают применяться искусно изготовленные, имеющие геометрическую форму мелкие камни (микролиты), при помощи которых люди умудрялись изготовлять каменные пилы, сооружать разрывные гарпуны, производить татуировку и т. д.

Наконец, наступает шестая эпоха — эпоха расцвета камне-обделывания, или неолит. Ее отличительным признаком являются тщательно выделанные, целиком полированные или шлифованные орудия (топоры, ножи и т. д.).

Нам, современникам совершенных машин, при помощи которых в короткие сроки удается воздвигать такие грандиозные сооружения, как многоэтажные дома и подземные станции метро и т. д., кажется просто невероятным, что когда-то люди могли работать при помощи каменных орудий. И тем не менее это так. Конечно, работать ими можно было лишь крайне медленно, и при их помощи можно было изготовлять лишь очень грубые изделия.

«Я спросил их, — рассказывает один путешественник про южноамериканских индейцев, расчищающих лес для посевов при помощи шлифованных каменных топоров, — сколько времени им нужно, чтобы срубить одно дерево. Они ответили, что употребляют две луны, то есть два месяца на то, что мы в один час делаем обыкновенным топором». А Миклухо-Маклай говорит, что у папуасов иногда внук заканчивает орудие или сооружение, начатое еще дедом.

Глядя на орудия каменного века, мы особенно глубоко можем понять всю справедливость слов Ленина: «Никакого золотого века позади нас не было, и первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой»[6].

Раскопки археологов показали, что отдельным эпохам древнекаменного века соответствовали не только определенные типы орудий, но и определенный тип ископаемого человека и его культуры. Рядом с костями неандертальцев, например, неизменно обнаруживаются каменные орудия мустьерской культуры, иногда ашёльской, а в культурных слоях более поздних ориньякского, солютрейского и мадленского типов неизменно обнаруживались кости ископаемого нового человека. Не было таких случаев, чтобы в слоях, сохранивших свое неизменное положение, то есть не исковерканных землетрясением, обвалом или размывом, — кости ископаемого нового человека были найдены с орудиями шёльской культуры или чтобы у неандертальцев была обнаружена пещерная живопись. Установление правильности в сочетании определенных признаков в развитии человека и его культуры является одним из величайших достижений науки о предисторическом прошлом человечества.

Таков тот костный и каменный архив, с которым приходится иметь дело исследователям, пытающимся проникнуть в глубь тысячелетий, о которых люди не сохранили никаких, даже самых смутных, воспоминаний. Много остроумия, догадливости, осторожности и кропотливости потребовалось от ученых, ставящих перед собой задачу прочтения таких маловразумительных, таких неразборчивых, на первый взгляд, документов, как кости и камни. Немало ошибок было в этой грандиозной работе. Немало еще спорных и неразрешенных вопросов стоит перед исследователями в этой трудной области. Однако, говоря словами нашего поэта Некрасова, «гений и труд человека дивное диво творят». И в вопросе о происхождении человека и человеческого общества наука сделала такие успехи, о которых даже и мечтать не могли люди, жившие сто-полтораста лет тому назад.

Сводя воедино факты, добываемые археологией, этнографией, антропологией и рядом других наук, историки научились проникать в глубь таких времен, в которые ни о какой письменности не могло быть и помину. Изучая великий каменный и костный архив, оставшийся от первобытного человечества, историки оказались в состоянии в общих чертах восстановить картину быта и культуры тех наших ископаемых предков, которые во всех отношениях были еще более отсталыми, чем самые отсталые из сохранившихся дикарей, но которым, однако, принадлежат самые трудные шаги на пути, ведущем от обезьяны к современному человеку.

Ни история, ни этнография не знает таких случаев, когда люди долго жили бы в одиночку или даже совершенно отдельными семьями. За исключением каких-нибудь редких случайных катастроф, люди везде и всегда жили обществом. Вот почему, когда мы говорим о происхождении человека, мы должны помнить, что речь идет о происхождении человеческого общества..

Было бы наивно представить себе, будто человечество произошло от одной какой-то пары предков, как это рисуется в библии.

Первобытные люди так же не были Робинзонами, как и современные люди. «Наши обезьяноподобные предки, — говорит Энгельс, — …были общественными животными; вполне очевидно, что нельзя выводить происхождение человека, этого наиболее общественного из всех животных, от необщественных ближайших предков»[7].

Как с полной убедительностью показали исследования ученых, наблюдавших жизнь обезьян в естественной обстановке, высшие обезьяны живут не отдельными семьями, как предполагали раньше некоторые естествоиспытатели, а стадами. Гориллы и шимпанзе оставляют на своих ночных стоянках целые группы гнезд, иногда по нескольку десятков.

Вполне очевидно, что и обезьянолюди, развившиеся из ископаемых антропоидов, должны были вести общественный образ жизни. Да и невозможно, кроме того, представить себе, чтобы выделявшийся из царства животных человек, не наделенный ни сильными средствами защиты, ни особенной физической силой, ни большой плодовитостью, какие мы находим у других животных, был в состоянии в одиночку выжить и размножиться в тех суровых условиях, в которые он был поставлен природой.