— Интересно, кто ты? — я поднимаю его над головой, пытаясь рассмотреть пол. Но равным счётом не понимаю ничего. — Иди к маме. — Отпускаю малыша в коробку, видя, что пришедшую с кухни маму-кошку уже облепили другие малыши.

В прихожей звонит мой телефон. Срываюсь на звук, мысленно загадывая, чтобы это звонили из приюта.

— Алло, — подношу динамик к уху.

— Здравствуйте, меня зовут Тамара, — сообщает звонкий женский голос, — я куратор проекта «усы и хвост». Вы оставляли мне сообщение о том, что нашли животных, — тараторит она. — Обморожения, травмы у животных есть?

— Нету… — отвечаю растеряно. — А, Тамара, вы не поняли. Котята не на улице. Их мне домой подкинули. — Пытаюсь объяснить ей ситуацию.

— То есть помощь им не требуется, — заключает девушка.

— Нет, просто я не могу оставить их у себя…

— Ох… — выдыхает она. — Ну слушайте. Сейчас зима. Сами понимаете, что мест нет. И ни у кого нет, — добавляет она. — Берём только тяжёлых животных. Поэтому, ваших сможем пристроить до весны только за спонсорскую помощь.

— А это сколько? — уточняю я, теряя энтузиазм.

— Пять тысяч рублей в месяц с животного.

— Ого… — тяну. — Хорошо, спасибо большое, я подумаю.

Отключаю звонок и смотрю в глаза чёрному котяре, который по-хозяйски вышел проводить меня.

— Не нужны вы никому, — говорю ему.

И я не знаю, что с этим делать. Звонок забрал у меня последние силы. Ехать никуда не хочется, поэтому я набираю номер Олеси.

— Привет, Лесечка, — делаю умоляющий голос, когда она берет трубку. — А скажи, твоя соседка не вернулась ещё из дома?

— Нет, — что-то жуя, отвечает подруга. — А что?

— Можно я у тебя переночую?

— Да приезжай, — легко соглашается она.

— Спасибо, — меня немного отпускает от осознания того, что я смогу отдохнуть и принять душ уже через каких-то пол часа.

Переодеваясь, цепляюсь воротником свитера за серёжку и пока освобождаю петлю, невольно вспоминаю наше сегодняшнее утро с Сергеем.

Интересно, чем занимается холостой мужчина с таким уровнем достатка в свободное время?

«Ой, брось, Соня,» — мне становится смешно от самой себя. — «Уж не убирается за котами точно. Скорее всего, ужинает с какой-нибудь яркой женщиной в ресторане.»

Кстати о еде. Желудок, радуясь, что мы заговорили на эту тему, начинает урчать. Нужно купить каких-нибудь булок на ужин и йогурт на завтрак.

Сергей

Открытое окно программы видеонаблюдения висит в углу моего монитора. Я пытаюсь сконцентрироваться на отчетах бухгалтерии, то все равно, с периодичностью примерно в тридцать секунд, мой взгляд утекает в этот угол.

«На часах десять, а у тебя из запланированных дел по нолям!» — Психую сам на себя, откатываясь на кресле подальше от стола. Изображение с камер притягивает, как магнит.

Соня открыто улыбается какому-то состоятельному мужику. Вот уже десять минут. Помогая выбрать бриллиантовый комплект… И меня это пенит! Пенит то, что человек хорошо делает свою работу! Это днище, Северов.

Какого черта пялюсь?

Слежу за профпригодностью нового сотрудника. Всего лишь пару раз, выстрелив в голову тому самому мужику и столько же раз мысленно уволив девчонку. Но это все не в счёт, не в счёт…

Решительно захлопываю крышку ноутбука и жму кнопку на переговорном.

— Таня, у нас по интернату все готово?

— Да, Сергей Валентинович.

— Тогда одевайся и Петра Тимофеевича набери. Будем выдвигаться.

— Хорошо, — отзывается секретарша.

Не выдерживая, снова открываю ноутбук и пока прогружается программа видеонаблюдения, подкуриваю сигарету.

С этими новыми, не в меру улыбчивыми сотрудниками хрен бросишь!

С облегчением и, теряя всякий интерес к происходящему в магазине, пару минут смотрю, как Соня уже обслуживает молодую женщину с дочкой.

Ставлю спящий режим на компьютере.

Надеваю пальто и выхожу в приемную.

— Вот сейчас не понял! — хмуро разглядываю свою секретаршу в костюме снегурочки. — Это что за утренник?

— Сергей Валентинович… — она подкатывает глаза. — Ну у вас вот свои серьезные дела, а у нас с Петром Тимофеевичем свои. Как говорится, чем богаты…

— А он… — догадываюсь я и чувствую, как мои брови лезут на лоб. — То есть вы решили превратить деловую поездку в балаган!

— Нет, — фыркает она. — Балаган, это когда вы к детям вместе с депутатами приезжаете! А мы просто решили помочь.

— Снять, — выношу вердикт.

— Ну Сергей Валентинович, — меняет Татьяна тактику, начиная канючить. — Случайно все вышло. Тётка у меня в этом году костюмами торгует. А когда я в интернат звонила количество конфетных наборов уточнить, их методист пожаловалась, что в этом году у них деда Мороза на празднике некому играть. Сантехник в запой ушёл, дворник говорит по-русски с таким акцентом, что они сами его через раз понимают, а всех воспитателей дети узнают. Вот я и предложила… Ну пожалуйста…

— Черт с вами, — отмахиваюсь рукой и смиряюсь. — Эти дети в Бога не верят, а ты им деда Мороза показывать собралась.

— Зато вы только на него и уповаете… — долетает до меня тихий шепоток.

Игнорирую, демонстративно распахивая дверь и выхожу в коридор.

Сотрудники начинают шевелиться живее, рассасываясь по рабочим местам.

Совсем охренели! Или это энергетика рыночная месту покоя не даёт?

Молча спускаемся на парковку.

Пётр Тимофеевич, уловив мое хмурое настроение, молча стягивает с головы красную шапку, опускает на шею бороду и садится за руль.

Прикрываю глаза и погружаюсь в сон, стараясь поймать добродушный настрой.

Просто пить не нужно было, Северов, два дня подряд. Люди здесь не при чем.

Ну а как было не пить, если Лариса разнесла загородный дом к чертовой матери! Потом приехали Саид с Лехой. Привезли баб. Ну и доломали мы там все в лучших армейских традициях беспредела. А они в нас огого как живы!

— Почему так медленно едем? — открываю глаза и смотрю в окно.

— А специально для нас дорогу расчищают, — отзывается Пётр Тимофеевич. — Впереди трактор едет.

Да уж… всего тридцать километров за город, и прощай цивилизация…

В фойе интерната нас встречает запах столовского борща, звонкий детский визг и несменная директор заведения Любовь Павловна Ахтырская.

— Здравствуйте, — она всегда крутит на запястье часы и бурно жестикулирует, когда нервничает. — Мы вас уже заждались. Погода подкачала… — разводит руками.

— Да, — раздаётся раскатистое за моей спиной. — Дедушка Мороз очень спешил к деткам. Кто у вас в этом году был самым послушным?

Я резко оборачиваюсь на своего водителя. Шапка, шуба, белая борода… Ну капец. Шапито.

— Татьяна, — ловит директор интерната за локоть пролетающую по коридору женщину. — Покажи, пожалуйста, нашим сказочным гостям актовый зал. А мы с вами, — переводит взгляд на меня, улавливая обстановку, — в мой кабинет пройдём.

— Согласен, — глубоко выдыхаю, настраиваясь на разговор. В это раз сумма вывода будет больше, чем обычно.

Любовь Павловна осторожно кашляет в кулак и берет в рот какаю-то мятную конфету. Я чувствую ее запах, когда мы заходим в более узкий административный коридор.

— Может быть, сначала пообедаете, — спохватывается женщина, открывая кабинет.

— Нет, — качаю головой. — Давайте сначала о делах, а потом все остальное.

— Проходите, пожалуйста, — она пропускает меня первым. — Чай, кофе?

— Нет, спасибо, — собираюсь сесть на стул, но так и зависаю на несколько секунд в полупозиции.

— Наша гордость, — читаю заголовок стенда на стене вслух. — Выпускники. — Впиваюсь глазами в самую первую фотографию, на которой запечетлена Соня собственной персоной только ещё с двумя белыми бантами на голове.

Ааааа! Меня аж протряхивает!

— Да, — расплывается в улыбке Любовь Павловна. — Здесь только отличники, поступившие в ВУЗы за последние пять лет. Последние — мои самые любимые. Хотя, — смеётся, отмахиваясь, — это я про всех так каждый год говорю. Младшие потому что. Сонечка Чудная, например, на педагога учится, Дамир на инженера поступил. В этом году выпуск маленький был. Всего десять человек.