— О, это, — сказала я так пренебрежительно, как только смогла, но мое сердце заколотилось и голос сорвался на последнем слове.

Габриэль выключил видео, и я встретилась с ним взглядом, мои щеки пылали от воспоминаний, хотя я отказывалась смущаться из-за них. Я была уверена, что если бы я захотела, они бы пошли дальше, но я была пьяна и хотя я не была невинной девушкой, я никогда не делала ничего подобного раньше. Я не хотела принимать это решение без ясной головы, независимо от того, насколько приятно было чувствовать себя зажатой между их телами.

— Ты пытаешься заставить меня ревновать? — спросил Габриэль, хмуро глядя на меня.

— Ты думаешь, я пойду на вечеринку, на которой ты не присутствуешь и поцелую двух парней, которые не являются тобой, предполагая, что какой-то случайный человек снимет это на видео и выложит в интернет, чтобы ты увидел, только для того, чтобы я могла попытаться заставить тебя ревновать? — спросила я, насмехаясь. — Не бери в голову, Габриэль.

Он хмуро посмотрел на меня, когда я схватила свой Атлас и направилась к двери.

— Разве ты не чувствуешь тягу ко мне? — спросил он, серьезность его тона заставила меня колебаться. — Притяжение нашей связи заставляет тебя возвращаться ко мне, когда мы не вместе?

Я собиралась сказать ему «нет», но это было не совсем верно. Я действительно часто думала о нем. Я фантазировала о ночи, которую мы провели вместе, о том, как его рот прижимался к моему, как его тело овладевало моим… Но потом я много времени думала обо всех Королях и многих других людях. Потому что я пыталась понять, причастен ли кто-то из них к смерти моего брата.

— Почему меня должно тянуть к лжецу, который даже не хочет заступиться за меня, когда я прошу его об этом? Или хотя бы объясниться со мной после случившегося? — парировала я, направляясь к двери, потому что я действительно опоздаю, если задержусь подольше и мне хотелось хотя бы убрать вкус пива изо рта, прежде чем уходить.

— Я многого не могу тебе рассказать, — мрачно сказал он.

— Ну и храни свои секреты. Мне плевать. Только не жди, что я буду тосковать по кому-то, кто даже не настоящий со мной.

— Но Данте и Леон с тобой настоящие, не так ли? Они рассказывают тебе все свои темные секреты? Они оба из криминальных семей, они оба делали вещи, от которых тебе бы снились кошмары, если бы ты о них знала, — прорычал он.

Я насмешливо сказала: — Я так не думаю, Габриэль. Ты нарисовал в своей голове такую красивую картину обо мне, как о бедной невинной девушке или что-то в этом роде, но правда в том, что ты меня совсем не знаешь. На самом деле, ты сделал своей миссией не знать меня. Так что не говори мне, что я ничего не знаю о их внутренней тьме. Потому что это может быть как раз то, что мне нравится в них больше всего. И ты не имеешь права делать какие-либо комментарии о том, что я делаю или с кем я встречаюсь. Ты ясно дал понять, что я тебе не нужна, так зачем мы вообще затеяли этот разговор?

Габриэль тяжело вздохнул и отвернулся от меня в сторону Данте, который спал в это время. — То, что для тебя было бы лучше, если бы ты не была моей, не означает, что мне нравится видеть, как ты становишься чьей-то другой. Я не думал о другой женщине с тех пор, как звезды привели тебя ко мне, ты стала причиной моих желаний.

Мои губы разошлись в удивлении от такого признания и я не могла отрицать, что мне это не понравилось. Но он не мог ожидать, что я отложу свою жизнь ради него, когда он ясно дал понять, что не хочет сближаться со мной.

— Ну, если ты действительно моя Элизианская Пара, то ты захочешь меня такой, какая я есть на самом деле, — сказала я, беря свою сумку с принадлежностями для мытья. — А я не из тех, кто привязывается к одному парню.

Габриэль нахмурился, но у меня не было времени на его ответ, и я выскочила из комнаты со своей вампирской скоростью.

Голова закружилась, когда я остановилась в ванной перед раковиной. Я почистила зубы так быстро, как могла и побрызгала водой на лицо, пытаясь исправить глаза панды, оставленные макияжем. Я не пожалела времени, чтобы использовать целительную магию для снятия похмелья и вздохнула, когда головная боль ушла.

Бросив быстрый взгляд на Атлас, я поняла, что у меня есть три минуты, чтобы успеть на консультацию в другом конце кампуса и выскочила из комнаты, бросив сумку для умывания в общежитие, а затем помчалась вниз по лестнице.

Под проливным дождем я пронеслась через двор Акрукс, двигаясь так быстро, что у дождя почти не оставалось шанса, чтобы поймать меня. Я остановилась перед дверью мисс Найтшейд с запасом в тридцать секунд, влага прилипла к моим щекам, а мои ботинки оставляли мокрые следы на ковре.

Дверь распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с Юджином Диппером.

м Не забудьте поработать над своими навязчивыми идеями на этой неделе! — голос мисс Найтшейд окликнул его. — Мы не хотим, чтобы ты снова столкнулся с наклонностями сталкера.

Бледные щеки Юджина вспыхнули алым, когда он удивленно уставился на меня, и я подняла бровь, когда он не отвел взгляд.

— Я-я постараюсь, — пробормотал он, прижавшись спиной к двери и попятившись в сторону, чтобы пропустить меня.

— Заходите, мисс Каллисто, пока у бедного мистера Диппера не случился сердечный приступ!

Я нахмурилась на этот странный комментарий и шагнула в комнату.

— Здравствуйте, — сказала я, мой тон был отрывистым, когда я закрыла за собой дверь.

— Я рада, что вы смогли присоединиться ко мне сегодня, мисс Каллисто, было бы очень жаль, если бы вам пришлось потерять место в академии из-за того, что вас заклеймили неуравновешенной, — сказала она, смягчая слова улыбкой, которая не достигала ее глаз. Чувство доверия и безопасности передалось от нее ко мне и я нахмурилась.

Чертовы сирены. Я не желаю, чтобы она так давила на мои эмоции и я воздвигла прочную ментальную стену, опустившись перед ней на удобную кушетку.

— Боже упаси, — сухо сказала я. И «неуравновешенная» не совсем подходило для меня. Черт, это был, пожалуй, один из лучших диагнозов, который мне могли поставить. Одержимая. Мстительная. Разбитая. Психопатка. Сломленная. На меня можно навесить столько ярлыков, что хватило бы на небольшую книгу.

— Я согласилась не лезть слишком глубоко в ваши мысли после разговора с профессором Титаном. Он сказал мне, что у вас есть некоторые чувства, когда речь заходит о силе моего Ордена, не могли бы вы рассказать о корне этого недоверия?

Я поджала губы и оглядела комнату, размышляя, как ответить на этот вопрос. Я могла бы рассказать ей немного о Старушке Сэл, но мне не хотелось, чтобы она сильно лезла в мою семейную жизнь.

— У моей мамы всю жизнь была сирена в качестве босса, ее нельзя назвать самым волевым человеком, которого вы когда-либо встречали и мне всегда казалось, что ее босс манипулирует ею, — сказала я, пожав плечами.

— И поэтому ты считала, что с тобой плохо обращаются? — спросила она.

Я провела языком по щеке. — Я это пережила. Я просто не особенно склонна позволять сирене манипулировать мной.

— Возможно, вы недооцениваете себя. Молодая женщина, сидящая передо мной, не кажется слабовольной.

Я фыркнула от удовольствия.

— Я никогда не говорила, что я такая.

— Но вы чувствуете себя слабой. Беспомощной… это началось после смерти человека, которого вы оплакивали?

Я закусила язык от грубого ответа, который собиралась дать на это. Она не должна была давить на меня в этом вопросе, но я не удивилась, что она это сделала. Я проклинала себя за то, что проспала, я должна была быть готова к этой встрече, перегружена сильными эмоциями, чтобы она не смогла подслушать и уловить более тонкие чувства, но я проспала и испортила весь свой план.

— Тебе не нужно паниковать, — посоветовала она. — Это безопасное пространство.

Черт.

Мой взгляд пробежался по комнате и упал на странную скульптуру, построенную из коричневых деревянных блоков, сбалансированных вместе под странными углами, чтобы создать что-то вроде гнезда.